Москва. Великие стройки социализма - Рогачев Алексей Вячеславович (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Глава 7
Проспект Калинина
Проспект Калинина (с 1993 года, называемый Новым Арбатом), точнее, его отрезок от Бульварного до Садового кольца, – самый крупный комплекс современной застройки в центре Москвы, одна из самых удачных работ московских зодчих за всю историю города, привлекательная для всех горожан улица. При этом – предмет самых бурных дискуссий, мишень для бестолковой и злобной критики со стороны околоархитектурной общественности и глупых острот всевозможных писак.
В Москву въехать нелегко
Идея прокладки проспекта возникла еще в начале 1930-х годов, когда началась разработка генерального плана реконструкции Москвы. Радиально-кольцевая схема планировки столицы при всех своих многочисленных плюсах имела и существенный минус: расходящиеся от Кремля лучи главных городских магистралей концентрировали в центре города все транспортные и людские потоки. Уже в 1920-х годах XX столетия старые узкие и извилистые улицы перестали справляться со все возрастающим движением, а в перспективе московскому центру грозил полный транспортный паралич.
К счастью, городское руководство в то время умело думать не только о сиюминутных нуждах, но и о будущем Москвы. Проблема решалась либо полным разрушением радиально-кольцевой планировки (как предлагали особо ретивые, но не особо талантливые зодчие-планировщики), либо ее развитием и усилением новыми кольцевыми и радиальными магистралями, особенно в перегруженном центре. Естественно, первый вариант, грозивший практически полным уничтожением старой Москвы, был с презрением отвергнут, а на основе второго сформирован Генеральный план реконструкции Москвы 1935 года.
Среди многих планировочных мероприятий, намеченных планом, первоочередным являлась реконструкция главных въездов в город – с северо-запада, из Ленинграда и северных европейских стран, и с запада – из Центральной и Западной Европы.
С первым направлением дело обстояло более или менее благополучно – он проходил по относительно прямой (конечно, по меркам старой Москвы) трассе улица Горького – Ленинградское шоссе, застроенной относительно приличными, хотя и не слишком ценными в материальном плане внушительными домами. Это облегчало проведение реконструктивных работ: совсем ветхие строения можно было без особого ущерба снести, что поценнее – передвинуть, надстроить, переоформить.
А вот западный въезд в столицу начинался с Можайского шоссе, сплошь застроенного одно– и двухэтажными деревянными домиками, и поворачивал на Большую Дорогомиловскую улицу. Убожество окрестной застройки подчеркивало соседство двух относительно новых представительных сооружений – Бородинского моста и Киевского вокзала. За рекой кривая, обстроенная жалкими домишками Смоленская улица пересекала Садовое кольцо и выводила на Арбат.
Здесь картина резко менялась. Вдоль бойкой торговой улицы высились большие по тем временам здания – до восьми этажей, перемежавшиеся, правда, все такими же старыми хибарками. Арбат выходил на бесформенную Арбатскую площадь, откуда несколько очередных поворотов позволяли попасть на Воздвиженку – улицу, наконец-то открывающую перед обалдевшим от московской бестолочи путником вид на Троицкую башню Кремля. Невольно напрашивалась озорная мысль, что наши предки-москвичи специально изувечили западные «врата» столицы, чтобы затруднить путь всевозможным ворогам. Ведь именно с запада в последние века надвигались разные поляки, шведы, французы, немцы…
Реконструкция или?.
Действительно, западный въезд в город выглядел по-настоящему безобразным и представлял собой блуждание по случайным, не составляющим единого целого улицам, вдобавок узким и кривым. Можно было, конечно, заняться его приведением в божеский вид по сложившемуся направлению, спрямляя по мере возможности крутые повороты, расширяя узкие и кривые улицы. Однако реализация такого решения наталкивалась на целый ряд препятствий. Каждое спрямление требовало значительных сносов, перекладок коммуникаций, пробивки новых проезжих частей. Особую проблему представлял собой Арбат. Расширять его было практически невозможно – по обеим сторонам улицы стояли капитальные жилые дома, относившиеся к числу лучших в Москве. И наконец, как ни реконструируй сложившийся въезд, он все равно оставался бы кривым и запутанным.
