Макамы - ал-Хамадани Бади аз-Заман (книги полностью бесплатно TXT) 📗
— Почему?
Ему ответили:
— Из-за того, что сделал Абу-л-Анбас в отместку за то, что претерпел от своих товарищей и сотрапезников.
Вазир так смеялся, что едва не намочил шаровары, а может быть, и намочил, Бог знает об этом лучше. Потом он сказал:
— Клянусь Богом, этот человек поступил правильно и не ошибся в том, что сделал. Не трогайте его, ведь он лучше всех знает их.
Затем вазир отправил мне в награду почетное платье, велел привести мне лошадь с повозкой и пожаловал пятьдесят тысяч дирхемов в знак того, что он одобряет мой поступок. Я не выходил из дома два месяца: тратил, ел и пил, а потом появился перед людьми. И некоторые из тех, кому я отомстил, помирились со мной, зная, как наградил меня вазир. Другие же поклялись тройным разводом и освобождением рабов и рабынь, что они никогда не будут разговаривать со мною лично и что порукой им будут великие деяния Господни. Я не обращал на это внимания, не слушал, не чесались у меня от этого уши и живот не болел. Это мне не вредило, наоборот — веселило. Таково было последнее желание в душе Иакуба [183], которое и исполнилось.
Я рассказал эту историю и обратил на нее внимание людей, чтобы они относились с осторожностью к сынам нашего времени и не доверяли бы друзьям низким и недостойным, такому-то переписчику, сплетнику, который любит приврать, не признает права литераторов и не уважает их, книги у них берет и обратно не отдает.
У Бога мы помощи просим, на него опираемся и молитвы ему возносим.
ДИНАРСКАЯ МАКАМА
(сорок третья)
Р ассказывал нам Иса ибн Хишам. Он сказал:
Однажды я дал обет пожертвовать динар самому искусному попрошайке в Багдаде. Я стал расспрашивать, как найти такого, и мне указали на Абу-л-Фатха Александрийца. Отправился я его поискать, чтобы этот динар ему отдать. Гляжу — собрались бродяги в кружок, а между ними и наш дружок. Я сказал:
— Эй, дети Сасана [184]! У кого из вас побогаче запас? Кто ремесло свое знает лучше — этот динар от меня получит.
Александриец воскликнул: «Это я!»; другой же из этой компании возразил: «Нет, я!»
Они поспорили и побранились, чуть не зубами друг в друга вцепились. Тогда я сказал:
— Пусть каждый из вас обругает своего товарища: одолевший — награду заслужит, потерпевший — пускай не тужит.
Александриец заговорил:
— Эй ты, старухины холода [185], июльская духота, кувшин паршивый, дирхем фальшивый, болтовня певцов вместо пения! Ты — засуха на года, злосчастнейшая звезда, видение жуткое, несваренье желудка! Ты ящерица зловонная, глаза воспаленные, миг разлучения, влюбленных разъединение, смерти явление, святого Хусейна убиение [186]!
Ты тяжкое бремя должника, позором клейменная щека, несчастия вестник, греха наместник, похлебка вонючая, чума неминучая, пустыня, где только заккум [187]растет, скупец, который ничего никому не дает, закон, осуждающий любого, языками затасканное слово, более отвратительный, чем грамматическая ошибка, чем вражья улыбка! Червяк ты из ямы выгребной, тяжелая шуба в летний зной! Ты «Ох!», когда хозяин вздыхает, если гость лепешку ломает! Ты икание пьяницы и рыгание, хищной птицы смердящее дыхание, забивание шершавых колов, подставка для грязных котлов, день невозвратный, проигрыш досадный!
Эх ты, моча скопца, обед слепца, нытье без конца, оборванца заступничество, ребятишкам субботнее мученичество [188], ты письмa с соболезнованием хуже, нечистот огромная лужа, ахвазское скупердяйство, рейское разгильдяйство! Клянусь Богом, если бы ты поставил одну ногу на Аравенд, другую на Думавенд, взял бы радугу в руку и стал бы чесать облака на одежду ангелов, ты все равно был бы только жалким чесальщиком хлопка!
И сказал второй спорщик:
— Эй ты, артист-обезьянщик, еврейский обманщик, отвратная вонь из львиной пасти, бывшие и небывшие напасти, собачья грызня во дворе, обезьяна, пляшущая на ковре, тыква с бобами, ничтожество, затоптанное ногами, дым нефтяной, из-под мышек запах дурной! Ты хуже, чем тот, кто объявляет развод и брачный дар обратно берет!
Эх ты, нарушенье поста, крушенье моста, грязь дорожная, обещание ложное, лихорадка, кости сжигающая, снадобье послабляющее, налет на зубах, сера в ушах! Ты привязчивей, чем веревка, дешевле фельса [189]дешевка, слезы позорней, иглы непокорней, место, откуда ноги растут, откуда руки начало берут! Ты противней, чем крыша протекающая, чем речь, ничего не означающая! Клянусь Богом, если бы ты под зад себе звезды подложил и ноги в земные пределы спустил, в Сириус бы обулся, Плеядами, словно плащом, обернулся, небесную твердь как станок бы взял и одежду из воздуха соткал, основой ткани сделал бы звезду Альтаир и сплел бы ее с вращающимся небосводом, — ты оставался бы всего лишь подлым ткачом!
Г оворит Иса ибн Хишам:
Богом клянусь, я не знал, кого из них предпочесть: оба они ремесло свое знали, друг друга затейливо ругали, напористо нападали. И так не решив, кто сильнее из них, я оставил им динар на двоих, ушел — и не знаю, что сделала с ними судьба.
