Любовный узел, или Испытание верностью - Чедвик Элизабет (бесплатные книги полный формат txt) 📗
Взгляд Годарда стал проницательным.
– Вам известно, что все это всегда к вашим услугам. Отведите коня в амбар, а мы уж устроим его поудобнее.
Оливер прищелкнул языком, чтобы заставить Героя еще несколько раз наступить на свою вспухшую ногу, и последовал за Годардом, отмечая по дороге, как изменилось это место. Взамен скромной деревенской таверны и пары навесов появился настоящий постоялый двор с небольшим амбаром и необходимыми сараями.
– Вы процветаете, – заметил рыцарь, указав кивком головы на новые постройки.
– Ага. В основном я сделал все сам с небольшой помощью деревенского плотника и его сыновей. У нас обычно останавливаются те, кто направляется в Бристоль, если ночь застигает их на пути, хотя по-настоящему торговля пошла с тех пор, как на горе, ну, на Трех Дубах, поселился отшельник. Всю весну и лето, война там или нет, у нас столуются паломники и ходоки за мудростью. – Годард потер нос. – Ну и, разумеется, кое-кто специально сворачивает с пути, чтобы попробовать эль Эдит. Она, кстати, начала еще печь хлеб и делать сыр.
– Я рад за тебя.
Годард откашлялся.
– Я в долгу перед вами, милорд. Если бы вы тогда не отправились в Эшбери, я бы никогда не повстречался с Эдит и не нашел бы местечка, где осесть.
– Плох ветер, который никому не приносит добра, – согласился Оливер, проходя за Годардом в амбар, где сразу заметил пару стойл, отделенных от основного помещения плетеными стенками.
– Вы сказали, место, где спрятаться? – продолжил Годард, недоуменно подняв брови. – Я могу устроить вас в подвале, но только от кого вы прячетесь и насколько это необходимо?
Оливер рассказал ему об армии принца Генриха и о том, что ее, весьма вероятно, хотя и не наверняка, преследует Евстахий.
– Он остановится задолго до ворот Бристоля, но, вполне возможно, захочет здесь отдохнуть, прежде чем повернуть обратно. – Рыцарь погладил вспотевший бок серого. – Я мог бы сесть вторым с Ричардом и отпустить Героя восвояси, но обязан старому приятелю большим, чем это. Кроме того, двое на одной лошади едут небыстро. Евстахий будет обязательно высматривать отставших; но я бы, пожалуй, не столько спрятался в подвале сам, сколько припрятал бы туда свое оружие и доспехи.
Годард нахмурился, прикидывая, затем кивнул.
– Тогда снимайте, – сказал он. – А я одолжу вам одну из своих туник.
Его глаза хитро сощурились.
– Вы говорите по-английски. Если кто появится, то вы – мой саксонский работник, а коня оставил один из паломников, потому что он сильно захромал.
Оливер снял пояс с мечом. Он до сих пор чувствовал смертельную усталость, но настроение его было лучше, чем несколько недель подряд. Сейчас он среди истинных друзей, а предложение Годарда превращало сложившуюся ситуацию почти в приключение. Наследник трона в полной безопасности скачет в Бристоль, поэтому в данный момент рыцарь отвечал только за себя.
Эдит встретила его с распростертыми руками и смачно расцеловала в обе щеки. Она была такая же кругленькая и румяная, как и прежде, и явно наслаждалась возросшим благосостоянием. Обычный пучок зеленых веток, означавший, что в продаже всегда имеется свежий эль, сменился красивой доской, которая покачивалась над входом на железных штырях. На ней яркими красками был нарисован очень пышный зеленый куст. В главной комнате появились новые столы, а прежняя выгородка, где Оливер с Кэтрин провели ночь на свадьбе Годарда, превратилась в покои для путешественников.
Рыцарь почувствовал, что завидует благоустроенному быту Годарда и Эдит. Им не нужно было наспех тащиться куда-то среди ночи, преследуемыми вражескими отрядами. Не нужно разлучаться с любимыми. Никакой неопределенности. Тяжелая работа и обыденная рутина. Оливеру страстно захотелось того же.
Эдит усадила его за один из столов и принесла огромное блюдо цыплячьего рагу и половину свежеиспеченного хлеба, затем встала рядом наблюдать, как он ест: словно мать над привередливым ребенком. Впрочем, беспокоиться ей не пришлось, потому что Оливер жадно набросился на еду. Последние несколько дней их провиант не вызывал аппетита, если не сказать хуже, а Эдит готовила на уровне любого из прислуживающих принцу поваров.
