Легко ли быть одной? - Туччилло Лиз (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt, .fb2) 📗
– Она действительно хорошая мать. Просто у нее сейчас трудный период, вот она и допустила ошибку. Думаю, больше такого не повторится. Правда?
– Конечно. Не повторится. Никогда.
Марк Левайн снял очки и устало потер глаза. Потом взглянул на Дейла.
– Вы в этом уверены?
Дейл кивнул и снова потупил взгляд. Джорджии показалось, что на глазах у него блеснули слезы. И она решила вовлечь бывшего мужа в разговор, чтобы не осталось никаких сомнений.
– Правда, Дейл, ты не возражаешь? – спросила она.
На самом деле ей не так важно было убедиться в этом, как увидеть, действительно ли Дейл плачет. Он на миг поднял глаза на Джорджию и пробормотал:
– Да. Уверен.
Это и вправду были слезы. Дейл снова быстро отвернулся. Джорджия почувствовала, как ее переполняют самые разные эмоции. Это была жалость к нему, ведь он выглядел совершенно убитым; благодарность за то, что он изменил свою точку зрения; сожаление, что все так по-дурацки получилось. А объединившись в едином гигантском порыве, смесь всех этих чувств уже поразительно напоминала любовь.
– Что ж, думаю, я могу с этим согласиться, – сказал Марк Левайн. – Я собирался порекомендовать вам…
– А нам обязательно это знать? – резко перебила его Джорджия. – Я имею в виду, ведь мы же договорились между собой. Действительно ли нам теперь нужно знать, что вы собирались нам порекомендовать?
Марк Левайн обиженно поджал губы, но ответил вежливо:
– Нет, думаю, не обязательно. Но считаю своим долгом посоветовать вам найти способ контролировать свой гнев. Абсолютно недопустимо, если вы будете демонстрировать перед детьми что-то иное, помимо того, что между вами и вашим бывшим мужем сохранились доброжелательные отношения.
– Я полностью с вами согласна, мистер Левайн. Благодарю вас.
– Не хотите ли оговорить свои права насчет возможности встречаться с детьми? – спросил мистер Левайн у Дейла.
– Можно я буду забирать их на уик-энд? – сказал Дейл. – И приглашать на обед раз в неделю?
Джорджия кивнула.
– Да, конечно. А если ты захочешь видеться с ними чаще, я уверена, мы сможем что-нибудь придумать.
На лице Дейла появилось подобие улыбки, после чего он снова опустил голову.
Мистер Левайн встал из-за стола.
– Что ж, я очень рад, что все закончилось на такой оптимистической ноте. Мне нужно будет еще оформить кое-какие бумаги. – Он уже направился к выходу, но вдруг обернулся и подозрительно посмотрел на Джорджию и Дейла, которые по-прежнему оставались за столом. – А у вас тут все будет в порядке?
Джорджия с Дейлом на языке мимики и жестов попытались всячески заверить его, что не кинутся душить друг друга, как только он уйдет.
Едва дверь за ним закрылась, как Дейл положил руки на стол и уронил на них голову. Джорджия подалась вперед и коснулась его локтя. Теперь Дейл рыдал по-настоящему. Раньше Джорджия лишь однажды видела его таким – на похоронах матери. Тогда ей показалось это ужасно трогательным. Она помнила, как Дейл плакал навзрыд на парковке перед кладбищем, а она стояла рядом и гладила его по спине. В тот момент ее переполняла любовь к нему и понимание, что вот так муж и жена переживают вместе события в их жизни – рождение детей, смерть близких. Она была растрогана и гордилась тем, что оказалась в такое время рядом с Дейлом и смогла поддержать его. Точно так же и сейчас Джорджия испытывала глубокую любовь к нему. В этом маленьком конференц-зале она вдруг поняла, что пройденный путь нельзя недооценивать. И даже если теперь все изменилось, к их общему прошлому следует относиться с уважением и – она бы даже сказала – лелеять его. И когда Джорджия во второй раз коснулась руки Дейла, пытаясь утешить его в тяжелую минуту, она уже догадывалась, что он, видимо, чувствует то же самое. Наконец стала заметна тяжесть того, что их общая история разрушена, а семья распалась. И хотя в тот момент Джорджия чувствовала к Дейлу великую нежность, одновременно она испытывала и некоторое мстительное удовлетворение. Наконец-то он понял. Наконец-то раскаялся. Наконец-то проявил серьезность.
