Светорада Янтарная - Вилар Симона (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Ей нужно было убедить их. Она понимала, что Малеилы пришли к ней неспроста. Она что– то значила для них. Они оба… Ипатий, скорее всего, еще что– то чувствует к ней, еще не сменил любовь на ненависть, а Варда… Странно, но только сейчас княжна вдруг поняла, что, несмотря на раздражавшую ее слежку Варды, именно от него она привыкла получать защиту. Но он ее должник, она вынула его из петли. И сейчас, пользуясь расположением к Ипатию Прокла Пакиана, они смогли добиться у того разрешения навестить ее в узилище. До того, как ее поведут на дознание. И отчего не повели до сих пор?
– Кесарь знает обо мне?
– Нет, – ответил Ипатий. – Строжайше запрещено сообщать ему о том, что ты под стражей. Базилевс прикажет ослепить любого, кто оповестит Александра о твоем аресте, а твою служанку держат под стражей. Лев Мудрый сперва желает во всем разобраться сам. В ближайшие дни он велит допросить тебя. Ты понимаешь, что это означает для тебя, Светорада?
От слабости она прислонилась к стене. Может, ее допросят завтра? Или послезавтра… Почему не сегодня? Не сейчас? Ведь отсрочка для нее не облегчение. Это ее гибель. И она попыталась объясниться. Сказала, что есть некто могущественный и опасающийся ее, кто постарается сделать все, чтобы она погибла до того, как ее начнут допрашивать. Этот человек уже попытался убить ее. Разве Прокл Пакиан не поведал им, что произошло сегодня ночью? И такие попытки повторятся.
Светорада посмотрела на Варду, подозрительного, не доверяющего ей Варду, и сказала:
– Ты уже не единожды спасал меня, Варда. Спаси и сейчас. Ты ведь знаешь, что мой ребенок от тебя!
Это был невероятный ход, но в ее голосе звучала такая убежденность, что Варда даже отшатнулся. Потом, тяжело дыша, он шагнул к ней, снова отступил и прижался лицом к стене. Ипатий же, глядя на Светораду, ахнул и схватился за крест на груди. И отец, и сын были поражены, их охватил ужас, особенно после того, как она стала рассказывать им, что лишь по чистой случайности оказалась не в той камере, где сожгли Феофилакта Заутца. Сделал это Самона. Всемогущий паракимомен помогал варварам, и она узнала об этом. Случайно узнала, поспешила добавить княжна.
– И ты столько времени таилась! – всплеснул руками Ипатий.
Светорада улыбнулась. Они даже не предполагали, сколько она таила в себе… и как научилась лгать. Палатий стал для нее превосходной школой.
– Варда, ты служишь в Палатии, объясни отцу, как непросто будет разоблачить всесильного Самону.
Варда медленно повернулся к ней. Смотрел. Лицо его было в тени, но она видела, как от бурного дыхания по пластинам его лорики скользят блики пламени. Он медленно приблизился.
– Если в этом замешан Самона, ты обречена, Ксантия. Паракимомен убьет тебя. А я… Я сам готов умереть за тебя, ибо ты носишь моего ребенка.
Он вдруг шагнул к Ипатию, опустился перед ним на колени, как перед духовным лицом, и, словно на исповеди, стал просить у отца прощения. Он не был властен над своим сердцем, которое против его собственной воли вдруг наполнилось непозволительным чувством, прерывисто дыша, говорил Варда. Поначалу он ненавидел Ксантию, считая, что все беды в их семье из– за нее. Он готов был погубить эту женщину, готов был запереть ее с прокаженными. Но потом… Варда так и не понял, в какой момент чернота в его сердце сменилась светом. Может, он заметил это, когда еще ранее украдкой наблюдал за ней и своим отцом, когда замечал, как она заботлива и любезна с Ипатием, или когда смотрел, как она играет с сыном… или когда начал ревновать ее, видя, как Янтарная счастлива с Александром. Возможно, это случилось позже, когда он понял, что Ксантия просто игрушка в руках Александра и ее надо защищать. Он молился, чувствуя, как ненависть и презрение сменяются в его душе жалостью и… восхищением. И вдруг однажды понял, что возжелал ее… Возжелал столь сильно, что согласился принять участие в оргиях Александра, хотя понимал, что у кесаря к нему самому особый интерес… В итоге они оба – и Варда, и Ксантия – оказались в равном положении, оба были унижены и обесчещены, однако у нее еще хватило сил спасти его, когда он едва не наложил на себя руки… Но и после этого Варда оставался с Ксантией груб и жесток. Ему казалось, что только так он установит между ними преграду. Он уверял себя, что Ксантия не похожа на добропорядочную женщину, какую он мечтал полюбить. Вместо того чтобы ходить, скромно опустив очи, она смеялась и плясала, радовалась всякой ерунде, интриговала, заигрывала с мужчинами, а он просто изводился, думая о ней. О бывшей невесте своего отца, из– за которой тот решил оставить мирскую жизнь. И до последнего момента, до того как Янтарная попала в беду, Варда даже себе боялся признаться, как много она значит для него. Но теперь он вынужден сказать, что любит ее, и просит у отца прощения.
