Сахарный павильон - Лейкер Розалинда (полная версия книги TXT) 📗
В отблесках камина, озарявшего снятый ими номер, после ужина Том снял с себя куртку и бросил ее на стул. Единственная находившаяся в комнате свеча стояла на столе у зеркала, перед которым Софи стала извлекать булавки из своей прически.
– Позвольте мне это сделать, – сказал Том.
Когда ее локоны рассыпались по плечам, он коснулся их губами. Она стояла не шелохнувшись, чувствуя себя уже совершенно раздетой, поскольку еще ни одному мужчине не приходилось видеть ее непричесанной. Когда, нежно обняв Софи за талию, он повернул се лицом к себе, Софи поспешила развязать на нем шейный платок, освобождая белый ворот рубахи. Отшвырнув платок в сторону, Том взял Софи за руку, подвел ее к камину. Там он неторопливо и чувственно стал ее раздевать. От прикосновения его пальцев Софи бросало в сладкую дрожь. Наэлектризованный шелк платья с треском упал к ее ногам и, подобно пенорожденной Венере, она выступила к нему из вороха кружев во всей своей ослепительной наготе. Он тотчас же обнял и поцеловал ее со страстной жестокостью и лишь спустя несколько мгновений принялся ласкать Софи с прежней нежностью. Подобной сдержанности и долготерпения Софи никак не могла ожидать от столь страстного, темпераментного мужчины, однако это все же успокоило ее.
– Я уже так давно влюблен в тебя, дорогая, – прошептал он, поглаживая ладонями ее обнаженные плечи. Инстинктивно Софи прикрыла руками грудь, на что он лишь премило улыбнулся. Взяв ее лицо в ладони, он посмотрел ей прямо в глаза.
– Впервые я видел твою очаровательную фигурку в тусклом свете фонаря, когда ты лежала в придорожной пыли, и лиф на твоем платье был разорван, так что у тебя сейчас нет причин прятать от меня свои прелести.
Она опустила руки, и его губы на ощупь исследовали все изгибы ее тела, чувственно впиваясь в ее напрягшиеся соски. Глаза ее закрылись, и в сладкой истоме она запрокинула голову. Поддерживая ее грациозно изогнутую спину, Том сорвал с Софи последние покровы. Теперь ее тело было словно охвачено огнем, и пока он, став на колени, продолжал ласкать и целовать ее, она впилась ногтями в дорогой атлас его рубахи, не в силах более выдерживать переполнявшую ее сладостную дрожь. Когда она пронзительно вскрикнула, отказываясь терпеть далее эту изощренную пытку, он на руках отнес ее на кровать, и вот они вновь уже были вместе, в объятиях друг друга, слившись губами. Обезумев от желания, она даже не почувствовала боли, когда он вошел в нее, ибо это было страстное и восхитительное соитие. Даже в самых своих безумных мечтаниях не могла она представить себе подобной ночи. Уже на рассвете, встрепенувшись после кратковременного сна в объятиях Тома, она счастливо улыбнулась, принимая его в очередной раз.
Две недели провели они в скромной сельской харчевне. Цена за постой их вполне устраивала. Днем они гуляли по окрестным лугам и лесам, и лица их порозовели на свежем воздухе. Иногда они нанимали лошадей и путешествовали на них по всей округе. С вечера до утра они занимались любовью, а порой были даже поглощены этим и в дневные часы на ложе из палой листвы в каком-нибудь отдаленном лесном уголке, и смех их разносился ветрами по окрестным холмам.
И до самого дня отъезда отсюда Софи не вспоминала о том, что не все их беды уже позади. Черная тень Эмиля де Жюно по-прежнему омрачала их счастье.
Глава 25
Возвратившись в Брайтон, Софи отправилась навестить Антуана. До Лондона она ехала вместе с Томом, которому надо было встретиться с представителями министерства обороны. Они договорились, что Том будет ждать ее возвращения в. Лондоне. Остаток пути от дома на Тилни-стрит Софи преодолела в карете, принадлежащей миссис Фицхерберт.
