Дочь крови - Бишоп Энн (чтение книг .TXT) 📗
Картан поспешно разорвал связь и обнаружил, что выставил руки вперед, словно пытаясь удержать на расстоянии нечто невидимое. Его рубашка насквозь промокла от холодного, липкого пота. С трудом глотая воздух, он заставил себя опустить руки.
Джанелль улыбнулась.
Картан спрыгнул с кресла и прижался спиной к стене, слишком напуганный, чтобы вспомнить, как открывается дверь.
— Ты один из нас, — пустым, довольным голосом произнесла Джанелль. — Вот почему ты так сильно нас ненавидишь. Ты один из нас.
— Нет! — Картан не мог открыть дверь, не поворачиваясь к девчонке спиной, а сделать это он не решался.
— Ты делаешь с нами то, что однажды было сделано с тобой. Она позволяет тебе быть своим орудием. Даже сейчас, ненавидя и боясь ее с равной силой, ты служишь Доротее.
— Нет!
— Ее кровь — единственная кровь, которая может уплатить этот долг. Но твой долг больше. Ты должен очень многим. В конце концов ты расплатишься со всеми.
— Что ты такое?! — отчаянно завопил Картан.
Долгое мгновение Джанелль пристально смотрела на него.
— Я то, что я есть, — произнесла она голосом, в котором пела Тьма.
Запертая дверь бесшумно отворилась.
Картан пулей вылетел в коридор.
Дверь так же тихо закрылась.
Он привалился к стене, дрожа всем телом. Маленькая злая сучка. Шлюшка Сади. Чем бы она ни была, если она объединена с Садистом…
Картан поправил одежду и улыбнулся. Нет, он не станет зарывать себя заживо, показывая этой маленькой суке ее место.
Но Грир… Грир нашел свой визит в Брайарвуд весьма удовлетворительным и неоднократно спрашивал Картана, не обнаружил ли он каких-нибудь необычных девочек. Эта показалась Картану достаточно интересной, чтобы удовлетворить взыскательный вкус прихвостня Доротеи.
Сюрреаль опустилась на колени под деревом у самого края Брайарвудской лужайки, усыпанной снегом. Она видела, как Картан скрылся за кустами и так и не появился, и сообразила, что там должен располагаться вход для особых гостей.
Сюрреаль нахмурилась. Широкий луг не оставлял ни единого шанса скрыться от посторонних глаз, и, если кто-то случайно обойдет здание вместо того, чтобы проникнуть внутрь через эту дверцу, ее обнаружат слишком быстро. Можно, конечно, попытаться воспользоваться чарами невидимости, но она была не слишком сильна в их создании и поддержании, да еще во время движения… Сюрреаль поежилась, запахнув плащ, когда порыв ночного ветра ударил ее в грудь.
Что-то тихонько коснулось плеча.
Развернувшись на месте, она послала поисковый импульс по поросшему кустарником саду. Ничего не обнаружив, девушка бросила быстрый взгляд на дерево и вновь сосредоточилась на потайной двери.
У этого дерева, кстати, есть великолепный крепкий сук, ровный, толстый… Если учесть, сколько девочек заперто здесь, эти дядюшки могли хотя бы повесить качели…
Ветер умер. В неподвижном ночном воздухе Сюрреаль услышала, как щелкнул дверной замок, и напряглась. Лунного света было вполне достаточно, чтобы увидеть Картана, привалившегося на мгновение к стене здания и тут же поспешившего прочь.
Больше всего на свете Сюрреаль сейчас хотелось последовать за ним, отыскать его в каком-нибудь темном углу и долго наблюдать за тем, как из его горла хлещет кровь. Сади вел себя очень глупо. Он…
Воздух заискрился. Лужайка и само здание Брайарвуда расплылись, словно Сюрреаль смотрела на них сквозь туманную завесу. Она ощутила странное вращение.
Что-то вновь коснулось ее плеча.
Сюрреаль взглянула наверх, присмотрелась и прижала руку ко рту. Пустые глазницы девочки, висевшей в петле, привязанной к тому самому ровному суку, безразлично смотрели на нее. И она, и веревка были прозрачными, призрачными, но Сюрреаль ни на миг не усомнилась в том, что это не просто видение. Она видела и кровавые потеки, бежавшие по лицу девочки, и темные пятна на платье.
