Дон Кихот. Часть первая - Де Сервантес Сааведра Мигель (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
До сих пор остается невыясненным, знал или не знал Сервантес подлинное имя автора фальшивки. Обычно принято считать, что не знал. Но это маловероятно. Подложный «Дон Кихот» был встречен Сервантесом с большим и вполне законным раздражением и, несомненно, ускорил его смерть. И все же Сервантес ограничился лишь гневной отповедью по адресу своего таинственного врага. Если он и не знал его имени, то мог иметь на этот счет свои подозрения и как человек, уже не раз страдавший от произвола властей, предпочел отказаться от прямой схватки. Впрочем, подложный «Дон Кихот», несмотря на свою бесспорную литературность и бойкость написавшего его пера, особенного успеха не имел и прошел, в общем, незамеченным.
В промежутке между выходом в свет первой и второй частей «Дон Кихота», в 1613 году, вышло в свет второе по своей литературной значимости произведение Сервантеса, а именно его «Назидательные новеллы». Новеллы заслужили похвалу даже литературных врагов Сервантеса, не говоря уже о друзьях и почитателях автора. Переведенные вскоре после своего появления на французский, английский, итальянский и голландский языки, новеллы послужили источником для ряда сценических переделок. Радушный прием, оказанный испанскими писателями «Назидательным новеллам», является хотя и косвенным, но все же бесспорным признанием справедливости слов Сервантеса о том, что «он был первый, кто начал писать новеллы по-кастильски, ибо все печатавшиеся в Испании многочисленные новеллы были переведены с иностранных языков». Никто не оспаривал и авторских прав Сервантеса, выраженных в словах: «...все повести сборника — моя полная собственность; сочиняя их, я никому не подражал и никого не обкрадывал. Они зачаты в моей душе, рождены на свет моим пером, а ныне им предстоит расти и расти на руках у печатного станка». И Сервантес в своем утверждении был совершенно прав, так как ничего равного «Назидательным новеллам» не знала до него испанская проза. «Назидательные новеллы» «открывали свободный путь», как выразился о них сам Сервантес в своей поэме «Путешествие на Парнас», не только «кастильской речи». Этот «свободный путь» заключался в искусном сочетании художественного вымысла, элементов сказочного, фантастического с реалистическим восприятием окружающей действительности.
По содержанию своему «Назидательные новеллы» перекликаются со вставными эпизодами «Дон Кихота» и с основной сюжетной тканью романа и являются своеобразными литературными «заготовками», которые, благодаря их художественным достоинствам, обрели право на самостоятельную жизнь. Написанные в различные периоды творческой жизни Сервантеса, «Новеллы» отличаются большим разнообразием сюжета. К «Назидательным новеллам» следует отнести также вставное главы и эпизоды «Дон Кихота» («Повесть о безрассудно-любопытном» и рассказ пленника из первой части романа).
Заключительный период в жизни Сервантеса, очень богатый в творческом отношении, протекал в основном в Мадриде, куда Сервантес пёребрался после провозглашения этого города столицей королевства и переезда туда двора в 1606 году. Последнее время его пребывания в Вальядолиде было омрачено незаконным и совершенно нелепым арестом, которому были подвергнуты как сам Сервантес, так и его близкие в связи с убийством вблизи их дома одного молодого дворянина, а также препирательством с казначейством по делу о финансовой отчетности.
Когда именно Сервантес окончательно обосновался в Мадриде, точно не выяснено, но, по-видимому, около 1608 года. Как и в Вальядолиде, он жил здесь в бедных кварталах. Несмотря на ту громкую известность, которую принес писателю «Дон Кихот», материальное положение его семьи не стало легче. Мало что изменилось в отношении к нему официальной Испании и ее литературных кругов: для них он по-прежнему был человеком неугодным, малоприемлемым. Но, не улучшив положения Сервантеса, огромный успех его романа побудил писателя продолжать работу над прозой, непревзойденным мастером которой он был.
1605—1610 годы были временем усиленной его работы над произведениями, вышедшими позднее,— новеллами, комедиями, интермедиями и второй частью его романа. Эти годы для него были омрачены кончиной обеих его сестер, перед смертью постригшихся в монахини, и вторым браком его дочери Исавели де Сааведра, увеличившим материальную стесненность писателя в связи с требованием жениха гарантировать приданое. Примеру сестер Сервантеса последовала и жена его, также принявшая постриг. Да и сам Сервантес вступил в 1609 году в состав Братства рабов святейшего причастия, членами которого были не только высокопоставленные особы, но и ряд крупных испанских писателей (в том числе Лопе де Вега и Кеведо). Позднее, в 1613 году, Сервантес стал терциарием (членом полумонашеского религиозного Братства мирян) Францисканского ордена и накануне смерти принял «полное посвящение». Мы упоминаем здесь, об этом потому, что на основании этих фактов реакционные литературоведы и критики пытаются зачислить Сервантеса в ряды писателей-реакционеров, сделав из него нечто вроде покаявшегося в конце своей жизни грешника. Между тем поступками Сервантеса в этом случае могли руководить соображения не религиозного характера, а стремление заручиться покровительством влиятельных членов Братства и обеспечить себе помощь в случае болезни и острой нужды (такая помощь входила в круг обязанностей терциариев). В пользу такого предположения говорит тот факт, что своих двух покровителей: графа Лемосского, которому он посвятил «Назидательные новеллы», «Восемь комедий и восемь интермедий», вторую часть «Дон Кихота» и «Странствия Персилеса и Сихизмунды», и кардинала — епископа Толедо и главного инквизитора дона Бернардо де Сандоваля-и-Рохаса — Сервантес нашел именно среди Братства. Как ни мала была помощь этих покровителей, она все же вносила некоторое облегчение в его скудную жизнь, гарантировала от новых притеснений со стороны мелких властей.
Сервантес умер 23 апреля 1616 года. Он был похоронен в указанном нм самим монастыре за счет благотворительных сумм Братства.
Завершилась многострадальная, по исполненная благородства и величия жизнь писателя и гражданина. «Простите, радости! Простите, забавы! Простите, веселые друзья! Я умираю в надежде на скорую и радостную встречу в мире ином». С таким прощальным приветом обратился гениальный испанец к своим читателям в предисловии к своему последнему творению.
Однако не в мире ином, несуществующем, загробном, встретился он снова со своими друзьями и почитателями: эта встреча произошла в том реальном мире, в котором он жил и творил. Сервантес вечно жив в памяти людей, так же как живы и его бессмертные герои — рыцарь и оруженосец, по-прежнему странствующие в поисках добра, справедливости и красоты по необъятным равнинам своей многострадальной родины. И с особой силой п полнотой эта любовь прогрессивных людей всего мира к гениальному писателю проявляет себя в Советском Союзе, где его книги выходят огромными тиражами па языках нашей многонациональной страны, где его жизнь и творчество являются предметом постоянного любовного изучения.
Ф. КЕЛЬИН
Часть первая
Посвящение герцогу Бехарскому
Маркизу Хибралеонскому, графу Беналькасарскому и Баньяресскому, виконту Алькосерскому, сеньору Капильясскому, Курьельскому и Бургильосскому
Ввиду того, что Вы, Ваша Светлость, принадлежа к числу вельмож, столь склонных поощрять изящные искусства, оказываете радушный и почетный прием всякого рода книгам, наипаче же таким, которые по своему благородству не унижаются до своекорыстного угождения черни, положил я выдать в свет Хитроумного идальго Дон Кихота Ламанчского под защитой достославного имени Вашей Светлости и ныне, с тою почтительностью, какую внушает мне Ваше величие, молю Вас принять его под милостивое свое покровительство, дабы, хотя и лишенный драгоценных украшений изящества и учености, обычно составляющих убранство произведений, выходящих из-под пера людей просвещенных, дерзнул он под сенью Вашей Светлости бесстрашно предстать на суд тех, кто, выходя за пределы собственного невежества, имеет обыкновение при разборе чужих трудов выносить не столько справедливый, сколько суровый приговор, — Вы же, Ваша Светлость, вперив очи мудрости своей в мои благие намерения, надеюсь, не отвергнете столь слабого изъявления нижайшей моей преданности.
