Одна на две жизни - Романова Галина Львовна (лучшие книги TXT) 📗
— Ложись! — последовал приказ.
Он забрался в установленный на каменном ложе гроб, поерзал на досках. Жестковато, но ничего. Недолго осталось. Интересно, а как это будет — освобождение души? Он никогда не умирал. И спрашивать у Мара уже поздно. Мелькнула мысль, что, может быть, удастся остаться призраком и витать подле счастливых супругов, оберегая, помогая, просто тихо радуясь чужому счастью.
Мадама Ноа подошла вплотную. Снизу вверх он в полутьме увидел ее лицо — тонкие черты, острый, как лезвие ножа, нос, провалы темных глаз, неестественно бледная кожа. Их взгляды встретились, и на какой-то миг человеку показалось, что женщина-шезрул что-то знает. Ну конечно, она же пророчица!
— У меня… получится? — шепнул он, уверенный, что она догадывается, что его волнует.
— Нет.
Он разочарованно вздохнул, но отступать было поздно. Сложил руки на груди, последний раз посмотрел на Агнию — женщина стояла у порога, прижав к груди ворох его одежды, — закрыл глаза. А правда, как это — умирать? Вряд ли будет больно — это же не казнь и не убийство.
Женщина-шезрул начала обряд.
Когда, раскинув руки, пророчица тихо запела, откуда-то вынырнула девушка-помощница. Неслышно и ловко поставила справа и слева от Мадамы Ноа две подставки, где в железных плошках тлели угольки, распространявшие пряный запах. Потом прошлась по комнате, зажигая в настенных подсвечниках свечи. Быстро наклонилась, прочертила ножом в изножье постамента знак звезды и протянула Агнии руки:
— Дай.
Женщина покачала головой. Расставаться с камзолом и плащом — его камзолом и плащом — не хотелось. Было неудобно держать их, да еще и шпагу, но руки разжимать пришлось силой.
— Дай. Потом заберете.
Дым от курильниц стелился по полу. Свечи мерцали. В их неверном свете на полу стали проступать какие-то знаки, начертанные здесь раньше. Агния отступила на шаг, когда один из них вспыхнул прямо перед нею.
Женщина-шезрул допела, взмахнула руками, словно собираясь танцевать. Агния смотрела во все глаза, но так и не поняла, откуда в ее руках взялись нож и заветный пузырек.
— Пр-риди…
От низкого голоса, похожего на рык, Агнии чуть не стало плохо. Она содрогнулась — резкий порыв ветра, налетевшего невесть откуда, задул все свечи, кроме одной, оказавшейся точно за спиной пророчицы. Стало холодно. Агния стиснула руки, украдкой подула на вмиг закоченевшие пальцы.
Рядом кто-то был. Молодая женщина ощутила чужое присутствие, но повернуть голову и посмотреть сил не было. Она только почувствовала, как мимо пронеслось что-то, обдавшее ее порывом ледяного ветра.
— Приди…
Пророчица оказалась над лежащим мужчиной. Подняла руки. Неуловимо резкое движение, хруст — и разбитый пузырек падает на грудь человека. Каждый осколок вспыхивает ярким светом. Поверх них ложится рука с тонкими, гибкими, словно черви, бледными пальцами. Свет вспыхивает так ярко, что пальцы кажутся черными. Затаив дыхание, Агния увидела, как они резко скрючиваются, словно пытаясь ухватить этот свет, сжать его в кулаке, оторвать от груди лежащего человека. И как тот внезапно начинает биться в судорогах.
Какая-то тень. Белая, туманная, имеющая смутные очертания человеческой фигуры, соткалась из мрака, нависла над лежащим. И отступила, сливаясь с темнотой.
В тот же миг прекратились и судороги. Неподвижное тело распростерлось в гробу на каменном постаменте. В комнате одна за другой сами собой начали загораться свечи.
Ощущение было странное. Тело больше не повиновалось ему, и в то же время не было ощущения тяжести бренной плоти. Чувства притупились — зрение, слух, обоняние, осязание, — но появилось и стало расти другое.
Разочарование.
— А теперь целуй!
Голос пророчицы задрожал, наливаясь новой силой, и Агния осторожно сделала несколько шажков, прижав руки к груди и не отводя взгляда от неподвижной фигуры на постаменте. Ей и самой хотелось поцеловать этот слегка приоткрытый рот, но что-то заставляло медлить. Слишком неподвижно он лежал. А что, если он мертв и она поцелует покойника? Наклонится, дотронется — и ощутит под пальцами холод? И слабый, неумолимый запах тлена… Один раз она уже пережила нечто подобное. Неужели все повторится?