— Привет, Сюрреаль, — прошептал странный полуночный голос. — Это Марджана. Она однажды сказала дядюшке, что ее тошнит от одного его вида, поэтому они намазали ей глаза медом и повесили бедняжку здесь. Она не должна была умирать. Марджана так сопротивлялась, когда вороны прилетели и выклевали ей глаза, что узел соскользнул, и петля задушила ее.
— А разве… разве ты не можешь снять ее? — прошептала Сюрреаль, боясь оборачиваться и смотреть на говорившую.
— О, тело сняли много лет назад. Марджана сейчас всего лишь призрак. Но даже сейчас у нее еще есть силы. Девочки в полной безопасности рядом с этим деревом. Дядюшкам не нравится, когда их бьют.
Сюрреаль наконец преодолела себя, обернулась и с трудом подавила вскрик.
— Тише, — произнесла Джанелль с безумной, приторной улыбкой. Она тоже была прозрачной, как Марджана, и кружевная ночная рубашка не развевалась под порывами ветра. Только сапфировые глаза казались живыми.
Сюрреаль отвела взгляд. Она почувствовала, что эти глаза притягивают ее — и что любой, поддавшийся этому зову, не вернется.
— Это не твой долг, Сюрреаль, — прошептала Джанелль своим полуночным голосом. — Он должен отдать свою кровь не тебе.
— Но те, кому он должен, никогда не вернутся, чтобы получить свое! — прошипела Сюрреаль, стараясь говорить тише.
Джанелль рассмеялась. У Сюрреаль возникло ощущение, что она слышит смех зимнего ветра.
— Ты так считаешь? Не забывай, Сюрреаль: есть мертвые — и есть мертвые.
— Он должен мне за Тишьян! — настаивала Сюрреаль.
— За Тишьян он должен самой Тишьян. Когда придет время, он уплатит свой долг ей.
— Он убил ее!
— Нет. Он сломал ее. Оплодотворил ее. Ее убил человек по имени Грир, гончая Доротеи.
Сюрреаль смахнула слезы, заструившиеся по ее щекам.
— Ты мертва, не так ли? — устало спросила она.
— Нет. Мое тело по-прежнему там, — ответила Джанелль, указывая на Брайарвуд, и нахмурилась. — Они дали мне какое-то «особое лекарство», от которого девочки хорошо себя ведут с дядюшками, но что-то пошло не так. Я по-прежнему привязана к своему телу. Я не могу разорвать эту связь и уйти, но это туманное место очень милое. Ты видишь дымку, Сюрреаль?
Она покачала головой.
— Когда я в этой дымке, я могу видеть их всех. — Джанелль улыбнулась и протянула прозрачную руку. — Пойдем со мной, Сюрреаль. Я покажу тебе Брайарвуд.
Сюрреаль встала и стряхнула снег с колен. Джанелль тихо рассмеялась. Это был самый страшный, призрачный звук, который наемной убийце когда-либо доводилось слышать.
— Брайарвуд — это сладкий яд, — тихо произнесла Джанелль. — От него нет лекарства. Бойся золотого паука, плетущего спутанную паутину. — Ее пальцы сжались на руке Сюрреаль, таща ее в сторону сада. — Роза сказала, мне следовало бы построить ловушку, нечто такое, что захлопнется, если прольется моя кровь. Я так и поступила. Если они заставят капкан захлопнуться… им придется молить о смерти, но она придет далеко не сразу.
— Но ты же будешь мертва, — хрипло произнесла Сюрреаль. Заметив, что бесформенные тени в саду начинают принимать форму, она попыталась остановиться, развернуться, убежать, но ноги отказывались подчиняться.
Джанелль пожала плечами:
— Я ходила среди килдру дъятэ. Ад не пугает меня.
— Она слишком взрослая, чтобы быть одной из нас, — сказал голос, который Сюрреаль знала. Некогда он звучал в самом бедном районе Белдон Мора.
Она обернулась. Еще несколько минут назад она бы испытала сильнейший ужас, увидев, как к ней направляется девочка с перерезанным горлом, одетая в окровавленное платье. Теперь в ее отупевшем от потрясения разуме это отложилось просто как часть жизни Брайарвуда.
— Это Роза, — произнесла Джанелль, обращаясь к Сюрреаль. — Она теперь мертвый демон.
— Это не так уж плохо, — заметила та, пожав плечами. — Только вот, к сожалению, я могу учинять шалости только после захода солнца. — Она рассмеялась призрачным, страшным смехом. — И когда я щекочу их леденцы, они ведут себя оченьстранно.