Тщательно проанализировав сложившуюся ситуацию, составители генерального плана пришли к другому решению – прокладке новой, почти прямой магистрали в стороне от основных улиц – прямо через сложившуюся застройку. Это позволяло, во-первых, создать по-настоящему парадный, достойный столицы великого государства въезд в центр города, а во-вторых, разгрузить Смоленскую и Арбат от непосильных для них транспортных потоков.
И самое интересное – пробивка новой магистрали требовала меньшего объема сносов, чем реконструкция старой. Кажущийся парадоксальным факт объяснялся просто. По вполне понятным экономическим причинам домовладельцы обстраивали новыми доходными домами важные, оживленные улицы вроде Арбата, оставляя без внимания лежащие буквально в двух шагах, но не столь престижные переулки и задворки. Там по-прежнему оставались торчать ветхие маленькие старые домишки. Лишь кое-где среди них поднималось несколько «небоскребов» в три или четыре этажа.
Именно таким местом являлись кварталы, расположенные между Арбатом и Молчановкой и выделявшиеся удивительным даже для старой Москвы уровнем убогости застройки. Подавляющее большинство домов представляли собой одно-двухэтажные постройки, зачастую деревянные, с высокой степенью износа. Убогой застройке как нельзя лучше отвечали и названия пролегавших здесь городских проездов – Собачий переулок, Собачья площадка, Кречетниковской переулок.
Среди моря полутрущобных домишек некоторый исторический и архитектурный интерес представляли лишь три особняка, стоявшие на Собачьей площадке. Выделялся изяществом небольшой классический особняк, фасад которого украшали четыре колонны, несущие три арки (очень похожий фасад можно увидеть неподалеку оттуда – на Спасопесковской площадке). Дом имел и мемориальное значение – в нем в 1897 году некоторое время проживала М.А. Ульянова, мать В.И. Ленина. Сам Владимир Ильич побывал в домике по пути в сибирскую ссылку.
Напротив стоял дом известного поэта и славянофила А.С. Хомякова, в котором собирались представители мыслящей Москвы. В 1920-х годах здесь открылся (одним из первых в Москве) музей, с удивительной верностью и проникновением в прошлое воспроизводивший быт 40-х годов XIX века. Музей расформировали в конце 1920-х, и дом перешел к Гнесинскому музыкальному училищу.
Резким контрастом своему окружению смотрелся солидный и мрачный особняк в псевдоготическом стиле, построенный в 1897 году по проекту архитектора Н.В. Карнеева и принадлежавший богатому купцу К.М. Мазурину. Стены этого особняка помнили, вероятно, всех советских композиторов. Они бывали здесь, заходя в правление Союза советских композиторов, долгие годы располагавшееся в особняке. Вот, пожалуй, и все, что могло представлять хоть какой-то интерес среди «собачьих» кварталов.
Вся прочая застройка отличалась крайней ветхостью, была изрезана сетью мелких улочек и переулков. Размеры маленьких кварталов составляли от 0,8 до 1,8 гектара. Дворы занимали различные хозяйственные и мелкие жилые постройки, места для зелени почти не оставалось. Поскольку практически все предприятия обслуживания и торговли сосредоточивались на Арбате, в прилегавших переулках почти не имелось магазинов.
Таким образом, выбранное проектировщиками решение можно было считать практически идеальным. Оно позволяло создать достойный западный въезд в город, снять проблемы с уличным движением, разгрузить задыхающийся (это уже в те времена!) Арбат при минимальных потерях для Москвы, как материальных, так и духовных. И все-таки проектировщики старались всячески уменьшить их размер, то так, то этак прокладывая и оценивая различные варианты трассы проспекта.
