Карта времени - Пальма Феликс Х. (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
XLI
Предначертание судьбы? Какой во всем этом смысл? — спрашивал себя Уэллс. Допустим, его судьба — перемещаться во времени, сперва в 1888 год, затем в начало ужасной войны, в которую будет втянута вся планета, а далее в точности исполнить то, о чем он сам себе рассказал в письме. Допустим, его судьба — дать начало особому роду людей. Допустим, он не имеет никакого права менять будущее, мешать тому, чтобы однажды человек смог попадать из эпохи в эпоху, только потому, что он, Уэллс, отказался пожертвовать собственной жизнью, пожелал остаться рядом с Джейн в своем прошлом, в котором ему, кстати, было нелегко следовать своей воле. Потому что он хотел остаться Берти.
Но речь ведь шла не только о моральной оценке его выбора, куда важнее было понять, имеет ли он и вправду возможность выбирать. Уэллс сомневался в том, что проблема разрешится сама собой, стоит ему только не пойти на встречу, как полагало его «я» из будущего. Наоборот, писатель был уверен: если он не явится, Маркус рано или поздно все равно отыщет его и убьет. Мало того, в глубине души Уэллс знал, что никакого выбора у него нет. Это он повторял себе, крепко держа рукопись «Человека-невидимки», пока кэб объезжал Грин-парк, направляясь к Беркли-сквер, где Уэллса ждал человек, задумавший лишить его жизни.
Недавно, прочитав письмо, он сложил его и снова сунул в конверт, потом долго сидел в своем кресле. Его обидела та ироничная снисходительность, с какой Уэллс из будущего обращался к нему, но упрекнуть было некого, ведь автором письма являлся, в конце-то концов, он сам. К тому же Уэллс не мог не признать, что, окажись он на его месте, имей он за плечами схожий опыт, вряд ли обращался бы в ином тоне к молодому человеку из прошлого, едва начинавшему жить. Впрочем, все это не имело никакого значения. Главное — поскорее осознать невероятный факт, что письмо написал он сам, и только тогда можно будет максимально сконцентрироваться на следующем шаге. При этом ему хотелось руководствоваться чем-то вроде метафизической этики, по-видимому имевшей прямое касательство к делу. Какую из двух жизней он должен прожить в реальности? Как угадать? Кроме того, если верить теории параллельных миров, меняя прошлое, нельзя изменить настоящее, можно лишь создать альтернативную действительность, новую линию, которая протянется параллельно главной, остающейся незатронутой. Тогда выходит, что прекрасная посланница, явившаяся из другого времени, чтобы вручить ему письмо, прибыла в параллельный мир, тогда как в реальном он вернулся домой, никого не встретив у калитки. А это значит, что в том мире, где он не получил письма, он непременно явится на встречу с Маркусом. Его другая жизнь, которую прожил насмешливый Уэллс из будущего, таким образом, отнюдь не исчезнет, поэтому неправильно рассматривать акт противления судьбе как что-то вроде изъятия лоскута из ткани времени.
Надо плюнуть на все рассуждения морального порядка и выбрать наконец то, что кажется ему более привлекательным, ту жизнь, какую ему действительно хотелось бы прожить. Остаться здесь, с Джейн, писать романы, мечтая о завтрашнем дне, или предпочесть судьбу далекого Уэллса? Что он желает: продолжать быть Берти или превратиться в звено, соединяющее homo sapiens с homo temporis? Нельзя не признать, что очень соблазнительно слепо ввериться судьбе, описанной в письме, и стать свидетелем столь волнующих событий, как, например, бомбардировка Нориджа, особенно если ты уверен в собственной неуязвимости. Беспечно шагать под падающими с неба бомбами и наблюдать за катастрофическими последствиями людского безрассудства, угадывая красоту, таящуюся в самой глубине душераздирающих картин. А какие чудеса он может увидеть, путешествуя по будущему? Такие изобретения не способен вообразить даже Жюль Верн. Но ради этого пришлось бы принести в жертву Джейн, а также литературу, потому что взяться за перо ему уже никогда не доведется. Готов ли он на это? После долгих размышлений Уэллс наконец принял решение. Потом поднялся в спальню, ласково разбудил Джейн, и среди влажной и непроглядной ночи, делавшей комнату похожей на кротовую нору, он любил ее так, словно это было в последний раз.
— Это было словно в первый раз, Берти, — сказала она радостно, прежде чем снова заснуть.