Если Светорада еще могла поражаться, то она на самом деле была поражена.
Ипатий положил руку на голову Варды.
– Я прощаю тебя, сын мой. Даже более: я понимаю тебя. Я ведь сам еще не утратил своих чувств к ней.
Они оба смотрели на княжну. Но Светораду не трогали их взгляды и признания. Один в своей любви отнял и предал ее сына, другой изводил ее своими преследованиями.
Она вдруг рассмеялась.
– Наверное, мне тоже надо просить у вас прощения. И попрощаться заодно. Разве не за этим вы пришли? Вы не можете мне помочь, вы знаете, что я не доживу до злосчастного дознания…
– А кто тебе сказал, Светорада, что мы не попытаемся тебе помочь?
Это произнес Ипатий. Тихо, но твердо. Так твердо, что Варда даже вздрогнул и внимательно посмотрел на него. Отец что– то задумал, на что– то решился, а вот сын еще пребывал в растерянности и изумлении.
И тогда Ипатий заявил, что намерен поговорить с Проклом. Пакиан его должник, он наверняка поможет им.
Когда Ипатий ушел, Варда медленно приблизился к Светораде.
– Если случится невозможное… если отец найдет выход… Кого из нас ты будешь любить? Станешь ли ты женой Ипатия или… или твой ребенок по праву будет называть меня родителем?
– А кесаря ты уже не берешь в расчет?
– Нет. Если удастся тебя спасти, базилевс не захочет более вашего брака. А я все– таки… Я мил тебе хоть немного, Ксантия?
Это было самое странное предложение руки и сердца. Но Светорада сейчас не особенно думала об этом, она продолжала смотреть на дверь, за которой скрылся Ипатий. Он ведь всегда был деятельным человеком, не бросал слов на ветер и, приняв решение, старался добиться своего. Что он задумал? Но рядом стоял Варда и ждал ответа. Светорада сказала, что, если Ипатий благословит их, она согласна. И только охнула – так сильно прижал ее к себе Варда, стал целовать быстрыми лихорадочными поцелуями.
«Стема! – кричала душа княжны. – Стема, забери меня к себе! Услышь меня!»
Она еле успела вырваться из объятий Варды, когда вернулся Ипатий с Проклом. Пакиан выглядел озабоченным. Ипатий что– то негромко говорил ему, тюремщик хмурился.
– Это очень опасно, это грозит мне бедой…
– Ее все равно убьют, Прокл. А ты можешь сообщить, что в ее камере было возгорание, твои люди подтвердят это, мы им заплатим. Ты ведь знаешь, что я не беден. Устрой же для нее побег.
– Будет трудно, – задумчиво произнес Прокл, – но я постараюсь помочь.
Он выглянул в коридор и, убедившись, что рядом никого нет, сделал знак идти за ним.
Опять темные переходы, опять с низких сводов капает вода. Пламя факела высвечивало какие– то повороты, склизкие ступени, по которым они стали спускаться еще ниже, пока не оказались перед квадратным отверстием в полу. В нем плескалась темная вода.
– Вот, – сказал Прокл, опустив факел к отверстию. – Это колодец, через который мы опускаем в воды моря трупы. Если поднырнуть под стеной, то можно выплыть в бухту Вуколеона. И это единственный выход, какой я могу вам предложить. – Приподняв факел, он посмотрел на растерянные лица всех троих и добавил: – Я ведь предупреждал, что это будет трудно. Но возможно…
Светорада расширенными от страха глазами смотрела в колодец. В него кидают трупы… Недавно сюда сбросили обгоревшие останки Феофилакта. Она увидела, как переглядываются оторопевшие Ипатий и Варда, и попыталась взять себя в руки.
