Спецслужбы и войска особого назначения - Линник Татьяна Ивановна (полные книги txt) 📗
Между тем генералитет и высшие офицеры, во всем поддерживавшие Гитлера, не желали уступать руководство военной машиной штурмовикам и поэтому требовали от Гитлера, чтобы он сместил главарей штурмовых отрядов и очистил последние от «ненадежных» элементов. Это требование было поддержано промышленниками Рура — Тиссеном, Круппом и другими. При встрече с ними в Эссене в конце июня 1934 года Гитлер заверил их, что он покончит с оппозицией в штурмовых отрядах, и получил в обмен обещание обеспечить ему президентский пост после смерти Гинденбурга.
30 июня в Берлине, Мюнхене и других крупных городах гитлеровцы беспощадно расправились со сторонниками «второй революции». Гестапо воспользовалось случаем, чтобы устранить всех неугодных под видом устранения «заговора Рема» (руководителя штурмовых отрядов, в прошлом — близкого соратника Гитлера). Гестапо произвело массовые аресты руководителей штурмовых отрядов и политических деятелей, которые могли стать опасными для Гитлера.
«Гитлер просмотрел список арестованных, заготовленный гестапо, отметил в нем красным карандашом фамилии ста десяти человек и приказал их казнить. Баварский министр юстиции Франк пришел в ужас, увидев количество обреченных, и добился, чтобы Гитлер пересмотрел список. В конце концов в списке для казни осталось девятнадцать человек, и среди них Рем, бывший рейхсканцлер Шлейхер, Грегор Штрассер и др.
Гитлер хотел дать возможность Рему избежать позорной смерти от пули эсэсовцев. Возможно, он опасался предсмертных речей или раскрытия какого-то секрета. По его приказу Рема навестили в его камере № 474 тюрьмы «Штадельхейм» и намекнули на возможность самоубийства. Рем не услышал подсказки.
Вечером был получен точный приказ: если Рем откажется воспользоваться оставленным ему шансом, он будет казнен. Надсмотрщик вошел в его камеру, молча положил на стол револьвер и вышел. За Ремом незаметно следили. Он взглянул на револьвер, не тронув его, и, казалось, забыл о его существовании. Прошло десять минут.
Тюремщик снова зашел в камеру, и, не говоря ни слова, унес револьвер. Через несколько минут в камере появились два человека с пистолетами в руках. Одним из них был начальник концлагеря в Дахау эсэсовец Эйке, Рем встал им навстречу. Он был без рубашки, и на коже его вдруг выступили капли пота.
— Что это значит? — спросил он
— У нас нет времени на болтовню, — отрезал Эйке.
Он спокойно поднял пистолет, прицелился, словно в тире, и выстрелил несколько раз. Рем упал. Эйке нагнулся и добил его. Так закончилась карьера всемогущего руководителя СА.
Уже вечером 30 июня несколько гестаповцев появились в тюрьме с первым списком из шести человек, отобранных для казни, и потребовали у директора тюрьмы Коха их выдачи. Тот робко заметил, что красная галочка против фамилии в списке вместо смертного приговора представляется ему «не слишком законной». С его замечанием не посчитались, шесть человек были выведены во двор тюрьмы и расстреляны взводом эсэсовцев под командой Зеппа Дитриха. Первым из расстрелянных оказался начальник СА и префект полиции Мюнхена Август Шнайдхубер.
В Берлине репрессиями руководили Геринг и Гиммлер. В этих обстоятельствах Гитлер вручил Герингу исполнительную власть во свей северной части Германии, который тот и воспользовался.
Аресты начались в половине одиннадцатого.
Службы СС и гестапо провели на севере страны многочисленные аресты. Геринг хотел обезглавить руководство СА в своей области и свести счеты с личными противниками.
Шеф СА в Берлине — Бранденбурге Карл Эрнст решил отправиться в путешествие по Южной Атлантике. И не хватило совсем немногого, чтобы это решение спасло ему жизнь. Еще накануне он прибыл в Бремен, но, к несчастью, его пароход отправлялся лишь вечером 30 июня. Во время ареста эсэсовцами он бурно протестовал: он и в мыслях не допускал, чтобы кто-то осмелился схватить столь высокопоставленное лицо, депутата рейхстага и государственного советника.
Он забыл, что совершил преступление, осыпая в частных разговорах ругательствами Гиммлера, называя его «черным иезуитом», с легкой руки Отто Штрассера, придумавшего это прозвище. Такое кощунство было давно уже отмечено в карточке гестапо. А сейчас пришло время за него расплатиться.
