Китайская мифология. Энциклопедия - Королев Кирилл Михайлович (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Единорог-цилинь, согласно преданию, появляется среди людей лишь раз в несколько столетий. Его появление предвещает рождение великого мудреца (легенда гласит, что цилиня видели незадолго до рождения Конфуция). Появление же феникса означает добродетельное правление и благополучие населения Поднебесной, «великое умиротворение» (по мифу, впервые среди людей эти птицы, подобно птице чунмин, появились во времена мудрого правителя Яо).
Черепаху почитали прежде всего как олицетворение долголетия, поскольку считалось, что черепаха живет тысячу лет. Кроме того, черепаха выступала как дух — покровитель речных плотин; изваяния черепах для защиты от наводнений ставили по берегам рек. Еще это животное выбрали своим патроном гадатели — по легенде, именно на спине черепахи, которая выползла из Хуанхэ, были начертаны Восемь триграмм (Ба гуа), «фундамент» китайской системы гадания.
Цилинь дарует сына. Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева. На слитке серебра в руке мальчика — бог Куйсин, помощник божества литературы Вэньчана.
На народных лубках изображения сы лин символизировали различные благопожелания. Так, по комментарию китайского исследователя народных картин Ван Шуцуня, изображение единорога, изрыгающего чудесную книгу, заключало в себе «пожелание новобрачным или дому, где должен родиться ребенок, чтобы в этой семье появился совершенномудрый человек. На таких картинах пространство вокруг исторгающего из себя чудесную книгу цилиня заполнено изображениями различных предметов, также представляющих собой благопожелательные символы: например, рог носорога — символ удивительных сокровищ; доска для шахмат, цитра, книга и картина символизируют четыре традиционных для Китая вида искусств, в которых должен добиться успехов новорожденный; кораллы являются символом могущества и богатства, а жезл исполнения желаний „жуи“ и слиток серебра сулят, что все надежды непременно сбудутся». Дракон и феникс на лубках символизировали идеальное супружество (поскольку дракон трактовался как олицетворение императора, а феникс — как олицетворение императрицы).
Тигра именовали защитником людей и усмирителем нечисти, его изображениями украшали двери домов, чтобы отогнать злых духов, а внутри дома вешали лубки с изображением этого животного. Более того, многих победителей демонов (например, Чжункуя) нередко рисовали верхом на тигре. Китайцы верили, что тигриные полоски на лбу животного складываются в знак ван — «царь, князь», и поэтому называли тигра, а не льва, царем зверей. Самый известный тигр китайской мифологии — Байху, «Белый тигр», дух-покровитель Запада. Что касается льва, это животное в Китае не водилось, его культ пришел в Поднебесную вместе с буддизмом (и поэтому лев навсегда остался в китайской традиции символом буддизма — отсюда изваяния львов у входа в буддийские храмы).
Тысячеверстый скакун. Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева.
Лиса — едва ли не самый противоречивый звериный персонаж китайских мифологии и фольклора. Ее почитали, боялись, приносили ей жертвы и боготворили как подательницу богатства. Лиса считалась воплощением души умершего, верили, будто она способна перевоплощаться в прекрасную женщину, соблазнительницу смертных мужчин, и потому ставили кумирни этому животному, чтобы умилостивить его — и отвести от мужчин конкретной деревни и даже конкретного дома «лисьи чары». Выдающийся отечественный синолог академик В. М. Алексеев писал, что лиса у китайцев является «анонимным божеством, равноправным со всеми другими, которым в Китае имя легион. В этой своей роли божества, наделенного к тому же способностью принимать всевозможные формы, начиная от лисы-зверя и кончая лисой-женщиной и лисом-мужчиной, во всяком их дальнейшем разнообразии, смотря по тому, на кого и во имя чего требуется действовать, — в этом мире превращений лиса и кружит человеческую голову всевозможными химерами, создающими самое необыкновенное течение событий там, где обычная человеческая жизнь проста, убога, скучна». Подробнее о лисах-оборотнях будет сказано ниже, когда речь пойдет о китайской демонологии, здесь же упомянем лишь, что во многих преданиях лиса выступает именно как покровительница: «она приходит к человеку сама, влюбляет его в себя, любит его, становится восхитительной любовницей и верной подругой, добрым гением, охраняющим своего друга от злых людей и демонов… Неся человеку фатальное очарование, приводя его к границе смерти, лиса сама же несет ему исцеление, помогающее, как ничто на свете. Она хранит пилюлю вечной жизни, горящую в вечном сиянии бледной колдуньи-луны и способную оживить даже разложившийся труп. И перед тем как стать бессмертным гением надземных сфер, она еще раз вмешивается в жизнь человека и несет ему мир и счастье» (В. М. Алексеев).