– Она меня бросила, – неожиданно выпалил Дейл, подняв голову и взглянув на Джорджию своими большими заплаканными глазами.
Она надеялась и молилась, что не ослышалась и все поняла правильно.
– Что, прости? – на всякий случай переспросила Джорджия, и в ее голосе снова промелькнули прежние высокомерные нотки.
– Она меня бросила, Джорджия. Мелеа меня бросила. – Дейл схватил Джорджию за руку и отвернулся. – Она сказала мне, что не хочет встречаться с мужчиной, у которого есть дети. Это слишком сложно.
Джорджия набрала побольше воздуха в легкие и уже спокойно спросила:
– Так ты поэтому не стал бороться за детей? Потому что раньше рассчитывал воспитывать их вместе с ней?
Дейл в нынешнем уязвимом положении был слишком слаб, чтобы солгать.
– Я думал, что из нее получится прекрасная приемная мать.
Джорджия чувствовала, что в этот момент имеет полное право сказать и сделать очень многое. Можно было заорать на Дейла, обвинив его в том, что он видел в своих детях всего лишь декорации к воображаемой сказочной жизни с Мелеа. Что нужно было думать головой, прежде чем ломать их двенадцатилетний брак. Что из-за этого разрыва их сын и дочь теперь в числе детей, живущих в неполных семьях. Что происходящее в эту самую минуту может наложить отпечаток на их психику, который может проявиться через много лет. И что он, похоже, ничего этого не заметил, потому что был занят тем, что лил слезы по своей бразильской шлюхе – да, она имела право мысленно называть ее именно «шлюхой», и пусть Марк Левайн со своими замечаниями катится к чертовой бабушке, – с которой Дейл и знаком-то каких-то несколько месяцев.
Однако Джорджия понимала, что сейчас не время думать о Дейле или об их неудавшейся личной жизни. Он был полностью занят мыслями о себе. А ей пришла пора подумать о двух своих замечательных детках и о том, как максимально наполнить их жизнь радостью, весельем, стабильностью и дисциплиной. Вот чем она обязана сейчас заниматься. Этим, и только этим.
Часто бывает так, что утро действительно оказывается мудренее вечера. Встает солнышко, люди просыпаются отдохнувшие, и свет нового дня помогает им увидеть ситуацию не такой уж и безрадостной. Но бывают в жизни человека такие жуткие времена, когда все настолько плохо, что утро не приносит ничего, кроме новых страданий, новых слез и нового осознания свалившихся на него несчастий. Для Серены и Кипа это утро началось именно так. Кип, который спал на диване, положив голову Серене на колени, проснулся в слезах. Затем он резко вскочил и закричал:
– Я хочу поговорить с мамой! Я хочу поговорить с мамой!
– Я сейчас ей позвоню, – сказала Серена, тоже вскакивая и хватая телефон.
Было шесть утра. Серена боялась представить себе, что пережила бедная Джоанна за эту ночь. Пока Серена набирала номер, Кип стоял рядом с ней, напряженный, с мокрыми глазами, тяжело дыша.
– Джоанна? Это Серена. Кип хочет с вами поговорить.
Серена протянула ему трубку, а он взял ее медленно и осторожно, как будто она могла взорваться у него под ухом.
Кип слушал молча. Серена понятия не имела, что Джоанна ему говорила. Как там Роберт?
– Уффф, – наконец сказал Кип. – Это действительно здорово, мама. – И повесил трубку.
Серена стояла и вопросительно смотрела на него.
– Папа возвращается домой, – с облегчением сказал мальчик, после чего вернулся на диван и лег на живот.
Затем он взял пульт дистанционного управления и включил фильм с Робертом в главной роли, где тот играл ковбоя, разыскивающего своего пропавшего сына.
Роберт возвращается домой? Это хорошо или плохо? Ответа у Серены не было. Было только одно, что она могла сделать в данной ситуации. Этим она и занялась.
– Я приготовлю тебе омлет с беконом, хорошо? – крикнула она Кипу.
– Да, спасибо, Си, – ответил тот, уставившись на экран.
