Илиада. Одиссея - Гомер (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗

С виду, казалось, о мертвом, но в сердце о собственном горе.

Тою порой к Ахиллесу ахейские старцы сходились,

Пищей прося укрепиться; но он отвергал их, стенящий:

305 "Други! молю вас, когда еще есть мне друг здесь послушный;

Нет, не просите меня, чтоб питьем, чтоб какой-либо пищей

Я насладился: жестокая горесть меня раздирает!

Солнце пока не зайдет, не приму, не коснуся я пищи!"

Так говоря, отпустил от себя властелинов ахейских.

310 Только Атриды остались и сын многоумный Лаэртов,

Нестор, Идоменей и божественный Феникс; но тщетно

Вместе они утешали печального; сердцем он весел

Не был, покуда не бросился в бездну кровавыя брани.

Думал он лишь о Патрокле, об нем говорил воздыхая:

315 "Прежде, бывало, мне ты, злополучный, любезнейший друг мой,

Сам под кущей моею приятную снедь предлагаешь

Скоро всегда и заботливо, если, бывало, ахейцы

Брань многослезную снова троянам нанесть поспешают.

Ныне лежишь ты пронзенный, и сердце мое отвергает

320 Здесь изобильную снедь и питье, по тебе лишь тоскуя!

Нет, не могло бы меня поразить жесточайшее горе,

Если б печальную весть и о смерти отца я услышал,

Старца, который, быть может, льет горькие слезы во Фтии,

Помощи сына лишенный, тогда как в земле чужелюдной

325 Ради презренной Елены сражаюсь я с чадами Трои;

Даже когда б я услышал о смерти и сына в Скиросе,

Милого, если он жив еще, Неоптолем мой прекрасный!

Прежде меня утешала хранимая в сердце надежда,

Что умру я один, далеко от отчизны любезной,

330 В чуждой троянской земле, а ты возвратишься во Фтию;

Ты, уповал я, мне сына в своем корабле быстролетном

В дом привезешь из Скироса и юноше все там покажешь:

Наше владенье, рабов и высокие кровлей палаты.

Ибо Пелей, говорит мое сердце, уже или умер,

335 Или, быть может, едва уже дышит, согбенный под игом

Старости скорбной и грусти, и ждет обо мне беспрестанно

Вести убийственной сердцу, когда о погибшем услышит!"

Так говорил он и плакал; кругом воздыхали герои,

Каждый о том вспоминая, что милого в доме оставил.

340 С неба печальных узрев, милосердовал Зевс промыслитель,

И к Афине Палладе крылатую речь обратил он:

"Или ты вовсе, о дочь, отступилась от славного мужа?

Или нисколько уже не заботишься ты о Пелиде?

Се он, сидя один при своих кораблях прямокормных,

345 Горестный плачет по друге любезном. Все аргивяне

Пищу вкушают; а он остается и гладный и тощий.

Шествуй, Афина; и нектаром светлым с амброзией сладкой

Грудь ороси Ахиллесу, да немощь его не обымет".

Рек – и подвигнул Афину, давно пламеневшую сердцем:

350 Быстро она, как орел звонкогласый, ширококрылатый,

С неба слетела по воздуху. Тою порою ахейцы

Воинством всем ополчались по стану. Пелееву сыну

Нектаром Зевсова дочь и амброзией сладкой незримо

Грудь оросила, да немощь от глада его не обымет;

355 И сама на Олимп вознеслась к меднозданному дому

Зевса. Ахейцы ж неслись от черных судов мореходных.

Словно как снежные клоки летят от Зевеса густые,

Быстро гонимые хладным, эфир проясняющим ветром, –

Так от ахейских судов неисчетные в поле неслися

360 Шлемы, игравшие блеском, щиты, воздымавшие бляхи,

Крепко сплоченные брони и ясеня твердого копья.

