Еврейская диетология, или Расшифрованный кашрут - Люкимсон Петр (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
В сущности, именно эта декларация Павла и означала полный разрыв между христианством и иудаизмом, с этого момента между двумя религиями пролегла пропасть, ибо краеугольным камнем иудаизма является мысль о том, что человек судится именно по своим делам, по тому, насколько ревностно он стремился в течение своей жизни исполнять заповеди Бога, и только веры для его оправдания на Небесном суде явно маловато будет.
«Современная европейская цивилизация построена на разделении „религиозных“ и „светских“ сфер человеческой жизни, – пишет по этому поводу Пинхас Полонский. – В европейской цивилизации содержание религии – это, прежде всего вопросы веры человека в Бога, которые рассматриваются как отделенные от мирских, светских сфер жизни – внешней и внутренней политики, экономики и т. д.
В иудаизме подход к этой проблеме совершенно иной. Иудаизм – это прежде всего учение, как следует жить (а не только о том, как следует верить), и потому ни одна сфера жизни религиозного еврея не остается вне ведения религии… С еврейской точки зрения любая сторона жизни религиозно значима…»
И понятно, что декларация апостола Павла о необязательности соблюдения ряда заповедей Торы неевреями не могла не вызвать ожесточенную дискуссию среди лидеров первых христиан, остававшихся евреями по крови. Отголоски этой дискуссии можно найти даже в каноническом тексте Нового Завета, например, в «Послании Иакова», автор которого явно спорит с этим тезисом Павла:
«Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет: может ли вера спасти его?… Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. Но скажет кто-нибудь: ты имеешь веру, а я имею дела: покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру из дел моих. Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют и трепещут… Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего?…» (Соборное послание святого апостола Иакова, 2:14–21).
В качестве другого довода в пользу того, что христиане свободны от соблюдения еврейских диетарных законов, обычно приводится знаменитое видение апостола Петра:
«…Петр около шестого часа взошел на верх дома помолиться. И почувствовал он голод, и хотел есть. Между тем, как приготовляли, он пришел в исступление.
И видит отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю.
В нем находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные. И был глас к нему: «встань, Петр, заколи и ешь».
Hо Петр сказал: «нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого». Тогда в другой раз был глас к нему: «что Бог очистил, того ты не почитай нечистым». Это было трижды; и сосуд опять поднялся на небо» (Деяния, 10, 9-16).
И вновь в этой сцене отчетливо видно, что разрыв между иудаизмом и христианством уже произошел: еврей никогда бы не сказал, что он до сих пор не ел ничего «скверного или нечистого», то есть непривычен к такой пище, а заявил бы в ответ, что она запрещена ему Торой. То есть фактически в этой сцене снимается Божественный характер запрета употреблять некошерную пищу, хотя, если внимательно вчитаться в текст, сам Бог не высказывает здесь своего мнения, и чей именно голос обращается к апостолу, побуждая его попробовать некошерное, остается непонятным.
Да и вообще вся история с этим видением с точки зрения здравомыслящего человека выглядит сомнительной: мало ли что могло послышаться или показаться почтенному апостолу, когда он едва сознание не терял от голода и готов был съесть что угодно, да впитанные с молоком матери «еврейские пережитки» мешали ему это сделать?! Как тут не услышать голос, призывающий его встать, заколоть и есть хоть свинью, хоть крысу, хоть пресмыкающееся? Да и в религиозный экстаз апостол впал именно тогда, когда почувствовал запах приготавливаемой некошерной пищи: «Между тем, как приготовляли, он пришел в исступление…»
Как бы то ни было, христиане убеждены, что именно с того дня Петр стал есть «трефную» с точки зрения еврейских законов пищу, и она, соответственно, была разрешена и всем остальным христианам.
Однако среди христианских ученых (и именно их мнение лежит в основе учения тех христианских сект, которые отказываются от употребления свинины) есть и те, которые убеждены, что данный отрывок из «Деяний апостолов» вообще не имеет какого-либо отношения к пище и видение Петра носило чисто символический характер. Сам апостол, говорят они, чуть ниже раскрывает его смысл в следующих словах:
«И сказал им: вы знаете, что иудею возбранено сообщаться или сближаться с иноплеменником; но мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым…» (Деяния, 10:28).
Таким образом, речь идет отнюдь не о снятии пищевых запретов, а о явленном апостолу откровении о том, что он может и должен проповедовать не только среди евреев как избранного Богом народа, но и среди других народов, которые, в отличие от евреев, погружены во тьму варварства и язычества, но при этом отнюдь не являются «скверными или нечистыми» для Бога.
Но даже если допустить, что христианство сняло запрет на употребление мяса «нечистых» животных, значит ли это, что оно вообще отказалось от каких-либо диетарных запретов? Отнюдь.
Предписанные христианам пищевые ограничения перечислены во все тех же «Деяниях апостолов»:
«Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного, и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите…» (Деяния, 15:28–29).
Таким образом, от всей системы еврейских законов апостолы оставляют обязательными для нееврев всего шесть (меньше, чем те, которые, с точки зрения иудаизма должен соблюдать каждый человек независимо от своей национальности). И из этих пяти три приходятся на пищевые запреты: христианам запрещено есть, во-первых, «идоложертвенное» (то есть часть мяса животных, которые использовались для тех или иных языческих ритуалов), «крови» и «удавленины». Легко заметить, что все, что запрещено христианам в пищу апостолами, подпадает под определение «трефное» в иудаизме. Таким образом, если еврей не может есть пищу, разрешенную христианам, то у христиан нет никаких проблем с потреблением кошерной еврейской еды. По всей видимости, в первые десятилетия (а возможно, и столетия) существования христианства многие адепты этой религии все еще считали следование заповедям кашрута если не обязательным, то желательным, и это нашло свое отражение, скажем, в следующих стихах «Послания к римлянам святого апостола Павла»:
«Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест: потому что Бог принял его…» (14:3).
Однако с течением времени само соблюдение заповедей кашрута стало восприниматься христианскими священнослужителями как доказательство того, что данный прихожанин считает Ветхий Завет приоритетным по отношению к Новому, сомневается в божественной природе Иисуса, миссии святых апостолов и т. д., и потому христианская церковь начала всячески поощрять разведение христианами тех же свиней и активное употребление их мяса в пищу. Многие монастыри в период раннего Средневековья имели огромные даже по нынешним понятиям свинарники, и при них действовали своеобразные «мясокомбинаты» по приготовлению различных продуктов из свинины.
При этом во все эпохи христиане не переставали время от времени задаваться вопросом о том, как трактовать запрет христианам на употребление «и крови, и удавленины».
Большинство христиан под «удавлениной» понимают падаль, то есть мясо сдохшего животного, однако существуют и другие точки зрения. К примеру, в интернет-сети на сайтах различных христианских организаций можно прочесть, что под удавлениной следует понимать не только сдохшее, но и растерзанное диким зверем животное, а также животное, умерщвленное путем удушения.
