Фонтенбло - Останина Екатерина Александровна (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
Для Фонтенбло придворным художником Жаном Клуэ был написан портрет короля, отличающийся предельной точностью, почти документальностью. В этом изображении короля Клуэ нисколько не желает льстить своему государю, и в этом изумительном портрете можно отметить и живой ум Франциска, и храбрость, и сластолюбие, в известной степени коварство и тщеславие. На портрете король предстает властным правителем и искусным политиком, человеком с тонким художественным вкусом и меценатом, чуждым скупости и больше всего ценящим роскошь и великолепие, свойственные как ему самому, так и его излюбленной резиденции Фонтенбло. Дворец, утопающий в садах, парках и лесах, во времена Франциска I представлял собой ни с чем не сравнимое жилище, достойное истинного короля. Можно с полным правом утверждать, что искусство Франции без Фонтенбло просто немыслимо, и этот замок со своим замкнутым миром превратился в центр искусств, политический и культурный центр эпохи.
На территории главного двора (Cour d’Ноneur), раскинувшегося перед замком, находился Чудесный источник, а уже от него расходились разнообразные корпуса, павильоны и службы, составлявшие ансамбль дворца. С левой стороны располагался храм во имя Святой Троицы, а напротив него – старая башня, или Большая башня, сохранившаяся еще со времен Меровингов. К парадному входу во дворец вела широкая аллея, по обе стороны которой находились по два зеленых партера. Кроме того, в XVI столетии по приказу Франциска I Большой Нижний двор украшала огромная скульптура лошади, которую по заданию короля в 1540 году вывез из Италии Приматиччо.
По одной из версий, скульптура представляла собой гипсовый слепок с конной статуи императора Марка Аврелия. Потом Екатерина Медичи в 1560 году решила сделать из этой лошади памятник своему покойному супругу Генриху II. С этой просьбой она обратилась к Микеланджело, а тот порекомендовал как исполнителя заказа замечательного итальянского скульптора Даниэле да Вольтерра. Екатерина Медичи оценила работу мастера в 6 тысяч золотых экю, и тот изготовил каменную модель будущей статуи, известной нашим современникам только по гравюре. Однако, когда часть памятника решили отлить в бронзе, оказалось, что лошадь получилась просто невероятно огромной, гораздо больше, нежели памятник Марку Аврелию. Конечно, в Италии это стало настоящей сенсацией, но при этом сделалось понятно, что на этой гигантской лошади никогда не будет всадника. В Фонтенбло был доставлен только гипсовый слепок статуи да Вольтерра, который и установили на Нижнем дворе, и с тех пор он стал носить новое название – двор Белой Лошади. Через 20 лет гипсовый слепок пришел в негодность, а новый, заказанный в Риме, простоял совсем недолго, и в XVII веке пришлось от этой идеи отказаться, а название двора так и осталось. Двор был огромным, а потому именно здесь постоянно устраивались празднества и рыцарские турниры.
Уже во времена Франциска I западный фасад дворца включал пять трехэтажных корпусов. Между ними располагались корпуса пониже, отступавшие в глубину замка и объединенные общей крышей. Когда-то на первом этаже находилась низкая галерея с аркадой, но потом она была заложена.
Со времен Средневековья до нашего времени сохранились люкарны и высокие гребешки крыш дворца, дымовые трубы, украшенные резьбой, не более двух-трех высоких окон на каждом павильоне, пилястры на стенах, фронтоны либо треугольные, либо скругленные, которые так красиво смотрятся в качестве обрамления чердачных окон.
Центральная часть фасада мгновенно узнается благодаря самой высокой крыше и самой красивой лестнице замка, что ведет непосредственно на второй этаж. Представляющая собой две пересекающиеся подковы с мощной каменной балюстрадой, она неподражаема и нарядна, а свое название сохранила также со времен Средневековья. Эта широкая лестница, построенная Ж. Дюсерсо, с пологими ступенями и мягко скругленными маршами не имеет себе равных в архитектуре: когда-то по ней поднимались самые знатные всадники.
Справа от Подковообразной лестницы располагался сводчатый переход, непосредственно приводящий во Внутренний двор Источника, пересеченный длинным зданием, примыкавшим торцом к корпусам во дворе Белой Лошади. В результате два ансамбля – двора Белой Лошади и Овального двора – оказывались объединенными в одно целое. Во времена Франциска I по этой галерее переходили из одной части замка в другую, и до наших дней она называется галереей Франциска I.
Эта изящная галерея без архитектурных излишеств явилась творением Россо Фиорентино, и именно с нее началась перестройка замка Франциском I. Впоследствии, когда ее реставрировали при разных правителях и после пожара в XVIII столетии, с этой галереей обращались настолько бережно, что она дошла до нашего времени практически без изменений, являя неповторимость ренессансного облика.
Галерея Франциска I – уникальный памятник французского Возрождения, один из самых значительных в мировой культуре. Во время правления этого короля впервые в истории французского искусства появилось архитектурное строение, украшенное монументальными росписями светского характера.
Стены этой галереи были разделены на два яруса, при этом нижний был обшит деревянными панелями с изображением герба Франции и королевской монограммы, а верхний декорирован скульптурными рельефами и фресками. Высокие светлые окна, встроенные в стены, образовывали неглубокие ниши, и через них потоками лился солнечный свет, озаряя живопись и прекрасно рифмуясь с золотой поверхностью дубовых паркетов. Солнечным золотом отливал и потолок из орехового дерева с искусным резным орнаментом, очень органично сливавшийся с природной текстурой материала.
Фрески – практически все – посвящались военным победам Франциска I и прочим его успехам как мецената, покровителя наук и искусств, прославлению его мужества и благочестия. И все без исключения фрески украшались королевской эмблемой, повторенной бесконечное число раз, – Золотой Саламандрой в огне, символом неумирающего правосудия, неизменно сопровождавшим девиз Франциска I: «Питаю и уничтожаю».
Четырнадцать фресок этой галереи, о которых написал один из своих катренов Нострадамус, представляют собой тонкую и тщательно продуманную композицию с тайным смыслом, о котором современные исследователи могут только строить догадки, и ни один дешифровщик символов пока не смог убедительно объяснить замысловатые живописные аллегории, но, как уже говорилось, мистика и Фонтенбло связаны неразрывно.
А пока современные гиды объясняют, что рассматривать фрески галереи, расписанной Россо, следует, проходя строго зигзагообразным маршрутом, слева направо. Они объясняют условные названия картин и такое же очень условное их восприятие: «Единение государства» и «Изгнание невежества» (прославление политических успехов Франциска I), «Битва лапифов с кентаврами» (победа мудрости над варварской природой человека), «Воспитание Ахилла» и «Венера, наставляющая Амура» (идеалы добропорядочности). Во всяком случае до этого времени живопись Франции еще не вдохновлялась идеями, почерпнутыми в античной классике, а теперь подобное новшество явилось признаком того, что в обществе зарождается новое мироощущение, в котором главное место станут занимать гуманисты, ратующие за свободу и просвещение.