Блеск восходил до небес; под пышным сиянием меди

Окрест смеялась земля; и весь берег гремел под стопами

Ратных мужей. Посреди их Пелид ополчался великий.

365 Зубы его скрежетали от гнева; быстрые очи

Страшно, как пламень, светились; но сердце ему раздирала

Грусть нестерпимая. Так на троян он, пышущий гневом,

Бога дарами облекся, Гефеста созданием дивным.

Прежде всего положил он на быстрые ноги поножи

370 Пышные, кои серебряной плотно смыкались наглезной;

После на мощную грудь надевал испещренные латы;

Бросил меч на плечо с рукояткой серебряногвоздной,

С лезвием медяным; взял, наконец, и огромный и крепкий

Щит: далеко от него, как от месяца, свет разливался.

375 Словно как по морю свет мореходцам во мраке сияет,

Свет от огня, далеко на вершине горящего горной,

В куще пустынной; а их против воли и волны и буря,

Мча по кипящему понту, несут далеко от любезных, –

Так от щита Ахиллесова, пышного, дивного взорам,

380 Свет разливался по воздуху. Шлем многобляшный поднявши,

Крепкий надел на главу; засиял, как звезда, над главою

Шлем коневласый; и грива на нем закачалась златая,

Густо Гефестом разлитая окрест высокого гребня.

Так Ахиллес ополчался, испытывать начал доспехи,

385 Впору ли стану, легки и свободны ли членам красивым:

И, как крылья, они подымали владыку народа.

Взял, наконец, из ковчега копье он отцовское – ясень,

Крепкий, огромный, тяжелый: его из героев ахейских

Двигать не мог ни один; но легко Ахиллес потрясал им,

390 Ясенем сим пелионским, который отцу его Хирон

Ссек с высоты Пелиона, на грозную гибель героям.

Коней меж тем Автомедон и сильный Алким снаряжали;

В пышных поперсьях к ярму припрягли их; удила в морды

Втиснули им и, бразды натянув, к колеснице прекрасной

395 Их укрепили за кузов. Тогда, захвативши рукою

Гибкий блистательный бич, в колесницу вскочил Автомедон.

Сзади, готовый к сражению, стал Ахиллес быстроногий,

Весь под доспехом сияя, как Гиперион лучезарный.

Крикнул он голосом грозным на быстрых отеческих коней:

400 "Ксанф мой и Балий, Подарги божественной славные дети!

Иначе вы постарайтеся вашего вынесть возницу

К ратному сонму данаев, когда мы насытимся боем;

Вы, как Патрокла, его на побоище мертвым не бросьте!"

Рек он, – как вдруг под упряжью конь взговорил бурноногий,

405 Ксанф; понуривши морду и пышною гривой своею,

Выпавшей вон из ярма, досягнув до земли, провещал он

(Вещим его сотворила лилейнораменная Гера):

"Вынесем, быстрый Пелид, тебя еще ныне живого;

Но приближается день твой последний! Не мы, повелитель,

410 Будем виною, но бог всемогущий и рок самовластный.

Нет, не медленность наша, не леность дала сопостатам

С персей Патрокла героя доспех знаменитый похитить:

Бог многомощный, рожденный прекрасною Летой, Патрокла

Свергнул в передних рядах и Гектора славой украсил.

415 Мы же, хотя бы летать, как дыхание Зефира, стали,

Ветра быстрейшего всех, но и сам ты, назначено роком,

Должен от мощного бога и смертного мужа погибнуть! 154"

С сими словами Эриннии голос коня перервали.

Мрачен и гневен к коню говорил Ахиллес быстроногий:

420 "Что ты, о конь мой, пророчишь мне смерть? Не твоя то забота!

Слишком я знаю и сам, что судьбой суждено мне погибнуть

Здесь, далеко от отца и от матери. Но не сойду я

С боя, доколе троян не насыщу кровавою бранью".

Рек – и с криком вперед устремил он коней звуконогих.