Все тайны подсознания. Энциклопедия практической эзотерики - Науменко Георгий Маркович (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗

«Душа отделяется от тела. Телесные очи перестают видеть белый земной свет, и тогда начинаются видения духовные. Они видят то, чего не видят другие. В первые два дня душа наслаждается волей, свободой и посещает на земле те места, которые ей были дороги, но на третий день она попадает в иные места – небесные. В этот третий день душа проходит через страшные мытарства, ей путь преграждают злые демонские, бесовские силы тьмы и обвиняют в различных грехах. Их есть двадцать таких препятствий, на каждом из которых истязуется тот или иной грех. Если успешно пройдет душа через мытарства, то предстает перед Богом. Потом душа на протяжении еще 37 дней посещает небесные обители и адские бездны, еще не зная, где она останется. Только на сороковой день назначается ей место до воскресения мертвых».

«Загробная жизнь души – это таинственное, неведомое есть для нас знание. Дни плача по умершим продолжаются сорок дней. Поминки справляем уже на третий день. Из книг духовных известно, когда святой Макарий Александрийский просил ангела, сопровождавшего его в пустыне, объяснить значение церковного поминовения в третий день, то ангел ответил ему: „Когда в третий день бывает в церкви поминовение за душу усопшего, тогда душа умершего получает от стерегущего ангела облегчение в скорби, которую чувствует от разлучения с телом. Получает потому, что славословие и приношение в церкви Божией за нее совершено, от чего в ней рождается благая надежда, ибо в продолжение двух дней позволяется душе вместе с находящимися при ней ангелами ходить по земле, где хочет. Поэтому душа, любящая тело, скитается иногда около дома, в котором положено тело, и, таким образом, проводит два дня, как птица, ища себе гнезда. Добродетельная же душа ходит по тем местам, в которых имела обыкновение творить правду. В третий день Господь повелевает, в подражание Его воскресению, вознестись на небеса, для поклонения Богу. После поклонения Богу, в третий день, повелевается душе показать различные приятные обители святых и красоту рая. Все это рассматривает душа в шесть дней. Глядя на все это, душа изменяется и забывает скорбь, которую чувствовала, находясь в теле и после выхода из него. Но если она виновата в грехах, то при виде наслаждений Святых страшно скорбит и укоряет себя. В девятый день, по рассмотрении же в течение шести дней всей радости праведных, она опять возносится ангелами на поклонение к Богу. После второго поклонения Всевышний повелевает отвести душу в ад и показать ей там места мучений и ужасов грешников. По этим разным местам мук душа носится тридцать дней – с девятого по сороковой, трепеща и страдая. На сороковой день душе определяется, по делам ее, место заключения для ожидания воскресения мертвых и Страшного суда, второго пришествия Господа, когда он будет судить живых и мертвых. Некоторые души спустя сорок дней оказываются в состоянии предвкушения вечной радости и блаженства, а другие – в страхе вечных мучений“.

«Во время похорон, на поминках и на кладбище всяк голосит по-своему. Причитывают, плачут больше кто-то из родных умершего. А есть еще такие бабушки-вопленки, их приглашают на похороны голосить по умершему. Больно слезно, тоскливо они умеют это делать, от сердца у них выходит, от души. Я по своим близким голосила. А когда мой сынок умер, я по нему плакала: „Ой ты, сизый мой голубочек, ясный мой да соколочек. Уж отпало от меня да право крылышко, отлетело от меня да лево перышко, отстало от меня да мое дитятко. Закрывается да гробова доска, зарывается да мать сыра земля. Вы слетитесь, птицы-пташицы, со ракитовых со кустышков, со малиновых со прутышков, вы из теплых своих гнездышков. Прилетите, птицы-пташицы, ко глубокой ко могилочке, ко желанному детиночке. Вы воспойте, птицы-пташицы, разбудите непробудного. Не могла, беда, докликаться, не могла да довопитеся до желанного малюточки, разбудить его от сна тяжелого, от сна крепкого, от мертвого. Я скажу-скажу, победнушка, уж у меня, несчастной матушки, да у меня горюшка – два морюшка, слез горючих – три озерушка. Уж не могу тебя повыкликать, да не могу тебя повыплакать. Уж верно век тое не водится, да живой с мертвого не родится, да с погоста не воротится“».

