Такая работа - Демьянов Сергей (бесплатные серии книг .txt) 📗
— Бред. — Марина замерла, обмякла и наверняка осела бы на снег, если бы мертвецы не держали ее так крепко. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты не был таким, когда мы встретились.
— Люди меняются. — Некромант пожал плечами. — Тебе пора открыть глаза и понять, что происходит.
Ему нужен был ее страх, и он знал, как его получить.
— Глупая шлюха, — добавил он. А потом размахнулся и ударил женщину ножом в плечо, распоров кружевной рукав. Не в горло, услужливо подставленное мертвецом. Он не хотел ее убить. Несколько мар кинулись к Марине, облепили ее, как раки — дохлую лягушку.
И тогда она закричала. Я ощутил ужас, наполнивший ее рывком — ледяной, закручивающейся волной, соленой водой, забивающей легкие. Ванная. Кровь. Хруст. Волосы, прилипшие к раковине. Ее маленький шрамик неудержимо расползался, захватывая все новые и новые территории — до тех пор, пока вся жизнь Марины не стала одним сгустком боли, страха и беспомощности перед лицом чужой болезненной ревности.
Ничего больше.
Только край ванны, о который любимый и единственный ударил ее головой, чтобы потом, когда она отключилась, пару раз навернуть с ноги. И сломать ей руку, чтобы даже не думала лезть в штаны к другим мужикам. Она ведь наверняка это делала, иначе какой смысл целыми днями в офисе торчать, пока он, одинокий и несчастный, скучает дома на диване.
Марина кричала, не умея выбраться из белой ванной комнаты. Почти у всех есть такая; большинство рано или поздно находят способ выйти и запереть дверь, ведущую в нее. Но она не исчезает от того, что ее заперли.
Если ты однажды побывал в ней, она навсегда остается с тобой.
По толпе мертвецов пробежала дрожь. Кто-то двинулся вперед. Кто-то упал на землю. Двое или трое принялись расшатывать оградки могил. Внутри каждого из них горело отчаяние, не способное выплеснуться наружу. Но теперь страх и безнадежность, как шторм, бушевали вокруг них.
— Стоять! — рявкнул Ник.
Они послушались, но только на мгновение.
Кто-то зарычал, как собака. Мертвая старуха в ситцевом платье, босая, стоявшая в двух шагах от меня, заскулила сквозь зубы. Ник перехватил нож и рукоятью его ударил Марину в лоб. Женщина пустым мешком обвисла на руках держащих ее зомби. Это должно было успокоить людей, которых некромант выволок из могил и заставил делать то, на что они никогда не пошли бы, пока были живы. Я имею в виду, вряд ли кто-нибудь из них раньше считал нормальным удерживать женщину, пока плохой парень бьет ее ножом. Или, например, выскочить из-за дерева и откусить восемнадцатилетнему «срочнику» кусок лица — какой получится.
Но не успокоило.
Иногда отчаяние толкает людей на ужасные поступки. Это случается и тогда, когда речь идет о мертвых людях.
Они надвигались на нас, как прилив.
— Сделайте же что-нибудь! Прикажите им убраться обратно в могилы! — просипел майор Караев. — Маг, твою мать!
«Прикажите им»?
Такие вещи очень легко говорить, но вот с выполнением все гораздо сложнее. Прикажите компьютеру работать — при том, что у вас нет админских прав. Сделайте что-нибудь с ценами на бензин — и плевать, что вы не имеете никакого отношения к нефтяной отрасли, вы же знаете, как примерно она устроена. Во всяком случае, машину заправляете с правильной стороны.
Этого недостаточно? Да вы просто не хотите помочь!
— Сейчас, — сказал я.
Мертвые чувствовали мое присутствие, как если бы я был частью их, неотъемлемой и обязательной. Они знали меня. Они пришли потому, что Ник позвал их — встань и иди. И я стоял среди них, зная, что они пришли за мной. Я должен был спасти их. Если я ошибусь, они порвут меня на клочки. Хорошенькая перспектива.
— Dominus venatione, dominus mortem, — шептал Ник, все ускоряясь и ускоряясь.
Волновался, что ли? Я бы на его месте здорово нервничал.