– Итак, госпожа Кэтрин и девочка в Бристоле, – сказала она, убирая выскобленную дочиста миску и ставя другую с яблочным пудингом. К ней присоединились густые желтые сливки и горшок с медом.
Оливер кивнул и взял ложку, готовясь полакомиться.
– Я отправил их из Ланкастера с сопровождением. Кэтрин не захотела оставаться на севере, а мне не хотелось, чтобы она сопровождала меня до Йорка. Мало ли что случится. – Он слегка поморщился. – И, как видишь, я был прав. Встречусь с ними завтра, если Господь захочет. Эдит некоторое время молча наблюдала за ним.
– Как ваша рука? – спросила она наконец.
Оливер перестал есть и поднял вверх просторный рукав туники Годарда, чтобы показать неровный белый рубец.
– Зимой побаливает, – сказал он, – и устает быстрее правой, но бывает, что я о ней даже и не думаю.
– Когда я впервые увидела вас, то думала, что вы умрете.
– Я тоже так думал, – улыбнулся Оливер. – Но Кэтрин не дала мне этого сделать, и теперь я даже рад, хотя тогда клял ее почем зря.
– А вам не кажется… – Эдит резко замолчала и оглянулась, потому что Годард рывком распахнул дверь.
– Солдаты! – бросил он без всяких предисловий. – Если вы спрячетесь, это будет выглядеть подозрительно. Выходите и готовьтесь принять коней их командиров, если они решат остаться.
Оливер отправил в рот последнюю ложку яблочного пудинга, а Эдит мгновенно припрятала миску.
– Меня зовут Осмунд, – сказал он Годарду. – Я работаю здесь уже два года, с тех самых пор, как разрушили мою деревню. Я твой двоюродный кузен, поэтому ты счел себя обязанным взять меня в дом.
Годард коротко кивнул.
– Этого им хватит, хотя сомневаюсь, что они вообще спросят.
Оливер вышел на дорогу. Другие жители деревни тоже повысовывали носы из дверей, чтобы посмотреть на проезжающие верхом отряды. Люди устали от этого, но признаков паники не было. Эта деревня платила подати и работала на аббатство в Мальмсбери, и, хотя церковные земли не были гарантированы от нападения, солдаты предпочитали подумать дважды, прежде чем подвергать опасности свои души.
Годард следил за их приближением, прикрыв глаза рукой от солнца. Оливер стоял чуть позади с самым невозмутимым видом, но сердце его стучало, как барабан. Из таверны доносилось пение Эдит, наливавшей воду в котел и наполнявшей кувшины свежим элем.
Когда солдаты подъехали ближе, Оливер узнал их предводителя.
– Это принц Евстахий, – пробормотал он уголком рта. – Поосторожнее с ним. Его характер кисл, как испорченное вино.
Принц Евстахий натянул повод прямо под вывеской «Куста». Его лицо было почти пурпурным от жары и раздражения.
– Черт побери, здесь что, все только и могут пялиться, как полоумные? – рыкнул он.
Он красовался в очень хорошем пластинчатом доспехе византийского типа. Каждая пластинка словно вбирала в себя жар, поэтому Евстахий в буквальном смысле слова варился в своем вооружении. Лошадь была покрыта потом и тяжело дышала, ее ноздри расширялись, а бока ходили ходуном, как кузнечные мехи.
– Сейчас, милорд, – ответил по-французски Годард, вежливо, но не услужливо. – Просто мы больше привыкли к паломникам, чем к солдатам.
Он щелкнул пальцами Оливеру, который выступил вперед, готовясь сыграть роль конюха.
– Добро пожаловать. Напоите коней и освежитесь сами, коли вам того угодно.
Повернувшись к Оливеру, Годард велел ему по-английски отвести лошадей к корыту, ради Евстахия повторил то же самое по-французски и добавил, как бы извиняясь:
– Он не говорит по-французски, сэр.
– Я и не ожидал, – фыркнул старший сын Стефана. – Натуральный безмозглый идиот.
Оливер наклонил голову, постаравшись принять самый тупой вид. Евстахий решил не доверять ему своего коня и отдал его оруженосцу. Оливер показал солдатам корыто и сеновал, а затем, получив положенную долю толчков и пинков, вернулся в таверну, чтобы помочь Эдит и Годарду прислуживать нежданным гостям.
