Возвращение. Части 1-3 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
Случай поговорить представился уже на следующий день, когда генсек прислал за нами машину.
— Оружие не бери, — предупредила Белова. — Иначе придется сдавать.
— Лежит в сейфе, — сказал я. — Сейчас уберу туда же документы и через пару минут выйдем.
— Что так долго? — недовольно спросила Елена, когда мы наконец забрались в салон "Волги". — Это твои две минуты?
— Извини, совсем забыл, что ни одна женщина за две минуты не соберется, — ответил я. — Так что вы во всех выездах делайте поправку на мою подругу и приезжайте пораньше.
— Я лучше вообще никуда не поеду, чем ехать растрепой, — обиделась Люся. — И не так уж много времени я у вас забрала.
— Не обижайся, — сказала ей Елена. — Просто Леониду Ильичу скоро нужно куда-то уехать, и он попросил доставить вас быстрее.
Водитель спешил, и уже через пятнадцать минут подъехали к нужному дому.
— Здравствуйте, молодежь! — поздоровался Брежнев, когда мы зашли к нему в квартиру. — Хотел с вами пообщаться, но не думал, что вы так прокопаетесь. Можно было поговорить по телефону, но я уже стал забывать, как вы выглядите, да и Вика должна вот-вот прибежать. Хотел спросить, не хотите посетить елку в Кремле?
— Леонид Ильич, — сказал я. — Я вам это сейчас сказать не могу. Можно позже позвонить? Спасибо. Я хотел спросить вот о чем. Какие потери среди наших ракетчиков во Вьетнаме?
— Большие, — нахмурился он. — Пятая часть по людям и треть всех установок. Но по оценкам специалистов спасли десятки тысяч вьетнамцев.
— Если бомбардировки не возобновятся, то не десятки, а сотни, — сказал я. — Я хотел сказать совсем о другом. Наплюйте вы на тот хай, который поднимется на Западе, и наградите всех, кто достоин. И сделайте это открыто. Никто из наших противников не скрывает своих действий, одни мы все что-то прячем и замазываем. В результате страдают наши люди, а на Западе все равно все узнают и обвинят нас. Наплюйте! Семьям всех пострадавших нужно оказать материальную помощь. Кричим про интернациональный долг и всячески скрываем его исполнителей. Пошли на хрен все за бугром, кому это не нравится! В мире уважают силу, с ней и будут считаться. А наш народ это оценит! И все наши противники закроют глаза и сядут за стол переговоров, когда сочтут, что это для них выгодно. Вас в мое время порядком ругали за забвение тех, кто воевал на всех необъявленных войнах, начиная с Кореи.
— Мы рассмотрим этот вопрос на Политбюро, — пообещал он. — А предварительно я поговорю с Сусловым. Вы Вику дождетесь? Вот и хорошо. Если все-таки захотите на елку, позвоните. А мне нужно ехать.
На елку в Георгиевский зал мы не пошли из-за Люси: поднимаясь по лестнице, она умудрилась потянуть связки на левой ноге, и в квартиру я ее занес на руках.
— Уже двадцать шестое, а ногу ты растянула сильно, — сказал я чуть не плачущей от расстройства подруге, — поэтому елка в Кремле однозначно накрылась. Ничего, не последний год живем, а пока и наших елок хватит.
Часть 3
Глава 1
— Я сама дойду!
— Я тебе пойду! — рассердился я. — Уже прошлась вчера сама, и какой результат? Стравила растяжение и теперь будешь опять валяться в постели. Поэтому скажи лучше спасибо за то, что носят на руках!
— Спасибо.
— Так-то лучше! — я подхватил подругу на руки и вышел с ней в прихожую.
Здесь я на ощупь обул старые осенние туфли, которые использовал для пробежек из одной квартиры в другую, открыл выходную дверь и вынес Люсю на лестничную площадку. Как назло снизу поднимались соседи, живущие на пятом этаже.
— С наступающим Новым Годом! — поздравил я остолбеневшую пару. — Не обращайте внимания, у девушки травма ноги.
Пройдя мимо них, я толкнул нашу дверь и занес подругу в квартиру. Здесь уже собрались обе семьи. Два сдвинутых стола ломились от совместной готовки наших матерей, у окна стояла шикарная елка, а телевизор отодвинули и немного развернули так, чтобы было видно всем, сидящим за столами.