ПОЭТИЧЕСКАЯ МАКАМА
(сорок четвертая)
Р ассказывал нам Иса ибн Хишам. Он сказал:
— Как-то в Сирии собрал я компанию — славных адибов [190]собрание. Мы стихи вспоминали, тонкости их разбирали и загадки друг другу о смысле их задавали. Тут появился среди нас некий юноша: он слушал, как будто все понимал, но молчал, словно воли себе не давал. Я сказал:
— Эй, парень, нам не нравится, что ты тут стоишь. С нами сядь посиди, а не то уходи!
Он ответил:
— Я должен покинуть вас ненадолго, потому не сажусь, но я очень скоро вернусь. Вы меня подождите, отсюда не уходите!
Мы согласились, он исчез, но вскоре вернулся и обратился к нам с такими словами:
— Ну что за речи о стихах вы ведете, какие загадки задаете! Вы меня спросите о них!
И о каком стихе мы бы его ни спрашивали, он отвечал, о каком бы хитром значении вопроса ни задавали — сразу в цель попадал. Когда же мы колчаны свои опустошили и казну свою распотрошили, он сам стал загадки нам задавать и вопросами нас атаковать [191]. Он спрашивал:
— Скажите мне, в каком стихе половина его возвышает, половина же — вниз толкает? И какой стих пощечиной награждает?
Половина какого стиха возмущается, а половина — развлекается? А какой стих весь шелудивый?
В каком стихе первое полустишие нападает, второе же — приближает? А какой стих целиком состоит из скорпионов?
У какого стиха содержание неприлично, зато он скроен отлично? У какого стиха слезы не иссякают? А какой стих целиком исчезает и только ногу одну оставляет? И у какого стиха предмет неизвестен?
Какой стих длиннее себе подобных, словно они по размеру несходны? Какой стих нельзя разрушить, а почву его — вскопать?
В первой части какого стиха совершенство его проявляется, тогда как вторая часть притворяется? В каком стихе невозможен счет? Какой стих тебе радость несет?
Известен ли стих, который в мировой простор не вмещается? У какого стиха половина смеется, половина терзается? В каком стихе если ветку качнешь, его красоту убьешь? А какой стих когда сочинится, то смысла лишится?
Какой стих, если дать ему ускользнуть, неверный выберет путь? Мед какого стиха в себе заключает отраву? В каком стихе хвала приносит дурную славу?
183
Последнее желание в душе Иа'куба— намек на 12-ю суру Корана, которая содержит мусульманский вариант библейской истории Иосифа Прекрасного. По Корану, когда сыновья Иа'к?ба (Иакова) второй раз отправляются в Египет, взяв с собой младшего брата, отец велит им входить в город через разные ворота во избежание дурного глаза. «И когда они вошли там, где велел им отец их, это не избавило их от Аллаха ни в чем, а только [удовлетворило] желание в душе Иа'к?ба» (12:68).
184
Дети Сасана— По легенде, это прозвище восходит к имени родоначальника 4-й династии персидских царей — Сасанидов. Согласно этой легенде, Сасан в юности был изгнан его отцом Бахманом, ушел в горы к курдам, где собирались бездомные бродяги, стал их предводителем и некоторое время прожил среди них.
185
Старухины холода— последние сильные зимние холода (в конце февраля — начале марта). Они называются так потому, что слово «конец, задняя часть» ('аджуз) и «старуха» ('адж?з) восходят к одному корню.
186
Святого Хусейна убиение. — Хусейн ибн 'Али — сын последнего праведного халифа, свергнутого Омейядами. Хусейн был убит в 680 г. при попытке поднять восстание против Омейядского халифа Йазида I. У сторонников 'Али Хусейн считается великомучеником, день его смерти отмечается ими ежегодно как день великой скорби. Хусейна чтут и остальные мусульмане, поскольку он был родственником Пророка.
187
3аккум — адское дерево, плоды которого служат пищей грешникам (Коран, 37:60—64; 44:43—45). Это же название носит дерево с горькими плодами, произрастающее в Тихаме.
188
Ребятишкам субботнее мученичество. — Суббота — первый день мусульманской недели, когда детям нужно идти в школу после свободного дня.
189
Фельс — мелкая медная монета.
190
Адиб — человек, владеющий адабом,то есть совокупностью разнообразных (в первую очередь — филологических) знаний, красноречия, норм морали и поведения, которые считались необходимыми для каждого образованного человека.
191
Стал загадки нам задавать...— Большая часть приводимых далее вопросов оставлена в макаме без ответа. Мухаммад 'Абдо замечает в комментарии, что подходящие строки можно найти в любом поэтическом диване и что он не считает необходимым тратить время на разрешение всех предложенных загадок, однако приводит в примечаниях примеры собственных ответов на вопросы Александрийца*. Мы ограничиваемся лишь теми ответами, которые приводятся в самом тексте макамы, и отсылаем читателя к Иракской макаме (№ 28), в которой часть загадок совпадает с вопросами, включенными в Поэтическую макаму.
*( Аа-Хамадaн?, Аб?-л-Фадл.Ал-Макaмaт / Каддама лахa ва шараха гавaмидахa... Мухаммад 'Абдо. Бейрут, 1973. — 223—226, примеч. 3.
англ, пер.: The Maqamat of Badi' al-Zaman al-Hamadhani / Translated from the Arabic with an introduction and notes… by W.J.Prendergast. London; Dublin, 1973. — 171—172, примеч.)
