Преступники и преступления. Женщины-убийцы. Воровки. Налетчицы - Корец Марина Александровна
«ИЩУ РАБОТУ, СВЯЗАННУЮ С РИСКОМ»
Из сводки ГУВД Санкт-Петербурга:
«12 сентября 1995 года по адресу <… > был обнаружен труп Софроновой Е.М., 1942 года рождения. Потерпевшая скончалась от трех ножевых ранений в область груди и шеи. Софронова Е. М. проживала вместе с дочерью Софроновой Э. С, 1971 года рождения. По данному факту возбуждено уголовное дело».
Элла Сергеевна отложила газету и нерешительно подняла телефонную трубку. От волнения она ошиблась номером и вновь набрала семь цифр. На том конце долго молчали, наконец послышался мужской голос: «Я слушаю».
Элла Сергеевна несколько секунд молчала, затем сглотнула комок и выжала:
— Вы давали объявление?
— Давал.
— Что вы подразумеваете под работой, связанной с риском?
— То, что и вы.
— Как и когда мы можем с вами встретиться?
— А вы кто?
— Я, м-м… Я частное лицо.
Незнакомый собеседник назвал адрес и повесил трубку. Спустя три часа он познакомился со своим работодателем. Элла Сергеевна, нервно переминаясь с ноги на ногу, деликатно осведомилась о личности Сергея Романовича (именно так звали этого молодого человека, который разместил в городской газете объявление под рубрикой «Ищу работу»). Однако тот был немногословен:
— Давайте поступим так. Мы не будем заниматься проверками и перепроверками друг дружки. Вы говорите, что вам нужно, я соглашаюсь или же не соглашаюсь. Проще пареной репы.
Разговор проходил в сквере. Элла Сергеевна села на лавку и закурила. Ее новый знакомый, о котором она не знала ровным счетом ничего, вяло присел рядом и отрешенно уставился в свинцовое небо. Затем поковырялся спичкой в ухе и задал резонный вопрос:
— И долго мы тут будем сидеть? Вон туча валит, сейчас дождь начнется.
Элла Сергеевна повернула бледное накрашенное лицо и тихо молвила:
— Мне мешает одна женщина…
— Только одна?
— Давайте оставим остроты на другой раз.
— Дай Бог, чтобы он был.
— Кто?
— Другой раз. Итак, вам кто-то мешает…
— Да. И я бы хотела от этого неудобства избавиться.
— Квартира или же соперница?
— Это неважно.
— Как сказать, как сказать. С кем она живет?
— Она… Она живет со мной.
— Ваша сестра.
— Нет. Это моя мать.
Сергей Романович окинул заказчицу странным взглядом. Женщина уловила в нем легкую брезгливость и покраснела. Она нервно теребила сумку и смотрела в сторону. Незнакомец прокашлялся и вернулся к разговору:
— Сколько?
— Вы имеете в виду деньги?
— Разумеется.
— У меня есть тысяча долларов.
— Это мало, очень мало.
— У меня нет больше. Честное слово.
— Дешево же вы цените свою мать. Я не стану с вами вести дело за такую сумму.
Парень встал, затоптал окурок и медленно пошел вдоль аллеи. Он надеялся на окрик, но женщина молчала. Сергей Романович остановился, постоял и вновь сел рядом.
— Деньги при вас?
— Нет, конечно. Я же первый раз вас вижу.
— Сколько вы дадите мне сейчас?
— Ничего не дам. Я рассчитаюсь с вами только после уби… После работы.
Сергей Романович очистил спичкой второе ухо, зевнул и согласился:
— Черт с вами. Где живет эта старушенция? В городе?
— Да. Я могу дать вам ключи от квартиры.
— Вас, я надеюсь, в доме не будет? Вы сделаете себе алиби?
— Я буду ночевать у подруги.
