О медицине (ЛП) - Цельс Авл Корнелий (книги полностью бесплатно .txt) 📗
Но если жар был вызван болезненным процессом во внутренних органах и сопровождался болью в голове или под ложечкой, причем неизвестно, что именно нарушило работу организма, то, если за первым приступом и последовало бы прекращение лихорадки, все же надо подождать до третьего дня, так как можно опасаться трехдневной лихорадки, и, когда пройдет время приступа, давать пищу, но не в большом количестве, потому что можно также опасаться четырехдневной лихорадки; только на 4-й день, если больной здоров, можно его питать без опасения. Если же на другой день, или на 3-й, или на 4-й лихорадка возобновилась, то можно сделать вывод, что болезнь не прошла.
Есть более легкий вид трехдневных и четырехдневных лихорадок и с более правильной цикличностью, и с полным выздоровлением после болезни, и с вполне спокойными перерывами между приступами, - о них я расскажу в своем месте.
Сейчас я буду говорить о ежедневных лихорадках.
И в этом случае всего лучше давать больному пищу на 3-й день, чтобы первый день уменьшил лихорадку, второй помог восстановлению сил больного. Но ее надо давать таким образом: если лихорадка, будучи ежедневной, прекратится совершенно, - то, как только окончится приступ; если приступы не смежны, но следующая лихорадка примыкает к предыдущей, и притом болезнь с каждым днем усиливается, и спады бывают без правильного чередования, то - когда больной будет в таком состоянии, что нельзя ожидать более длительной ремиссии; если приступ бывает один день в более тяжелой форме, другой день в более легкой, то нужно давать пищу после более тяжелого приступа, ибо обычно за более тяжелым приступом следует более спокойная ночь, равно как более тяжелому приступу предшествует и более тяжелая ночь.
Существует также большое разногласие относительно того, когда надо давать пищу, в случае, если лихорадка продолжается, нисколько не делаясь легче, а дать пищу необходимо.
Некоторые, исходя из того, что обычно более спокойными для больных являются утренние часы, полагают, что пищу надо давать в это время. Это не вызывает возражения, но не потому надо давать пищу в это время, что это утро, а потому, что для больных это время - время ремиссии.
Но если утро не принесло больному никакого облегчения, то тем самым это время, которое, по своей природе, должно быть лучшим, по вине болезни таким считать нельзя.
Между тем, наступает полуденное время, когда всякий больной обыкновенно чувствует себя хуже, а после полудня можно опасаться, как бы страдания больного не стали даже большими, чем всегда. В этом случае иные врачи дают такому больному пищу вечером. Но так как в это время больные обычно находятся в очень плохом состоянии, то следует опасаться, как бы не случилось чего-нибудь худшего, если беспокоить их чем-либо в это время. Ввиду этого я пользуюсь средними часами ночи, когда уже прошло самое тяжелое для больных время, притом часами возможно более поздними, даже предрассветными, когда, как правило, все большей частью спят, а также в утреннее время, как менее трудное по своей природе.
Но если лихорадки чередуются нерегулярно, то пищу следует давать тотчас, как только больной освободится от приступа, ибо надо опасаться, как бы приступ не последовал тотчас после еды.
Когда же бывает в один и тот же день большое число приступов, то надо взвесить, одинаковые ли они во всех отношениях, - что едва ли может случиться, - или различные.
Если они во всех отношениях одинаковы, то надо давать пищу лучше после такого приступа, который прекращается не между полднем и вечером. Если приступы неодинаковы, то надо взвесить, чем они различаются, а именно: если один приступ тяжелее, а другой легче - то следует давать пищу после более тяжелого; если один продолжительнее, другой короче, то - после более продолжительного; если один тяжелее, другой продолжительнее, то надо взвесить, какой из двух сильнее ослабляет: первый ли своей силой, или второй своей продолжительностью, - и давать пищу после более сильного.