Всем этим божествам, духам и сверхъестественным покровителям совершались обряды поклонения, самый элементарный из которых состоял в возжигании перед идолом (статуей или изображением) связки курительных палочек или свечей (две пары по две штуки). В особо важных случаях обряд поклонения сопровождался жертвоприношениями. В. В. Малявин комментирует: «Считалось обязательным или, по крайней мере, желательным поднести духам свинину, цыплят и рыбу, чай и вино, сласти и фрукты. На практике набор жертвенных яств во многом зависел от особенностей местной кухни, функций божества и даже личного вкуса дарителя. По традиции считалось, что духи поглощают „духовный“ экстракт жертвуемых блюд, а живущие могут насытиться их „материальной“ основой».
Своеобразной жертвой божествам было сожжение жертвенных предметов, с эпохи Средневековья — повсеместно бумажных, причем считалось, что «поддельная» жертва богам приятнее, нежели подлинная. С правления династии Тан широко распространилась практика сожжения бумажных денег — как «золотых», вырезавшихся из желтой бумаги и предназначавшихся для богов и предков, так и «серебряных», которые сжигали, чтобы умилостивить «голодных духов». Также существовал обычай сжигать бумажные изображения богов (мачжи, буквально «бумага для жертвоприношений») — иначе лубки.
Эти картины — как мачжи, так и няньхуа («новогодние рисунки») — имеют непосредственное отношение к китайской мифологии, являясь зачастую едва ли ни единственными источниками сведений о бесчисленных локальных божествах и духах. Причем в самом Китае исследователи мифологии до недавнего времени фактически пренебрегали народными картинами, поскольку считали их слишком «низменными» для изучения.
Как пишет Б. Л. Рифтин, «китайские народные картины — особый вид фольклора, который называют в науке пассивно-коллективным творчеством. Их создавали профессионалы, впитавшие народную культуру, но не чуждые и культуре письменного слова, знавшие в известной мере литературу и историю своей страны. Они создавали картины для самых широких народных масс. Все эти картины жили, как правило, один год — их никто не собирал и не хранил, как старинные свитки, вот почему их так мало в китайских музеях. Бедняки покупали их за несколько медяков перед Новым годом и наклеивали взамен старых в разных местах своего жилища: на воротах, дверях комнат, на стенах, особенно часто над теплой лежанкой — кан, на потолке, подле окон, на столбах, поддерживающих крышу, на шкафчиках и сундуках для одежды, буфетах для посуды. Картины наклеивали и на большие глиняные чаны для воды или риса, на глинобитные заборы, на оглобли телег и двери кают на больших лодках».
В кухне над очагом обычно вешали лубок с изображением Цзаована и его супруги. Нередко такой лубок дополняли лубками эротического содержания, которые должны были предохранить дом от пожара (соединение мужского и женского начал толковалось как слияние неба и земли, то есть как дождь). В конюшне и в хлеву вешали лубки с изображениями духов-покровителей домашнего скота — Ню-вана, Ма-вана и других. «Обычно даже бедная семья покупала до десяти лубков для украшения жилища к празднику Нового года. Некоторые лубочные картины полагалось дарить ко дню рождения — с пожеланием долголетия — или к свадьбе с пожеланием мужского потомства» (Б. Л. Рифтин).
