Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Френч Джон (книги полностью бесплатно .txt) 📗
На лице Эреба появилась снисходительная улыбка.
— Да, но ведь все усилия недобросовестных рассказчиков и неисправимых демагогов направлены на то, чтобы сделать свои произведения как можно более захватывающими, не так ли? К подобным произведениям относятся не только «Хроники Урша». В предшествующий Объединению период было написано множество похожих книг, и каждый автор исписывал страницу за страницей, наполняя текст самыми жуткими и кровавыми ужасами ради того, чтобы превзойти своих соперников, а в результате получались произведения… сомнительной ценности.
— И ты считаешь, что в них нет ничего полезного?
— Абсолютно ничего, — подтвердил Эреб.
— Тулл говорил, что Имматериум, как он называл варп, является источником всякой магии и колдовства.
— Магии и колдовства? — рассмеялся Эреб, прежде чем снова пристально взглянуть в лицо Локена. — Друг мой, он тебе солгал. Он был связан с ксеносами, а следовательно, являлся врагом Императора, Ты же знаешь, что нельзя доверять словам врага. В конце концов, разве интерексы не выдвинули против нас ложное обвинение в краже одного из мечей кинебрахов из Зала Оружия? И настаивали на нем даже после того, как сам Воитель заверил их в том, что мы этого не делали?
Локен ничего не ответил, но братские чувства по отношению к боевым товарищам пришли в несоответствие с его собственными ощущениями.
Все, что говорил Эреб, подтверждало давно укоренившееся отрицание существования магии, духов и демонов.
И все же Локен не мог игнорировать крик своего внутреннего голоса: Эреб лжет, и угроза Хаоса ужасающе реальна.
Митрас Тулл обернулся его врагом, а Эреб был братом Астартес, и Локен с изумлением сознавал, что скорее готов поверить воину из племени интерексов.
— Такого Хаоса, о котором ты мне рассказал, не существует, — заверил его Эреб.
Локен кивнул, соглашаясь, но тотчас вспомнил: никто, даже интерекс, не говорил ему о том, какое именно оружие было украдено в ту ночь.
— Ты слышала? — вопрошал Игнаций Каркази, наливая очередной стакан вина. — Она получит свободный доступ к Воителю! Это нечестно! Мы тут из кожи вон лезем, чтобы создать нечто стоящее, надеемся привлечь внимание хоть сколько-нибудь важной персоны, а она, едва появившись, сразу получает аудиенцию у Воителя!
— Я слышала, у нее имеются сильные связи, — поддакнула Вендуин, изящная молодая женщина с рыжими волосами и фигурой, подобной песочным часам.
Местные сплетники называли Вендуин «фейерверком на простынях».
Каркази стал обхаживать ее сразу, как только понял, что она с восторгом внимает каждому его острому словцу. Он уже успел забыть, чем именно она занимается, хотя смутно помнил что-то насчет «композиций гармоничного сочетания света и тени», однако толком так и не понимал, о чем шла речь.
«Нет, теперь в летописцы может записаться кто угодно», — подумал Каркази.
В Убежище, как и всегда, было полным-полно народу — поэтов, драматургов, художников и композиторов, наслаждавшихся привычной богемной атмосферой, а свободные от вахты армейские офицеры, рядовые матросы и палубные рабочие приходили ради новых историй из еще не опубликованных книг, импровизированных представлений и скабрезных шуток.
Без своей постоянной публики Убежище представляло собой до неприличия неопрятный прокуренный бар, полный людей, которым нечем больше заняться. Игроки в поисках фишек, заменявших деньги, ободрали все золотые пластинки с колонн, поддерживающих потолок (и Каркази, надо отметить, имел в своей комнате уже порядочный запас этих заменителей монет). Художники, в свою очередь, побелили значительные участки расписных стен ради своей мазни — по большей части непристойной или издевательской.
Мужчины и женщины занимали все свободные столы, играли в карты, обнимались, а наиболее увлеченные летописцы делились своими грандиозными замыслами. Каркази и Вендуин сидели вдвоем у стены в одной из открытых кабинок, а гул голосов заполнял все пространство Убежища.
— Связи, — задумчиво повторила Вендуин.