Более же всего важно знать, каковы по продолжительности и силе ремиссии между лихорадками.
Поэтому, если после одной лихорадки остается озноб, а после другой наступает полное выздоровление, то для принятия пищи больше подходит время, когда организм здоров; если после лихорадки остаются легкие лихорадочные явления, но в одном случае время ремиссии более продолжительное, то надо выбирать последнее, притом так, чтобы, в случае, когда приступы будут примыкать друг к другу, давать пищу тотчас же, после того как предшествующий приступ пошел на убыль.
Таким образом, общеобязательным является то, к чему может сводиться каждый совет, а именно: всегда давать пищу как можно дальше от времени начала последующего приступа и, в благоприятном случае, давать пищу как можно более здоровому организму. Это надо соблюдать не только при двух, но и при многих приступах.
Однако, если вследствие слабости больного обстоятельства вынуждают дать пищу, то лучше давать ее тогда, когда усиление лихорадки прекращается, чем тогда, когда оно нарастает, лучше тогда, когда лихорадка только начинает давать о себе знать, чем когда она начинается, с тем условием, чтобы слабый больной ни в каком случае не оставался бы без поддержки.
Но хотя и лучше всего давать пищу на 3-й день, однако, если организм слаб, ее надо давать ежедневно, и тем больше, чем сильнее лихорадки поражают организм, если они непрерывные, без ремиссии, или если два или более приступа случаются в один и тот же день.
Из этого следует и то, что, если пульс вдруг ослабел, то надо давать пищу ежедневно, тотчас же с первого дня болезни, и то, что ее следует давать в один и тот же день чаще, если больной вследствие многократных приступов вдруг почувствует упадок сил.
Однако, надо соблюдать, чтобы пищи давалось меньше после таких лихорадок, после которых, если бы позволяло состояние организма, совсем бы ее не полагалось.
Нужно знать, что, когда лихорадка только угрожает, начинается, усиливается, останавливается (в том же положении), опадает, задерживается потом в ослабленном виде или прекращается, то самое лучшее время для приема пищи - по окончании приступа; во-вторых, - когда она находится в ослабленном состоянии; в третьих, - если это необходимо, - когда она только идет на убыль. Во всех прочих случаях это сопряжено с опасностью для больного.
И, клянусь Геркулесом, мало, чтобы врач имел в виду только лихорадки сами по себе, но нужно чтобы он имел в виду также общее состояние больного и согласовывал с ним его лечение: есть ли у него силы или их не хватает, не примешиваются ли какие-либо другие переживания больного.
Действительно, если полагается держать больных всегда спокойными, чтобы они болели только телом, а не душой, то особенно это полагается тогда, когда они приняли пищу. Следовательно, если случится что-нибудь, что может встревожить состояние их духа, но лучше всего скрыть это от них, пока они болеют; если же это невозможно, то все же не тревожить их после принятия пищи и во время сна; и только тогда сказать, когда они проснутся.
ГЛАВА VI. КОГДА ПОЛЕЗНО ДАВАТЬ ПИТЬ БОЛЕЮЩИМ ЛИХОРАДКОЙ
Убедить больных относительно пищи, безусловно легче, притом часто их желудок отказывается от нее, хотя ум и желает. По части же питья приходится вести упорную борьбу и тем больше, чем сильнее лихорадка, так как она возбуждает жажду и требует влаги больше всего тогда, когда она всего вреднее.
Больного надо убедить, что жажда немедленно прекратится, как только кончится приступ, что приступ будет более продолжительным, если ему дать есть или пить, и что, следовательно, скорее жажда прекратится у того, кто не пьет.
Все же, поскольку даже здоровые легче переносят голод, чем жажду, постольку приходится быть более снисходительным к больным в отношении питья, чем в отношении пищи.
В первый день, безусловно, нельзя давать никакой влаги, разве только в том случае, когда пульс у больного вдруг так ослабел что приходится давать и пищу.
