Шаг за черту - Рушди Ахмед Салман (лучшие книги txt) 📗

В этом году в Теллурайде показали великий фильм Андрея Тарковского «Солярис», решив воздать должное шедевру научной фантастики до того, как чума современности под названием «ремейк» полностью вытеснит его из нашей памяти. Изучение ненадежной действительности и силы человеческого бессознательного, грандиозное исследование пределов рационального и непредсказуемой силы даже самой несчастливой любви нужно показать как можно большей аудитории, прежде чем Стивен Содерберг и Джеймс Камерон осуществят свои угрозы превратить его в нечто среднее между «Космической одиссеей — 2001» и «Последним танго в Париже». Как вам секс в космосе с плавающим маслом? Да Тарковский в гробу перевернется.

Прошел на ура показ еще одной картины прошлых лет — фильма-сказки для детей Сатьяджита Рея «Золотая крепость», который не получил международного признания, что всегда огорчало великого режиссера. Быть может, благодаря огромному успеху на фестивале, незаслуженно забытая лента найдет широкую публику. Сегодня — Теллурайд, завтра — весь мир?

Существует два вида кинофестивалей: есть разрекламированные, окруженные шумихой торговые балаганы вроде Канн и даже Санденса, и есть Теллурайд, где не раздают призов и где если и занимаются куплей-продажей, то помалкивают об этом. Необычайно приятно в наш век триумфа капитализма обнаружить действо, посвященное не торговле, но любви. Пусть это звучит старомодно и мечтательно, пусть. Кинематограф и мечта всегда шли рука об руку.

Атаки на Америку

В январе 2000 года я писал в своей колонке, что «главная схватка новой эпохи — это противостояние террористов и служб безопасности» [266], и высказывал опасения, что, если верить самым неблагоприятным сценариям экспертов спецслужб, нам придется уступить слишком много наших свобод незримым воинам тайного мира. Демократия подразумевает прозрачность, утверждал я, и, выбирая между безопасностью и свободой, мы всегда должны отдавать предпочтение свободе. Но во вторник 11 сентября сбылись самые неблагоприятные сценарии.

Они разрушили наш город. Я живу в Нью-Йорке недавно, но нанесенные Манхэттену раны ощутили даже те, кто здесь никогда не бывал, потому что сейчас Нью-Йорк — это трепещущее сердце прозрачного мира, резкий в обращении, поражающий воображение, «город оргий, прогулок и радостей» Уолта Уитмена, его «гордый и страстный город, смелый, безумный, сумасбродный город». И этой блестящей столице зримого мира силы мира незримого нанесли чудовищный удар. Нет нужды говорить, насколько чудовищный, — мы все его видели, он всех нас изменил, и теперь мы должны удостовериться в том, что рана не смертельна, что зримый мир берет верх над тем, что скрыто, что воспринимается только по последствиям его злодеяний.

Для того чтобы обезопасить свободное общество от терроризма — сделать это общество безопаснее, нам неизбежно придется отказаться от некоторых наших гражданских свобод [267]. Но в обмен на частичное лишение свободы мы вправе надеяться, что защищать наши города, воды, самолеты, детей станут действительно лучше, чем раньше. Ответ Запада на теракты 11 сентября в целом можно будет оценить по тому, смогут ли люди опять почувствовать себя в безопасности дома, на работе, в повседневной жизни. Уверенность — вот, что мы потеряли и должны вновь обрести.

Далее следует вопрос об ответных действиях. Да, мы должны послать наших незримых воинов против их воинства тени в надежде, что наши окажутся сильнее. Но эта тайная война сама по себе не сделает нас победителями. Нам не обойтись без наступательных действий на общественном, политическом и дипломатическом фронтах, чтобы как можно скорее решить ряд самых сложных мировых проблем; прежде всего, это война между израильтянами и палестинцами за территорию, достоинство, признание и выживание. В будущем от всех сторон потребуются более осмысленные действия. И уж будьте добры не бомбить больше суданских заводов по производству аспирина. Теперь, когда мудрые американские головы, кажется, осознали, что неправильно забрасывать бомбами нищий, угнетенный афганский народ, наказывая его за преступления господ-тиранов, хорошо бы им применить эту мудрость, в ретроспективе, и к тому, что было сделано с нищим, угнетенным народом Ирака. Хватит наживать врагов, пора заводить друзей.

Высказывая такие мысли, я никоим образом не присоединяюсь к ополчившимся против Америки левым политическим организациям, чьи нападки были крайне неприятным последствием террористических атак на США. «Проблема американцев заключается в том, что…», «Америка должна понять, что…» Слишком много в последнее время было подобного лицемерного моралистического релятивизма, чаще всего начинающегося с подобных фраз. Страну, на которую только что была совершена самая разрушительная за всю историю террористическая атака, страну, переживающую глубокий траур и ужасное горе, безжалостно обвиняют в гибели ее граждан. («Разве мы это заслужили, сэр?» — такой вопрос, искренне недоумевая, задал недавно рабочий, разбирающий завалы Граунд Зеро [268], британскому журналисту. Серьезная вежливость этого «сэр» вызывает у меня изумление.)

Необходимо четко осознавать, что эта антиамериканская bien-pensant [269] кампания на самом деле нелепа и бессмысленна. Терроризм — убийство невинных, в данном случае массовое убийство. Оправдывать подобную жестокость, перекладывая вину на правительство США, — значит отрицать моральные принципы, ответственность индивидуумов за их поступки. Более того, терроризм — это не способ выражения законного несогласия незаконными средствами. Террорист прикрывается явлениями, вызывающими всеобщее недовольство, лишь для того, чтобы замаскировать свои истинные мотивы. К чему бы ни стремились убийцы, маловероятно, что в их замыслы входило строительство лучшего мира.

Фундаменталисты стремятся разрушить нечто большее, чем просто здания. Эти люди чаще всего выступают против — и это далеко не полный список — свободы слова, многопартийной политической системы, всеобщего избирательного права, подотчетности правительства, евреев, гомосексуалистов, равноправия женщин, плюрализма, разделения государства и религии, коротких юбок, танцев, бритья бороды, теории эволюции, секса. Это деспоты, а не мусульмане. (Ислам осуждает самоубийц, навечно обреченных снова и снова переживать свою смерть. И мусульманам всего мира нужно задуматься над тем, почему возлюбленная ими вера плодит столько чудовищных мутантных штаммов. Если Западу нужно понять причины появления своих Унабомберов [270] и Маквеев, то исламу надо решить проблему своих бин Ладенов.)

Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций Кофи Аннан сказал, что теперь мы должны определять свои позиции не только относительно того, что мы поддерживаем, но и того, против чего выступаем. Я бы перевернул это высказывание наоборот, потому что, против чего, сейчас ясно как день. Террористы-самоубийцы протаранили воздушными лайнерами здания Всемирного торгового центра и Пентагона, убив тысячи людей, — ну да, я против этого. Но за что мы? Ради чего готовы пожертвовать жизнью? Можем ли мы прийти к ед иному мнению по всем пунктам вышеприведенного перечня — да, даже короткие юбки и танцы стоят того, чтобы за них умереть?