— Это точно, — согласился Каркази и осушил свой стакан. — Я слышал, у нее знакомства в Совете Терры и еще с Сигиллайтом.
— Как высоко она взлетела! И как она сумела все это получить? — спросила Вендуин. — Такие связи, я хотела сказать.
— Не знаю, — покачал головой Каркази.
— Разве у тебя самого нет никаких знакомств? Ты мог бы многое разузнать, — заметила Вендуин, снова наполняя его стакан. — Тебе-то как раз не о чем беспокоиться, тебе покровительствует один из Астартес. И про тебя тоже ходит немало сплетен!
— Вряд ли, — фыркнул Каркази и хлопнул ладонью по крышке стола. — Я просто должен показывать ему абсолютно все, что напишу. Он цензор, и больше никто.
Вендуин пожала плечами:
— Может, так, а может, и нет, но ведь тебя одного пригласили на Военный Совет, не так ли? Могу поспорить, что немного цензуры не слишком большая цена за такие привилегии.
— Возможно, — коротко ответил Каркази.
Он не желал говорить о том, что произошло на Давине, и не хотел вспоминать свой ужас при виде рассвирепевшего Первого капитана Абаддона, обещавшего оторвать ему голову.
Так или иначе, капитан Локен впоследствии отыскал его в интендантской палатке, где дрожащий и перепуганный Игнаций лечился дозами спиртного.
То, что произошло после, казалось довольно смешным. Локен вырвал страницу из его «Бондсмана № 7», написал несколько строк крупными печатными буквами, а затем протянул летописцу.
— Игнаций, это особая клятва, — сказал тогда Локен. — Ты знаешь, что она значит?
— Думаю, да, — ответил Каркази, читая написанные капитаном слова.
— Это клятва, которая относится только к одному действию, она очень определенная и точная, — стал объяснять Локен. — У Астартес принято давать особую клятву перед боем, и каждый обещает овладеть определенным объектом или отстоять какой-то идеал. В твоем случае, Игнаций, это будет обещание не разглашать то, что произошло сегодня вечером.
— Я обещаю, сэр.
— Игнаций, ты должен поклясться. Положи руку на книгу и клятву и прочти слова вслух.
Летописец так и сделал — положил дрожащую руку на вырванную страницу, ощущая плотную фактуру бумаги под вспотевшей ладонью.
— Я клянусь не рассказывать ни одной живой душе о том, что произошло между нами, — прочитал Игнаций.
Локен с самым серьезным видом кивнул.
— Не стоит относиться к этому легкомысленно, Игнаций. Ты дал клятву в присутствии Астартес и не должен нарушить ее ни в коем случае. Это было бы серьезной ошибкой.
Игнаций кивнул и направился к ближайшему транспорту, уходящему с Давина.
Каркази тряхнул головой, прогоняя воспоминания, и спокойная теплота легкого опьянения мгновенно испарилась.
— Эй, — окликнула его Вендуин. — Ты меня слушаешь? У тебя такой вид, словно ты улетел отсюда за миллион миль.
— Да, извини. Так о чем ты говорила?
— Я спрашивала, не мог бы ты при удобном случае замолвить за меня словечко капитану Локену? Может, ты расскажешь ему о моих композициях? Ты же знаешь, как они хороши.
О композициях?
Он смотрел в ее глаза и видел неудержимую алчность, скрывающуюся под маской интереса. Только сейчас он понял, какой эгоистичной карьеристкой была сидящая перед ним женщина. Внезапно у него возникло острое желание оказаться подальше от этого места.
— Ну как? Ты согласен?
От поисков уклончивого ответа его спасло появление рядом с их столиком женской фигуры. Каркази поднял голову.
— Да? Могу я чем-нибудь помочь?
Но, едва договорив фразу, он узнал Эуфратию Киилер. С тех пор как они в последний раз виделись, с ней произошли разительные перемены. Вместо обычных грубых ботинок и армейских брюк она была одета как все женщины-летописцы, а длинные волосы были скромно подстрижены.
Несмотря на более женственный облик, Каркази ощутил разочарование; перемена в облике ему не понравилась. Как оказалось, прежний агрессивный стиль был ему больше по душе, чем странный, почти бесполый вид, который придавала ей эта одежда.
