Русская мифология. Энциклопедия - Мадлевская Е. Л. (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
В безлесных местах, например, в Ярославской, Тверской губерниях, пастухи договаривались с полевыми и луговыми духами, обращаясь с заклинанием: «Полевой хозяин-батюшка, полевая хозяйка-матушка Призрите, напойте, сохраните и на двор пригоните». Кое-где на Русском Севере демоническим помощниками пастуха считали мелких бесов: в некоторых деревнях Новгородской губернии их представляли в виде рыжих чертенят, в Архангельской губернии — в облике маленьких человечков в красных колпачках на голове или подпоясанных красными поясками.
Свое профессиональное знание, в рамки которого входило и умение общаться с нечистой силой, пастух получал от колдуна или более опытного старого пастуха. Обычно передача знания шла устным путем, но заговорные тексты и правила поведения пастуха иногда закреплялись письменно. Бумага с такими записями являлась своеобразным документом, который назывался «отпуском». Эта бумага, по поверьям, обладала мощной магической силой. Никто, кроме пастуха, не должен был ее ни видеть, ни держать в руках. Поэтому свои «отпуски» пастухи прятали в тайном, никому не известном месте. В некоторых местностях «отпуск» называли еще «спуском», «обходом», «оберегом», «словом», «знатьём» (от слова «знать» в значении «владеть особым знанием»). Для каждого пастуха в «отпуске» были определены свои правила поведения и запреты. К наиболее распространенным относились такие: не брать из леса ягод (черных или любых) и грибов, не собирать яйца из гнезд лесных птиц, не ловить рыбу, не разорять муравейники, не убивать кротов, не копать землю, не драть лыка и не плести из него лапти во время пастьбы, не ругаться в лесу, не стричься, не бриться, не пить алкогольные напитки; если пастух женат, то не вступать в супружеские отношения в течение всего сезона пастьбы; не подавать никому руки, не перелезать через изгороди и т. п. По представлениям крестьян, до тех пор пока пастух соблюдал все правила и запреты, нечистая сила помогала ему в пастьбе, а «отпуск» сохранял силу.
В народе считали, что каждый «отпуск» и вина за его нарушение берутся на чью-либо голову: на скотину или на самого пастуха. Архангельские крестьяне полагали, что если «отпуск» взят на скотину, а пастух нарушил запрет, то «животина сгинет»: или корову съест медведь, или леший погонит ее в чащу, или она «встанет на рога», то есть свернет себе шею, зацепившись рогом о землю. Существовало поверье, что в отместку за «провинность» леший выбирает лучшую корову в стаде, непременно черной масти и без единого белого пятнышка. В народе бытовало множество мифологических рассказов на тему о наказаниях. Так, в одном из них повествуется о том, как пастух, несмотря на запрет, наловил 13 рыб, и на следующий день медведь задрал в его стаде 13 коров. В другом сообщается о нарушении обозначенного в «отпуске» запрета заносить в избу хомут, вследствие чего коровы перестают слушаться пастуха и своих хозяев. Согласно третьему мифологическому рассказу, нарушается запрет копать землю, чтобы не задавить жука или лягушку; и оттого, что пастух накопал три мешка картошки, леший в первый же после этого выгон погубил трех коров: одна запуталась в ограждении и задохнулась, а две другие «встали на рога». Если «отпуск» был взят на пастуха, то он, нарушив какое-либо из предписаний, категорически отказывался пасти, заявляя, что ему нельзя. В Архангельской и Вологодской губерниях говорили, что такого пастуха мог «захлестать лес», так что тот от ударов ветвями мог потерять глаза, а то и вовсе лишиться жизни. В одном из мифологических рассказов повествуется о том, что пастуха, «испортившего отпуск», леший до смерти забил дубиной. Другая история сообщает, как молодой пастух дал своему знакомцу поиграть на заговоренном рожке, и вскоре после этого неосторожного пастуха нашли в лесу со свернутой шеей; односельчане этот случай объясняли так: «Ему леший голову отвернул». Работа пастуха, вопреки представлениям народа, все-таки требовала большой осмотрительности. Если «отпуск» был взят на коровий колокольчик, его нельзя было снимать с шеи коровы без риска быть наказанным хозяином леса. Когда колдун наговаривал заговор на какую-либо вещь пастуха, ее пропажа или повреждение сказывалась на владельце. Так, крестьяне были уверены, что если пастух не найдет на своем месте оставленный в лесу посох, то он вскоре заболеет или умрет.
В народном сознании пастух, его магические предметы и стадо воспринимались как единое целое. Поэтому любое неправильное или неосторожное действие пастуха грозило серьезными последствиями и для вверенных ему животных. Так, например, в Архангельской губернии считали, что пастух в продолжение пастбищного сезона должен остерегаться пораниться до крови. Согласно мифологическим представлениям, кровотечение из раны у пастуха может привести к нарушению целости и сохранности стада: медведь или другой дикий зверь задерет кого-нибудь из скотины. В этом же плане опасным для всего стада считалось досрочное извлечение из него по каким-либо причинам — будь то неудовольствие работой пастуха или необходимость продать животное — той или иной скотины хозяевами. Увод даже одного животного означал как нарушение целостности стада, так и условий договора между пастухом и крестьянами, что, согласно традиционным представлениям, обусловливало потерю пастухом магической силы. Это, в свою очередь, могло привести к дальнейшим потерям скота. Особенно плохо было, если скотину забирали из стада на убой, поскольку считалось, что дикие звери обязательно почуют кровь и переведут много других животных. В таких случаях ответственность за нанесенный в стаде ущерб возлагалась не на пастуха, а на нарушителей договора. Судьба стада зависела также от сохранности предмета-«обхода», спрятанного пастухом в лесу или другом месте. «Обход» терял свою защитную силу и переставал действовать, если кто-либо случайно или специально обнаруживал и уничтожал этот пастуший предмет. Тут уже следовало ожидать самых разнообразных несчастий: у коров могло пропасть молоко, они могли одна за другой погибнуть. Если пастух замечал, что «обход» потревожен, он обычно отказывался пасти и снимал с себя ответственность за стадо. Выйти из сложившегося положения можно было лишь с помощью нового «обхода», который разрешалось теперь взять только в Ильин день. Чтобы не нарушить договора с лешим, пастух сам тоже не имел права перемещать заговоренный предмет.
Благополучие всего стада и каждой скотины зависело от проведения пастухом предписанных традицией магических приемов и обрядов. Их совершение приурочивалось к началу и концу пастьбы ежедневно, а также ко дню первого выгона стада и дню завершения сезона. Так, в день св. Егория пастух собирал все стадо, у каждого животного выстригал по клоку шерсти между ушей и с крестца и закатывал их в воск. С этим шариком в одной руке и замком в другой он произносил специальный заговор, после чего прятал воск с шерстью где-нибудь рядом с водопоем. Восковой шарик с шерстинками пастух мог поместить и в другое потайное место, укрыть в головном уборе или сумке, а также прикрепить к посоху, кнуту, рожку или барабанке — музыкальному инструменту в виде доски, крепящейся на переброшенной через шею веревке, с двумя палочками.
Один из самых важных обрядов Егорьева дня — обход пастуха со всем стадом вокруг пастбища. Собирая по деревне всех взятых под опеку животных, пастух стучал в барабанку и пел песню, слова которой, согласно народному восприятию, имели магическую силу:
