Искусство войны - Цзы Сунь (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
«Если коней кормят пшеном, а сами едят мясо; если кувшины для вина не развешивают на деревьях и не идут обратно в лагерь, значит, они — доведённые до крайности разбойники», — говорится несколько далее у Сунь-цзы. Это место обычно понимают так: пшено составляет обычную пищу китайских народных масс, мясо же относится к разряду дорогих продуктов питания; поэтому, если у противника пшено скармливают лошадям, мясо же, не жалея, едят, это свидетельствует, что солдаты противника уже больше ни на что не рассчитывают и, зная, что впереди — последний отчаянный бой, из которого они, вероятно, живыми не выйдут, утешаются последним пиром; поэтому они не развешивают, как обычно во время стоянки укреплённым лагерем, кувшины с вином на деревьях, а сидят с ними и пьянствуют, забыв о лагере. Всё это — признаки того, что противник доведён до крайности.
Можно судить о состоянии противника и по действиям его полководца. Допустим, мы замечаем, что полководец противника разговаривает со своими подчинёнными особенно учтиво и мягко. Это свидетельствует о том, что он, как говорит Сунь-цзы, «потерял своё войско» и начинает заискивать в своих подчинённых. Или он начинает вдруг бессчётно раздавать награды. Это — явный признак, что у него в войске дела плохи, воины утомились и не хотят больше воевать, так что приходится привлекать их наградами. Если полководец непрерывно пускает в ход наказания, это также означает, что войско уже не слушается его приказаний, что оно устало и не хочет воевать. Если наблюдаешь, что полководец бросается из одной крайности в другую, сначала отличается жестокостью, а потом начинает бояться своих воинов, это свидетельствует, что он сам никуда не годен. «Это означает верх непонимания военного искусства», — говорит Сунь-цзы. Таким образом, в распоряжении хорошего полководца имеется целый ряд признаков, по которым он может вывести заключение и о позиции противника, и о его намерениях, и о его действиях, и о его состоянии. Нужно только уметь эти признаки читать, т. е. быть сведущим в военном искусстве.
Однако было бы большой ошибкой считать, что все эти признаки имеют безусловное значение. Комментаторы Сунь-цзы всегда понимали своего автора так, что он указывает лишь на то, что может дать некоторые сведения о противнике, но никак не обязывает делать только указываемые им выводы. Так, например, на что уж, казалось бы, верным признаком служат стаи птиц, кружащиеся над городом и беспрепятственно садящиеся на укрепления. Как будто ясно, что это может быть только тогда, когда там ничего их не пугает, т. е. что там противника уже нет. А между тем упомянутый выше Тянь Дань специально рассыпал на своих укреплениях корм и собрал этим огромные стаи птиц, которые неустанно кружились над его укреплениями. Верной приметой усталости солдат, как сказано, считается, если они, подойдя к реке за водой, прежде чем набирать воду, начинают пить сами. Но вот один циньский полководец пустил в реку отраву с целью отравить расположенные ниже по течению отряды противника, а для отвода глаз инсценировал якобы смертельную жажду своих солдат. Когда солдаты стоят, опираясь на своё оружие, обычно это считается признаком того, что они устали. Но можно солдатам специально приказать это сделать, чтобы обмануть противника. Подобные обратные случаи можно найти применительно к каждому из перечисленных признаков (см. Сорай, цит. соч., стр. 224–226). Это свидетельствует о том, что все указанные Сунь-цзы приметы имеют значение относительное.
Последний короткий раздел этой главы состоит из указаний полководцу, как он должен руководить своим войском.
Сунь-цзы советует не переоценивать количественной стороны, не придавать всеобщего значения единственно фактору численного перевеса. Этот его совет свидетельствует о том, что его предыдущее рассуждение (в III главе) о важности численного превосходства в десять, пять и т. д. раз имело смысл только указания на то, что этот фактор может лучше всего решить победу, но отнюдь не является единственным способом решения победы. В таком духе это его рассуждение и было истолковано, и это место служит лучшим подтверждением правильности именно такого толкования.
«Дело не в том, чтобы всё более и более увеличивать число солдат, — говорит Сунь-цзы. — Достаточно иметь её (воинскую силу. — Н. К.) столько, сколько нужно для того, чтобы справиться с противником путём сосредоточения своих сил и правильной оценки противника». «Нельзя полагаться только на одну воинскую мощь. Нужно действовать умом и расчётом и уметь оценивать противника», — толкует мысль автора Ван Чжэ. Сунь-цзы заходит даже так далеко в этой мысли, что решается прямо заявить: «Кто не будет рассуждать и будет относиться к противнику пренебрежительно, тот непременно станет его пленником». Таким образом, наряду с таким фактором победы, как воинская мощь, Сунь-цзы ставит два других фактора — ум и расчёт, с одной стороны, правильную оценку противника — с другой. Только при сочетании этих трёх факторов решается победа.
«Если солдаты ещё не расположены к тебе, а ты станешь их наказывать, они не будут тебе подчиняться; а если они не станут подчиняться, ими трудно будет пользоваться», — говорит Сунь-цзы. Ду My тоже предупреждает: «Если милости полководца и доверие к нему солдат ещё не получили всеобщего распространения, нельзя управлять одними наказаниями». Однако Сунь-цзы сейчас же даёт и обратное указание: «Если солдаты уже расположены к тебе, а наказания производиться не будут, ими совсем нельзя будет пользоваться». Чжан Юй объясняет, почему: «Если наказания будут ослаблены, солдаты зазнаются и ими нельзя будет пользоваться».
В последнем абзаце этого раздела Сунь-цзы переходит на более широкую почву: он говорит об отношении правителя к народу вообще. Само собой разумеется (и так понимают комментаторы), что развиваемые им положения приложимы в равной мере и ко взаимоотношениям полководца и его солдат, но всё же и терминология, которой пользуется здесь Сунь-цзы, и вообще сама мысль свидетельствуют о том, что он ставит вопрос широко.
Сунь-цзы устанавливает два принципа управления людьми — армией, народом. Эти два принципа он выражает традиционными китайскими словами, обозначающими два понятия, взаимно противоположные по своему значению. Это — два начала: гражданское и воинское. Из взаимоотношения и взаимодействия этих двух начал и складывается жизнь всего организованного человечества. Так рассматривала эти начала вся общественная философия старого Китая, а за ней и вся философия старой Кореи и Японии.
В этой паре противоположных понятий отразилась общая, уже отмеченная выше, особенность теоретического мышления Древнего Китая, видевшего во всех проявлениях внешнего мира и жизни взаимодействие противоположных начал. Гражданское и воинское начала — понятия, которые охватывают собой одну область — жизнь общества, жизнь государства. Однако эти понятия чрезвычайно сложны по своему содержанию: гражданское начало есть просвещение, воинское начало — воинское искусство; это — мир и война, гражданская культура и военное дело, наука с литературой и меч, мягкость и доброта, с одной стороны, и твёрдость и строгость — с другой. Сунь-цзы так разделяет сферы преимущественного действия этих двух начал. Гражданское начало действует в обстановке армии главным образом в форме «приказов», в обстановке государства — в форме «законов». Законы должны быть проникнуты духом просвещения и культуры, благожелательного отношения к управляемым, началами человеколюбия и гуманности; но проведение этих законов должно быть исполнено «воинского духа», т. е. энергии, силы, настойчивости. Только таким путём и можно добиться того, чтобы приказания в армии, а законы в государстве исполнялись. А это имеет исключительно важное значение. «Когда законы (и приказы, если речь идёт об армии. — Н. К.) вообще исполняются, в этом случае, если преподашь что-нибудь народу (или армии. — Н. К.), народ (армия. — Н. К.) тебе повинуется». «Когда законы (приказы. — Н. К.) вообще принимаются с доверием и ясны, значит, мы (правитель, полководец. — Н.К.) и масса (народ. — Н.К.) взаимно обрели друг друга».
