Энциклопедический словарь (Е-Й) - Брокгауз Ф. А. (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗

После блестящего периода XII дин. снова наступает темное время; начинаются смуты, которыми опять пользуются номархи; страна снова распадается на части. Рядом с XIV Фиванской династией мы видим Ксоитскую; вероятно, были в другие. Анархия повела к порабощению Е. варварами. Эпоха владычества Гиксов — одна из наиболее важных в истории Е.: результатом ее был следующий период, Нового царства, во многом не похожий на предшествующие. Семитическое иго сблизило египтян с семитами и содействовало взаимному их влиянию; постоянные войны за независимость развили воинственный дух, по крайней мере в высшем сословии; введенная семитами лошадь положила еще более резкие различия между сословиями. Наконец, опасности, от которых Е. только что успел освободиться и которые могли постоянно возобновиться, доказали царям необходимость централизации и обеспечения себя со стороны Азии. Все это обусловило характер Нового царства. Уже освободитель Е., Аагмес I, должен был ходить в Палестину; ему также пришлось смирять вассалов. С этих пор прекращается децентрализация: на место номархов являются коронные губернаторы и только в Эль-Кабе (Нехеб) господствует вассал, получивший ном за услуги, оказанные во время войны за независимость (адмирал Аагмес и его потомки, гробницы и надписи которых — главный источник истории эпохи). Аагмес I ходил возвращать Нубию, потерянную во время Гиксов. Аменготеп I, Тутмесы I и II распространили владения Е. от Евфрата до 3-го нильского водопада. Сестра Тутмесов Гатшепсу обратила внимание, между прочим, на торговые сношения. Прочно устроить государство, состоявшее из разнородных частей, не было, однако, возможности. Держать в повиновении Азию было особенно трудно, вследствие постоянно происходивших там этнографических переворотов. В Киликии, в Коммагене по верховьям Евфрата появились могущественные хеты, делившееся на массу мелких царств; к востоку от них — монархия Митанни, населенная, как думают, племенем, родственным древним обитателям Армении. Война не была, притом, специальностью египтян; они уже тогда прибегали в услугам наемников. Отсюда эфемерность их господства. Уже величайший из фараонов, Тутмес III (1503-1449), и его преемники, Аменготеп II, Тутмес IV и Аменготеп III должны были чуть не ежегодно ходить в Сирию и Нубию или для войны, или для сбора дани, или для укрощения мятежей; но они все-таки были еще в состоянии справляться с затруднениями и держать в руках царство от Тигра до 4-го водопада, получая дары и от Финикии с ее колониями, и от Нубии, и от Пунта, и от месопотамских владетелей. Читая прекрасный гимн в честь Тутмеса, обладателя вселенной, невольно вспоминаешь псалом 86. Сохранились и иллюстрации к этому гимну — живопись гробницы Рехмара, где 4 страны света олицетворены четырьмя главными народами, приносящими дары фараону. Это было временем, когда в Е. стекалось много богатств и материальных, и духовных, в виде расширения кругозора и полезных заимствований, — но также и временем, с которого можно датировать начало упадка. Богатство скоплялось в руках царя и знати; на долю народа выпадали одни войны, которые он считал отвратительным занятием, свойственным только азиатам, вследствие чего и ставил их под покровительство богов Ваала и Решепа, заимствованных из Азии и сопоставленных с Сетом — египетским дьяволом. Богато одаряя храмы и увеличивая их число (так, Аменготеп I заложил Луксорский храм, Тутмес I — Карнакский, Гатшепсу — Дейр-эль-багри и т.д.), фараоны, сами того не предвидя, содействовали и без того быстрому росту могущества жрецов. Во время иноземного ига последние были представителями национального единства, а во время постоянных походов их влияние не встречало противовеса со стороны царя, который большею частью отсутствовал. Жречество захватило в свои руки разные стороны управления (напр. суд). Обладая огромными недвижимыми имуществами и деньгами, оно представляло силу, с которой приходилось постоянно считаться государству. Наконец, будучи свободно от податей и сделав из своих имуществ духовный день, под управлением «супруги бога», оно оказалось государством в государстве. Столкновение жречества и светской власти было только вопросом времени. Сначала цари пробовали избежать его, женясь на «супругах бога», которые, кажется, были в то время княгинями Фив; но потом пришлось обратиться к более радикальным мерам. Преемник Аменготепа III, Аменготеп IV, сделал попытку ввести религиозную реформацию, уничтожив и подвергнув гонению культ Аммоновой триады