– Не знаю, право, кто из вас больше рад меня видеть, – рассмеялась Софи, когда Антуан чуть не задушил ее в своих объятиях, а скакавший вокруг от радости Барни облизал ее с ног до головы. Собака вертелась под ногами Софи в течение всего времени ее пребывания в тайном прибежище Антуана, и пару раз Софи даже чуть о нее не споткнулась. Поскольку Барни был все же псом огромным, его все-таки в дом не пускали, и когда Софи и Антуан скрывались в комнатах, Барнабас садился на крыльце и выл до тех пор, пока кто-нибудь из слуг не надевал на него поводок и не оттаскивал прочь.
– Барни очень переживал, когда ты здесь его оставила. Большую часть дня его держат на цепи, потому что я не могу все время быть с ним. Мне кажется, он очень тоскует по дому.
Софи покрыла руку мальчика своей ладонью.
– А как же ты, Антуан? Ты все еще хочешь вернуться домой?
– Бывает… Но вообще-то мне здесь нравится, и мы неплохо проводим время. Просто я тоскую по своим знакомым. И почему это мистер Том с тобою не приехал. Ведь вы в конце концов поженились? Хотелось бы еще, конечно, повидаться с ма Ренфрю и Билли.
Софи пришлось объяснить мальчику, что о тайном прибежище миссис Фицхерберт, в котором он сейчас находится, должно знать как можно меньше народа. Увидев, как мальчик сразу после этого помрачнел, она попыталась поднять ему настроение.
– Пойдем погуляем с Барни.
Из окна второго этажа Мария Фицхерберт видела, как Софи вместе с мальчиком удаляется по тропинке, обсаженной живой изгородью. В последнее время они довольно близко сошлись с Софи, и провели в задушевных беседах не один вечер. Теперь благородной леди необходимо было срочно вернуться в Лондон, но прежде она должна была написать очень важное письмо, ибо в последние месяцы в ее отношениях с принцем наступил очередной кризис.
После того как все способы вернуть к себе былое расположение миссис Фицхерберт были исчерпаны, Джордж, находясь в крайнем отчаянии, предъявил ей своего рода ультиматум. В случае если она не согласится вернуться к нему в качестве его супруги, он объявит о своей любви к ней всему свету, и достоянием общественности станет тот факт, что брак между ними в действительности имел место, как все всегда и предполагали. Подобное признание не только ставило под угрозу жизнь ее дяди и брата, нарушивших закон, выступив в качестве свидетелей на том тайном бракосочетании. Скандал, что должен был разразиться в результате подобных откровений, мог иметь и самые катастрофические последствия. Почти наверняка Джордж отказался бы от права престолонаследия, а тот светский остракизм, которому он бы мог быть подвергнут, сделал бы из него никому не нужную парию до самых последних дней его жизни. И его, и ее жизни были бы бесповоротно разрушены. Более того, состояние здоровья короля вызывало у специалистов серьезные опасения, и подобный удар наверняка бы его убил.
Переписка по поводу возможных последствий этого шага продолжалась между принцем и миссис Фицхерберт непрерывно. Посыльный постоянно дежурил у дверей. Мария не знала, что же ей в конце концов предпринять, поскольку на сей раз его высочество, кажется, не блефовал. После долгих размышлений, она решила, что на свете есть только один человек, у которого она может спросить совета в этом сложном вопросе. Отойдя от окна, Мария подошла к секретеру и достала лист бумаги.
Обмакнув перо в чернильницу, она начала писать письмо в Рим. Когда Софи пришло время уезжать, миссис Фицхерберт уже два дня отсутствовала в своем сельском прибежище.
Лишь только Антуан и Софи начали спускаться по ступенькам парадного крыльца, Барни кинулся вперед и прыгнул в ожидавший француженку экипаж. Будучи в обычном своем состоянии чрезвычайно спокойным псом, он на этот раз яростно рычал и скалил зубы, когда возница попытался убрать его из кареты. Уговоры Антуана также не произвели никакого впечатления на собаку, и лишь резкий окрик Софи заставил его вздрогнуть. Собака собралась было выпрыгивать из кареты, однако Антуан не дал Барни этого сделать. Мальчик с трудом сдерживал слезы.
– Нет, Софи, Барни должен поехать с тобой. Он тоскует по свободе, и здесь ему очень плохо. Думаю, что слуги здесь его бьют, когда он лает и воет после того, как его сажают на цепь. Так что, пожалуйста, возьми его с собой.