И, прислушиваясь к еле слышному дыханию спящей рядом жены, Уэллс понял: как случалось уже много-много раз, Джейн лучше, чем он сам, знала, чего он хочет, поэтому напрасно он потратил столько времени на мучительные размышления, тем более что принятое решение оказалось ошибочным. Да, сказал он себе, порой лучший способ разобраться в своих истинных желаниях — это выбрать вариант, противоположный тому, который кажется наиболее разумным.
Но Уэллс разом стряхнул навязчивые мысли, как только кэб остановился у дома номер пятьдесят по Беркли-сквер — самого зловещего дома в Лондоне. Ну вот, миг настал. Уэллс глубоко вдохнул, вышел из экипажа и неспешно направился к дверям, втягивая носом ночные ароматы и держа под мышкой рукопись «Машины времени». Войдя, он убедился, что Стокер и Джеймс уже были там и вели оживленную беседу с человеком, который собирался их убить. Они стояли в центре светового круга, образованного горевшими в канделябрах свечами. С тех самых пор всякий раз, слыша, как тот или иной критик принимается хвалить сверхъестественную наблюдательность Джеймса, Уэллс невольно смеялся.
— А, мистер Уэллс! — воскликнул, увидев его, Маркус. — А я уже было подумал, что вы не приедете.
— Простите за опоздание, джентльмены, — извинился Уэллс, обреченно поглядывая на телохранителей Маркуса, которые очень спокойно стояли за границей светового пятна, похожего на растянутую на полу скатерть. Они явно ждали, пока хозяин прикажет им покончить с тремя этими болванами.
— Ничего страшного, — отозвался Маркус. — Главное, что вы прихватили с собой роман.
— Да, — сказал Уэллс, как-то неуклюже помахав рукописью.
Маркус радостно кивнул, а потом указал на столик, стоявший рядом с ним, приглашая положить рукопись поверх двух других. Несколько церемонным жестом Уэллс сделал это, а потом отступил на пару шагов назад. Теперь он стоял прямо перед Маркусом и его телохранителями, справа от Стокера и Джеймса, являя собой весьма удобную цель.
— Большое спасибо, мистер Уэллс, — поблагодарил его Маркус, с довольным видом оглядывая трофеи, лежащие перед ним.
Сейчас он улыбнется, подумал Уэллс. И Маркус улыбнулся. А теперь он сгонит с лица улыбку и посмотрит на нас неожиданно сурово. И Маркус перестал улыбаться и посмотрел на них неожиданно сурово. А теперь он поднимет правую руку. Но тут руку поднял сам Уэллс. Маркус глянул на него с насмешливым любопытством:
— Что-то случилось, мистер Уэллс?
— О, я очень надеюсь, что ничего не случится, мистер Рис, — ответил Уэллс, — впрочем, мы очень скоро сможем это проверить.
С этими словами он опустил руку, правда, по причине его полной неопытности, жест получился не резким, как ему хотелось, а скорее напоминал помахивание кадилом. Тем не менее тот, кому он предназначался, прекрасно понял поданный ему знак. Сверху, на втором этаже, внезапно послышался шум, и присутствующие дружно подняли головы и уставились на лестницу, по которой уже летела вниз какая-то тень, и только когда она приземлилась в самом центре светового круга, они поняли: это был отважный капитан Дерек Шеклтон.
Уэллс не мог сдержать улыбки, увидев позу, в которой замер Том: мускулы напряжены, колени слегка согнуты — так тигры готовятся к прыжку на свою добычу. При свете свечей его доспехи красиво поблескивали, шлем полностью закрывал лицо, и виден был лишь мощный подбородок строгой лепки. Выглядел Том воистину геройски, и только сейчас Уэллс понял, почему тот попросил своих бывших товарищей добыть ему из костюмерной Мюррея привычный для него костюм. Прежде чем присутствующие осознали, что происходит, Шеклтон выхватил шпагу из ножен, ловко ею взмахнул и, словно продолжая начатое движение, вонзил в живот одного из телохранителей. Второй вскинул было свое ружье, но расстояние между ними было слишком маленьким, и капитану вполне хватило времени, чтобы вытащить шпагу из тела первой жертвы и изящно повернуться в сторону еще одного врага. Тот с ужасом, как зачарованный смотрел на то, как капитан поднимает шпагу, но тотчас голова его покатилась по полу, исчезнув в неосвещенной части холла.