«Я не хочу!» — подумала Агния.
— Я не хочу…
— Ты должна! Целуй!
Окрик подействовал, как удар кнута. Наклонившись, женщина коснулась губ мужчины…
Теплых, живых губ! И они задвигались, оживая от ее первого прикосновения.
Агния выпрямилась, глядя на неподвижное лицо. Оно оживало на глазах. Между бровей пролегла морщинка, дрогнули крылья носа. Несколько раз дернулся рот, словно кто-то потягивал за невидимые ниточки в уголках губ. А потом веки приподнялись, и взгляд мутных глаз уставился в потолок.
Вначале бессмысленные, как у младенца, они постепенно прояснились. В них появилось удивление. Потом, когда взгляд переместился на стоявшую у изголовья женщину, узнавание.
— А… — глубокий хриплый вдох, похожий на стон, — А-Агния…
Голос был тот же, знакомый, но что-то было не так.
— Ты… — Она прикусила губу, не зная, что сказать.
— Аг-ния, — словно пробуя имя на вкус, повторил мужчина. — Ты… здесь.
— Да, я здесь. А т-ты?
— И я… — он прислушался к себе, — тоже здесь. Странно. Агния. Моя Агния. Помоги. Я…
Дурное предчувствие заставило молодую женщину попятиться.
— Агния? — Он с усилием повернул голову. — Ты чего?
«Агния»! Он назвал ее полным именем! Ариэл никогда так не делал. Он всех и всегда звал сокращенными именами. А тут…
— Где Ариэл?
— А-ри-эл, — по слогам, словно услышал это имя в первый раз, повторил мужчина и с явным усилием поднял правую руку. Скривился от боли. — Не помню… Не знаю… Что это было? Повязка? Зачем? Больно…
— Ты — Марек? — почему-то поинтересовалась Агния.
— Да. — Он нахмурился, прислушиваясь к себе. — Да, Марек. Я Марек… А ты кого ждала?
— А где Ариэл?
Пророчица, отступившая в тень, издала невнятный звук, словно смешок.
— Ариэл? — Марек попытался приподняться. Со второй попытки у него получилось сесть. — Не знаю… Странно, — он посмотрел на руки, ноги, грудь под рубашкой, — ничего не понимаю… Это тело… Так непривычно!
— Это тело Ариэла, — всхлипнула Агния. — Он отдал его тебе, чтобы ты жил, Марек!
Севший в гробу мужчина медленно поднял руки к лицу, провел пальцами по лбу, носу, скулам, потом снова осмотрел руки, поворачивая так и эдак.
— Точно, — промолвил он. — Это Ариэла… О Первопредок! Он сумасшедший. Но это так здорово! — Он тихо рассмеялся.
— Здорово? — вскрикнула Агния. — Он умер ради нас с тобой! Умер, чтобы ты жил!
— А ты не рада?
Вопрос заставил женщину оцепенеть. Она ведь в самом деле не испытывает радости от того, что любимый муж снова с нею, пусть и в чужом теле. Он рядом, он дышит, разговаривает, сейчас они вместе пойдут домой, а там…
— Нет, — выдохнула она. — Нет! Где Ариэл?
— А зачем он тебе?
На этот вопрос Агния не могла ответить, только затрясла головой. Зачем ей Ариэл? Она сама не могла бы сказать внятно. Он был нужен ей.
— Зачем? — Мужчина нахмурился. Ариэл никогда не хмурился так, и лицо человека перекосилось. — Зачем он тебе, если есть я?
— Он нужен мне, — выдавила она и вдруг поняла, что это правда.
Она не могла смириться с тем, что в этом теле теперь будет жить другой человек.
Женщина повела рукой в воздухе, пытаясь нащупать что-то растопыренными пальцами. Как бы ей хотелось наткнуться на его руку, опереться на услужливо подставленный локоть! Ну почему его нет, когда он так нужен?
— Ариэл? — позвала она тихим шепотом.
— Агния, ты в своем уме? — Голос сидевшего в гробу мужчины заставил вздрогнуть. Голос Ариэла — и не его. — На тебя все это так подействовало? Понимаю, я тоже… многое пережил, но в остальном я остался прежним! Если ты о внешности, то подумай и обо мне! Я теперь должен буду привыкать к этому телу… Я даже встать сейчас боюсь! Не уверен, вдруг откажут ноги! Иди сюда! Помоги мне!