и, отчасти, других богов и введя новое учение, по которому творцом и промыслителем мира был объявлен солнечный диск, носивший древнее имя Атена и изображавшийся в виде солнца, лучи которого заканчивались кистями рук. Фараон переменил свое имя на Хунатен (сияние Атена), объявил себя жрецом Атена и выстроил для него храмы в Карнаке, а на месте нынешней Телль-эль-Амарны, в Среднем Е., основал для себя новую резиденцию Хутатен. Сюда были переведены из Фив присутственные места и, между прочим, государственный архив, заключавший в себе недавно найденную драгоценную дипломатическую переписку с фараоном подвластных ему сирийских царьков, а также письма царей Митанни и Вавилона, вступавших с Е. в родственные связи. Язык писем — вавилонский, нередко с примесями местных форм; пари Митанни писали клинописью, на своем непонятном для нас языке. Заставить египтян забыть богов, которым они поклонялись столько веков, и побороть сильное духовенство Хунатену не удалось. Его преемник Аи примирился с жрецами, а основатель новой 19 династии, Горемиб, официально восстановил культ Аммона. Во всей этой истории в выигрыше оказались одни только жрецы, как мученики за любимую народом веру; что же касается страны, то религиозные смуты. следовавшие за смертью Хунатена, еще на один шаг приблизили ее могущество к падению. Между тем и внешние условия успели измениться в неблагоприятную для Е. сторону. Северная Сирия превратилась из конгломерата мелких владений в сильное государство хетов, имевшее сходную с Е. организацию и явившееся серьезным противовесом его могуществу. «Великий царь» хетов сделался как бы сев. фараоном. Его авторитет распространился на всю Мал. Азию, в его войске стали служить все сев. Народы. Завладев долиной Оронта, хеты проникли до земли амореев, из-за которой и началась их борьба с Е. Уже Горемибу пришлось иметь с ними дело; ходил на них и Сети I, после смерти которого восстала Палестина, и следующему царю, знаменитому Рамзесу II (1348 — 1281), пришлось усмирять ее, воевать с хетами и заключить с ними мир на равных условиях, т.е. отказаться от гегемонии. С этих пор надолго прекращаются наступательные войны египтян. Остальную часть своего продолжительного царствования Рамзес употребил на постройку храмов и городов на СВ (Пифома и Рамесса)и в Нубии. Тяжесть работ, за отсутствием пленных, стала теперь обрушиваться на туземцев и на угнетаемых евреев. Царствование этого фараона, не блестящее извне и тягостное внутри, обязанное своей незаслуженной славой случайным обстоятельствам, оставило по себе печальные следы. При его преемнике Меренпта на Е. обрушилась серьезная опасность. Уже при Рамзесе II пираты, давно умножившиеся на Средиземном море, хозяйничали на границах Дельты, а после смерти царя они огромной массой обрушились на Е. Между ними встречаются имена, напоминающие ливийцев, а также, может быть, ахеян и тирренцев. Фараону удалось победить их, но это только на некоторое время освободило страну от дальнейших опустошений. Кажется, что в царствование того же фараона Е. поразил другой удар — еврейский исход, лишивший страну даровых работников и отторгнувший от нее южн. Сирию, тел более, что в ней около того же времени водворились сильные филистимляне. Смерть Меренпта дала сигнал к новым междоусобиям. На престоле сидели ничтожные цари; за них господствовали солдаты и иностранцы, все больше наводнявшие страну и даже достигшие престола в лице сирийца Арсу. Так шло дело, пока не воцарилась новая, XX дин., в лице Сетнехта и его сына Рамзеса III. Последний старался еще раз воскресить величие Е. Водворив внутренний порядок, он наказал ливийцев, опять засевших на границе, и отразил нападение на Египет пиратов, уничтоживших в своем напоре монархию хетов. Рамзес III также любил постройки, копируя в них и во всем другом Рамзеса II. Памятником ему служит храм Мединет-Абу в Фиванском некрополе. Если уже в это время Е. мог жить только воспоминаниями, то в последующий период (эпоха Рамессидов) он падал все больше и больше. Царствование следующих 9 Рамзесов замечательно только настроениями внутри, бессилием извне и дальнейшим развитием авторитета жрецов, которые, наконец, взошли на престол, в лице Гиргора, основателя XXI дин. Ливийцы машауаша (сокр. Ма), засевшие в отдельных областях Дельты, почувствовали себя, при слабых фараонах, почти самостоятельными. Произошло то самое, что потом повторилось в Риме и Византии: солдаты достигли престола. Сначала сидели на нем бубастидские владетели (XXII дин.), потом выступили на сцену другие вожди, не захотевшие повиноваться равным себе, и наступила