Эрнст был обречен и еще по одной причине: он руководил командой СА, которой был поручен поджог рейхстага. Похоже, он не всегда умел держать язык за зубами и допустил опасные откровения, которые уловило чуткое ухо гестапо. Показательно, что из десяти штурмовиков СА, участвовавших в поджоге и к тому времени оставшихся в живых (одиннадцатый, Ралль, был ликвидирован уже давно), девять было уничтожено 30 июня 1934 года.
Что касается усерднейшего секретаря суда Рейнекинга, который предупредил гестапо о разоблачениях Ралля, он был помилован, хотя и оказался в Дахау, где погиб в начале 1935 года.
Все эти люди, столь полезные в феврале 1933 года, стали неудобными в июне 1934. Все они, и в первую очередь их шеф Эрнст, должны были исчезнуть.
Доставленный в Берлин самолетом, он был помещен в казарме на Лихтерфельде и расстрелян два часа спустя. Туда направлялись все, кто не был убит на месте или кому не удалось бежать. Кое-кто прошел легкий допрос, большинство подверглось оскорблениям и избиениям, и почти все были поставлены перед командой охранников, расстрелявших во дворе казармы обреченных на смерть людей. В течение всей субботы и утра воскресенья 1 июля 1934 года в квартале Лихтерфельде слышался грохот залпов. Взвод эсэсовцев располагался в пяти метрах от приговоренных, а стена, у которой они стояли, в течение многих месяцев была покрыта кровью. Залпы сопровождались кличем: «Хайль Гитлер! Это нужно фюреру!»
В штаб-квартире гестапо в эти напряженные дни царила суматоха. Именно из его кабинетов, обычно таких чинных, исходили приказы о расправах, сюда стекались отчеты о казненных, сообщения об арестах и побегах, об убийствах тех, кого было приказано уничтожать на месте. Для большей секретности все, кто фигурировал в списках, были помечены порядковыми номерами. В сообщениях по телефону, в телеграммах и распоряжениях ограничивались лишь номерами: «№ 8 прибыл, № 17, 35, 37, 68, 84 арестованы, № 32, 43, 56, 79 расстреляны, № 5 по-прежнему не обнаружен». Когда имена, которые скрывались за этими цифрами, стали постепенно выясняться, вся Германия содрогнулась от ужаса и недоумения.
Убийцы из гестапо не ограничивались истреблением руководителей СА. Под их ударами, а также под выстрелами карательных отрядов гибли в большинстве своем люди, не имевшие никакого отношения к Рему и штурмовым отрядам. Акцию против Рема использовали для расправы с неугодными. Доктор Фрик в своих свидетельских показаниях на Нюрнбергском процессе описал это следующими словами: «Во время чистки среди сторонников Рема многие из убитых не имели никакого отношения к внутреннему мятежу сил СА, просто их недолюбливали».
«Недолюбливали», например, журналиста Вальтера Шотте, сотрудника фон Папена, выразителя идей баронов из «Геррен-клуба»; в 1932 году он разработал такую политическую тактику, которая чуть не разрушила предвыборные надежды нацистов. В книге под названием «Правительство Папена — Шлейхера — Гайда» он с такой остротой и точностью обрисовал методы работы нацистской партии, что это разоблачение стоило Гитлеру двух миллионов голосов на выборах 6 ноября 1932 года. Это ему не простили: утром 30 июня он был убит в гестапо.
Среди неугодных был также и Грегор Штрассер. Гитлер не забыл человека, который сделал так много для политической организации партии и который вышел из нее, оказавшись жертвой интриг Геринга и Геббельса, гордо, не сказав ни слова, 8 декабря 1932 года. Фюрер сохранил в душе уважение к нему. Он запретил своим подручным трогать его, но Геринг, имея широкие полномочия, пренебрег запретом. Врат Грегора, Отто Штрассер, укрылся в Австрии, где основал антигитлеровский «Черный фронт». Грегор же не занимался более политикой. Он возглавил фармацевтическую фирму «Шеринг-Кальбаум». Но этого было недостаточно, чтобы разоружить его врагов, Геринга и Гиммлера. Гиммлер получил лично Гейдриху проследить за «закрытием» этого старого счета. Утром 30 июня Штрассер был привезен в тюрьму гестапо в Колумбиа-хауз. Его поместили вместе е арестованными шефами СА. После обеда за ним пришел эсэсовец, чтобы отвести его, как он выразился, в специальную одиночную камеру. Эсэсовец открыл дверь одной из камер, пропустил Штрассера, закрыл дверь и удалился. Минутой позже прозвучал выстрел, Штрассер не был убит, пуля лишь задела шею, пробив артерию.