— Куда тебя сгружать? — спросил я. — Может быть, лучше положить на тахту, и я тебя буду кормить из ложечки?
— Посади ее на этот стул, — показала мама. — Здесь будет удобней сидеть и не придется поворачиваться, чтобы смотреть телевизор. И давайте все садиться, уже скоро начнут показ фильма!
— Давайте, пока идут новости, покушаем, — предложил я. — А то я сейчас слюной изойду.
Мама принесла пюре, и все его себе наложили в тарелки. Потом то же сделали с мясом.
— Остальное берите сами, — сказала она, усаживаясь рядом с отцом. — Наконец-то!
Объявили наш фильм, и в обвешенный гирляндами ламп самолет начали грузиться деды морозы. Потом пошли титры, после которых показали заснеженную поляну с танцующими парами.
— Вы ешьте, пока все не остыло, — сказал я, видя, что все уставились в телевизор. — Интересное еще не скоро, а мы вообще чуть ли не в самом конце.
Пока танцевали ряженые, мы утолили первый голод. Потом с удовольствием послушали Пьеху. После ее номера Хохряков выбрал себе в качестве охотников Леонова с Анофриевым и выдавал им музыкальные инструменты вместо ружей. Напевая шуточную песню, они пошли в лес искать артистов. Потом была Белоснежка с гномами, игра на пиле и братья Мартьяновы со своим плюшевым тигром. Интермедия Мироновых была откровенно слабой, но все хохотали. После азербайджанского квартета "Гайя" наконец появилась троица комиков из "Кавказской пленницы". Сначала они просто бегали по лесу, а потом показали отрывок из фильма с песенкой о султанах. Я не столько смотрел фильм, в котором для меня не было ничего нового и почти ничего интересного, сколько всматривался в лица сидевших за столом. Им было интересно все, и все вызывало удовольствие. Выступление гимнастов и балет и я посмотрел с интересом. Первая серия закончилась русским танцем.
— Так когда покажут вас? — спросила Ольга. — Сколько еще ждать?
— Еще примерно через полчаса, — сказал я. — Смотри балет. Красиво танцуют. "Вальс цветов" из "Щелкунчика". Всегда его слушаю с удовольствием.
— А почему Пьеха поет еще раз? — спросила Ольга, когда зазвучал "Манжерок".
— Стань такой же, и тебя тоже будут показывать, как и ее, — сказал я. — Магомаев тоже будет петь два раза.
— Уж басню на Новый Год можно было бы не рассказывать, — сказала Надежда. — Наконец-то он закончил!
— Майя! — обрадовалась моя мама, любившая Кристалинскую.
Певица нам поведала об ушедшем детстве, и начался танцевальный номер.
— Это Шубарин! — вскочила Таня. — Смотрите, как он будет танцевать!
— По-моему, еще четыре номера, а потом будем мы, — припомнил я.
— А ты откуда знаешь? — удивилась Ольга. — Этот фильм первый раз показывают!
— Режиссер сказал, — соврал я. — Оттанцевал твой Шубарин, Танечка. Сейчас сыграет оркестр, а потом начнет танцевать толпа таких же шубариных, только черных.
— Это как? — не поняла сестра.
— Балет Дагомеи, — пояснил я. — Или то, что негры называют балетом. Да, соврал, там еще будет петь Адамо.
— Ой, мой рояль! — обрадовалась Люся. — Я на нем в нашем номере играла.
Сыграл оркестр Орбеляна, спел Адамо и отпрыгал негритянский балет.
— Мама! Вот они! — закричала Ольга.
Посмотреть наш номер было действительно интересно.
— Никогда не думала, что твоя затея удастся, — покачала головой Таня. — Вам помогали?
— Только свели с режиссером, — пояснил я. — Если бы он зарубил номер, никто не стал бы вмешиваться. Точнее, я никого не стал бы вмешивать. Слушай Магомаева. По-моему, это один из лучших наших певцов, если не самый лучший.
— С кем это он поет, с Мондрус, что ли?
— Почему все так плохо едят? — сказал я. — Скоро уже есть торт, а почти все закуски целые. Я же говорил, что нужно меньше готовить. Как хотите, а я поем. Печень трески никто не будет?
— Сейчас будут бить куранты! — сказала Люся. — Нужно выпить, а ты лопаешь!