т. наз. Додекархия. Фивы в это время снова приобрели характер духовного владения, управляемого «супругой бога» и признававшего царем только земного мужа последней. Эфиопия была потеряна; там водворилось другое царство, по египетскому образцу, но вполне теократическое. В эпоху Рамессидов и жрецов образовалось, в соседстве с Е., царство Давида и Соломона, ставшее, до известной степени, оплотом Е. против нового страшного врага — ассириян. Роли обоих великих народов переменились уже при Рамессидах: в 1110 г. фараон посылает дары Феглатфалассару, воевавшему в сев. Сирии. С этих пор Е. является душой коалиций против государств, ему опасных, и старается поддерживать междоусобия в Сирии. Последний фараон XXI дин., Писебханен, находил возможным, будучи родственником Соломона, оказывать гостеприимство врагу его дома, эдемскому царю Гададу; преемник его, основатель XXII дин., Шешонк I принял к себе Иеровоама и, воспользовавшись замешательствами, последовавшими за разделением Еврейского царства, вторгся в Палестину (ок. 940), взял и ограбил Иерусалим и много других городов, интересный список которых частью сохранился в Карнаке. Удержать за собой этих городов Е. не мог. Между тем эфиопы воспользовались разделением и слабостью Е.; их царь Пианхи без труда подчинил его; но управлять из отдаленной Напаты было трудно, и мелкие царьки продолжали усиливаться. Особенно между ними выделились саисские: Тефнахт и Бокхорис (Бокенранф). Последнему удалось даже объединить Дельту в сделаться первым и, вместе с тем, единственным фараоном XXIV дин. Он пал под ударами эфиопского царя Шабаки, объединившего под своею властью Е., но ставшего лицом к лицу с ассириянами, которым уже повиновалась тогда большая часть Азии. Его участие в коалиции против них кончилось поражением при Рафии и потерей обаяния Е. среди сирийцев. Преемникам его пришлось довольствоваться оборонительным положением. При Тахарке фараоне негрского происхождения, Ассаргаддон проник до Фив (674), освободил Е. от эфиопов, восстановил мелких царьков и принял титул «царя царей Мусура, Патроса и Куша». И ассириянам, однако, было трудно удерживать Е., тем более, что наиболее крупные из его владетелей — саисские — продолжали стремиться к верховенству и объединению Египта под своею властью. Воспользовавшись замешательствами в Азии, заключив союз с Лидией и наняв ионийских и карийских солдат, саисский владетель Псаметих I (664 — 610) не только освободил Египет, но и попытался начать завоевания в Палестине, чтобы укрепить восточную границу. Таково начало XXVI дин., имеющей большое значение в истории и известной нам более других. Фараоны сознавали, что страна нуждается в коренном преобразовании, что многие века смут стоили ей очень дорого, но видели спасение только в возвращении к старине. Начинается ортодоксальная тенденция в религии, архаистическая — в администрации, искусстве, языке, одним словом то, что ученые называют «египетским возрождением». Но снизу шло совершенно обратное движение. Благодаря необычайному наплыву иностранцев (евреев, греков, финикиян), началось скрещивание рас, столкновение культур, синкретизм религий. В то время, как правительство тщательно изгоняет из пантеона семитических богов, внизу начинается сопоставление финикийских и греческих божеств с египетскими; вверху насильно вводят орфографию в грамматику времен Хеопса, а в народе замечается уже полнейшее непонимание древнего языка и даже спорадическое употребление иностранных слов. Наконец, и само правительство не могло быть вполне последовательным, будучи не чисто египетского происхождения, имея греческих солдат, оказавших ему важные услуги, и нуждаясь в финикиянах для оживления торговли и мореходства (м. проч., по приказанию Нехао, желавшего соединить Чермное море с Нилом, они предприняли экспедицию вокруг Африки). Пристрастие к иностранцам было причиной того, что цари XXVI дин. не могли добиться у народа популярности. Внешние условия тоже им не благоприятствовали. Нехао пытался было продолжать завоевания в Палестине (609), но натолкнулся при Кархемыше на Навуходоносора, а его преемник Псаметих II (694-589), мечтавший вернуть Нубию, — на напатских фараонов, вернувших его за 1 водопад. Попытка следующего фараона Априса (Иахабра, 689-670) продолжать палестинскую политику, поддерживая Седекио протнв Навуходоносора, также не увенчались успехом и только свергнувшему Априса Аагмесу II (Амазис, 570-526) удалось покорить Кипр. Но уже в его царствование на Е. надвигалась грозная туча — только что родившаяся Персидская монархия. Летом 525 г. сын его. Псаметих III, сделался жертвой Камбиза.