Из оперативного сообщения УУР ГУВД Санкт-Петербурга:
«Софронова Елена Михайловна была убита в своей спальне. Судя по всему, преступник открыл входную дверь ключом. Ножевые ранения наносились ножом кустарного производства. Потерпевшая скончалась от острой кровопотери. Дочь Софронова Э. С. находилась в эту ночь по адресу <…>, что подтверждается свидетельскими показаниями. Она отказалась отвечать на вопросы, мотивируя свой отказ сильным душевным потрясением. Прилагается аудиозапись допроса гр. Софроновой Э.С., который был проведен 14 сентября 1995 года».
— Два года назад вы пытались поместить свою мать в психиатрическую больницу. Почему же вы забрали обратно свое заявление?
— Мне было жаль расставаться с ней.
— Год назад вы пытались самостоятельно приватизировать квартиру на свое имя, заявляя о том, что больная мать не в праве принимать официальные решения.
— Это не совсем так. Точнее, совсем не так. Моя мать собиралась прописать у нас дочь своей родной сестры. Я была против. Я попыталась переписать квартиру на себя, но из этого ничего не получилось.
— Кто давал заключение о психической болезни вашей матери?
— Я уже не помню таких деталей.
— Вы должны помнить такие детали. Почему Софронова Е.М. не проходила официального освидетельствования в психиатрическом диспансере? Вместо истории болезни вашей матери существует лишь справка, выданная неизвестно кем и неизвестно на каком основании. К этому разговору мы еще вернемся. А сейчас прочтите заключение экспертно-криминалистическо-го отдела. Входная дверь вашей квартиры была открыта без взлома и без подбора ключей. Дверь открыли родным ключом. Вам не кажется этот факт странным?
— Я дважды теряла ключи. Убийца мог иметь эти ключи и открыть ими дверь.
— Зачем?
— Что зачем?
— Зачем убийце открывать дверь и заходить в вашу квартиру?
— Видимо, чтобы убить мою мать…
— Кому нужна смерть вашей матери?
— Не знаю.
— У вас могут быть какие-то предположения или подозрения?
— У меня их нет. Пока нет. Возможно, преступник хотел ограбить квартиру.
— Тогда почему же он этого не сделал? Все вещи, по вашим же словам, остались на месте.
— Да. Но исчезли из столика деньги и кольцо.
— Почему вы вспомнили об этом только сейчас?
— Я обнаружила пропажу совсем недавно.
— Допустим. Почему вы решили переночевать у подруги именно в эту ночь?
— Она меня попросила об этом.
— Ваша подруга говорит иначе. Вы пришли в тот вечер к ней без приглашения и сказали, что поссорились с матерью. Ваша подруга вам посочувствовала, но этого вам показалось мало. Вы подвели разговор так, что ей не оставалось ничего иного, как предложить вам ночлег.
— Все было не так. Я действительно поссорилась с матерью и не хотела идти домой…
— Из-за чего возникла ссора?
— Она опять начала говорить о своей племяннице, которую собиралась прописать.
— В тот вечер вы выглядели очень странно. По крайней мере, так утверждает ваша подруга. Кстати, вы не хотите с ней встретиться еще раз?
— Я была очень расстроена ссорой. Я была вне себя.
— Ваша подруга в таком состоянии вас никогда не видела. Вы все время курили и нервничали.
— Я же говорю. Я была сильно расстроена.
— Настолько сильно, что даже заняли у своей подруги пятьсот долларов?
— Это мое личное дело.
— А можно полюбопытствовать: где эта сумма? Или это тоже очень личный вопрос?
— Я вернула долг. Я задолжала одному человеку пятьсот долларов.
— И кто этот человек? Вы, разумеется, можете назвать его имя.
— Нет. Здесь слишком деликатная ситуация, чтобы втягивать этого человека… этого женатого мужчину в это дело.
— Под деликатной ситуацией вы понимаете убийство вашей матери? Или что-то другое?
— Я не хочу отвечать на ваши вопросы. Если вы меня в чем-то подозреваете, то предъявите официальное обвинение. Давайте закончим этот допрос. У меня очень болит голова.