В этнографических, фольклорных экспедициях по различным районам России удавалось записывать народные погребальные обряды, песенные причитания по умершим, древние предания и понятия о загробной жизни. Встречалось также большое количество сообщений людей, соприкоснувшихся в своих предсмертных видениях с потусторонним миром или рассказами людей, которые слышали такие сообщения. Вот несколько таких рассказов:

«Случалось, что мать „засыпала“ до смерти своего дитёнка. Придет, уставшая, с поля, ляжет рядом с дитём грудью покормить. Вот, замаянная, невзначай уснет, неловко повернется и придавит, зажмет его своим телом. У нас так „приспала“ одна мать своего младеничка. И вот бабка ее умирала, трое суток без дыхания лежала – то ли жива, то ли мертва? Уж собрались хоронить, на погост тащить. А она взяла да и ожила. У нее спрашивают: „Что ты очнулась, во сне видела?“ – „Ой, много чего видела, – отвечает она. – И где только не побывала. Мне кладбище показывали: вот кто этот „приспанный“ матерью дитёнок, у того ручонки черные, а кто своею через болезнь смертью помер, то они розовые. И сказали мне: „Пойди и расскажи всем, чтоб матери не спали крепко с дитём, чтоб не присыпали, а то грешно!“ Это хорошо, если он до смерти крещенный, а если не крещенный, да еще и „приспанный“, – это будет двойной грех“».

«Случилось у нас в семье несчастье. У моего брата был сын, ну совсем еще мальчишка. Повздорил он с родителями и в петлю полез – повесился. Повисел минуту, да на счастье крюк, что к матице прибит был и на котором веревка висела, сорвался. После того он день в себя не приходил. Думали, что уже помер. Да опамятовался, к жизни вернулся. И страшно было на него смотреть, так он был чем-то напуган. Когда он оправился от всего случившегося, рассказал: „Я будто отлетел от себя. И вижу тело сверху свое на веревке. Меня в темное пятно потащило, словно в туманное облако засосало. Тоскливо мне стало, тяжело. И вдруг свет появился, ясный, сверкающий. От него теплота пошла, доброта какая-то ко мне. Боль моя сразу улеглась. Понимаю, что благодатный светоносец мои мысли читает, меня понимает. Вдруг меня будто вихрем подхватило и понесло. Очутился я на краю пропасти. Глянул вниз – страшный глубокий провал без дна, одна черная пустота, и от этой пустоты горем, тоской веет. Через пропасть радуга пролегает. На другом конце пропасти свет воссияет, здесь же темь страшная стоит. Люди у края пропасти ждут, все они словно тени. И переходят по радуге по одному. Кто только шагнет, сколько-то пройдет, проваливается в радужное облако и в пропасть летит. Кто-то до середины дойдет и падает в черный провал, кто и дальше доберется и сваливается. Ни один перейти не может. Я страшно испугался… И тут меня подхватило, словно ветром пушинку, понесло и обратно потащило через туманное облако. И оказался в теле своем. Я так думаю, что это самоубивцы – удавленники да утопленники по радужному мосту черную пропасть переходили. И мне это показали“».

«Я на лесозаготовках работала. Обед стряпала мужикам. И случилось так, по неосторожности моей, краем падающего дерева меня зацепило-зашибло. Три дня я как мертвая лежала. И все помню, что со мной случилось. Я как облачком воспарила от своего тела. И светлое, необыкновенное сияние ко мне снизошло. И жизнь вся моя в мгновение стала проноситься, все ясно так проявилось, как в жизни. Из этого воссиянного благодатного света явился мне необыкновенной красоты белоснежный ангел. Он молчит, а я его понимаю мысли: „Следуй за мной“. Привел меня ангел к яме глубокой, как колодец. А там маленькие детки, словно комарики в пузыре, – пищат жалобно, плачут, живые все. И голос детский оттуда: „Мама, мама, вытащи нас отсюда!“ – „Кто это?“ – спросила я ангела. „Твои детки, – ответил он, – забыла разве, что муж твой велел не рожать?“ Тут я вспомнила, как забеременела, как не хотела губить дитя, а муж выгнал из дома и приказал извести его у врачей; как после операции выяснилось, что я носила двойняшек. Заплакала я горько над своими детками у этой ямы. И спросила у ангела: „Когда же детки освободятся?“ – „Когда родители умрут, то сойдут в яму, а детей невинных Господь освободит. За каждого убиенного по твоей вине младенца – нужно вымаливать, беспрестанно поклоны бить, и умолить у Господа столь тяжкий грех простить – убийство своих детей“».