Он использовал мою кровь, чтобы активировать лестницу, но это не значило, что ее не мог использовать я. Открытые раны — это как кредит. Пока лимит не превышен, можно развлекаться. Другой вопрос, что потом мне все равно по нему расплачиваться придется, и с процентами, но до этого «потом» еще надо дожить. И тогда я нажал свою личную красную кнопку внутри ядерного чемоданчика.
Многие думают, что после атомной войны на Земле вообще мало что останется; США, Россия и все остальные страны, у которых есть ядерное оружие, будут стерты с лица планеты, экология окажется в заднице, а в глухой тайге и амазонских джунглях укроются тихо подыхающие мутанты. Но что делать, если в тебя уже летят ракеты, нашпигованные смертью?
У вас есть на этот случай другой, хороший план?
У меня — нет.
Ник уже открыл врата и подал к трапу лестницу для того, кто собирался спуститься на Котляковское кладбище из самой темной области Гемаланг Танах. Во всей силе и славе, сколько их у него было — а было дофига.
Небо раскололось с таким звуком, с каким мог бы лопнуть чертовски большой воздушный шарик. Зимой в Москве гроз не бывает, но молния, пропахавшая тьму от края до края, выглядела вполне настоящей.
— Мадонна Сангре! — прошептал я. — Нижайше взываю к тебе и молю о помощи.
Я не работаю на кровососов.
Я работаю вместе с ними.
Да, это гораздо хуже. И я очень надеялся этого избежать. Вот только, когда ты тонешь, у тебя не всегда есть возможность выбирать, за чью руку уцепиться.
В лицо плюнуло холодом, и непроглядная, цвета старой крови тьма окутала меня. Мертвецы замерли — им как будто подачу энергии отрубило.
— Ты звал, раб. — Рамона мягко шагнула в снег, и наст удержал ее, как будто она ничего не весила. — И вот я здесь.
«Раб»? Интересные у нее формулировки.
— Я нашел его, — проскрипел я.
Это была не лучшая моя идея за последнюю неделю — отдать живого человека вампиру, который был старше города, где я родился. Просто меньшее зло. Иначе вышло бы куда хуже. Согласитесь, неплохая отмазка для того, кто не сумел найти действительно хорошего способа все разрулить.
— Я вижу. — Она улыбнулась, обернулась к Нику — добрая бабушка, воплощение заботы, олицетворение всего, чему можно безоговорочно доверять. — Здравствуй, чачо. Я ждала этой встречи. Почему ты так долго не приходил? Я начала думать, что тебя и вовсе не существует, что я придумала тебя, чтобы спастись от одиночества.
Сила текла из нее, сияющая и густая. В ней было все хорошее, что может случиться с тобой в жизни: и первые белые грибы, и босыми пятками по деревенской дороге, и кипенно-белое молоко с земляникой, и еще когда ты не знаешь, как заговорить с девочкой из дома напротив, а она сама подходит и говорит «у меня есть котенок и почти целая шоколадка, давай дружить».
Обещание, что так будет всегда.
Бессмертие, наполненное безопасностью и любовью.
Некромант качнулся к Рамоне, выронил нож. Обхватил ее плечи, прижался лбом к виску, открыв шею.
Я застонал. Приподнялся, чтобы подползти к мадонне Сангре и обнять ее худые колени — и краем глаза заметил движение. Караев судорожно дергался, пытаясь встать. Пробитое пулей бедро, вывихнутая рука — все это были мелочи перед тем, что за ним наконец-то пришла его бабушка. Существо, исполненное любви и намеренное забрать его туда, где он будет принят безусловно. Любым — негодяем, подлецом, трусом, совершившим множество ошибок. Туда, где не будет для него никакой смерти, никакого стыда и никакой расплаты.
Забрать домой.
Домой.
И в этот момент иллюзия дала трещину — во всяком случае, для меня.
Дома — у меня дома, я имею в виду, в моей настоящей московской квартире с крошечной кухней и совмещенным санузлом — этим вечером сидела девушка, которая надеялась, что я вернусь. Она ждала меня изо всех сил — зная, что я отправился драться. Она сидела на моей кухне, закусив губу и слушая АББА, не осознавая, но догадываясь о том, с кем я умудрился сцепиться. Ей не все равно было, выберусь я из этой заварушки живым или нет. И пока она делала это, я не мог проиграть. Не мог — и все. Не спрашивайте, как у меня вышло это понять.
