Сказки англов, бриттов, скоттов - Харитонов Владимир Александрович (бесплатная регистрация книга .txt) 📗

А надо вам сказать, что пониже этого места, вдоль самой воды, по обоим берегам речки высилась ограда владений полковника Брэгшоу. И как только преследователи натолкнулись на такое препятствие, они тут же разошлись по домам, все до одного, и мужчины, и женщины, и даже дети, не переставая, однако, ломать себе голову, что это за пудинг такой, куда он идет и что у него на уме.

Конечно, если б Джек Раферти и его жена вздумали поделиться с ними своим мнением, что это Гарри Конноли заворожил пудинг, — в чем они нисколько не сомневались, — бедняге Гарри пришлось бы худо от распаленной страстями толпы. Но у них хватило ума оставить это мнение при себе — ведь старый холостяк Гарри был верным другом семьи Раферти. И вот, само собой, поползли разные толки: одни говорили одно, другие другое; партия католиков утверждала, что пудинг ихний, а партия пресвитерианцев отрицала это и настаивала, что нет, он их веры, и все в таком роде.

А тем временем Кэтти Раферти была уже дома и, боясь опоздать к обеду, быстренько приготовила новый пудинг, точь-в-точь такой же, как тот, первый, что убежал. Потом отнесла его к соседке, в дом Пэдди Скэнлена, опустила в горшок и поставила на огонь вариться. Она надеялась, что пудинг будет готов вовремя: ведь они ожидали в гости самого пастора, а тот, как истинный европеец, совсем не прочь был отведать добрый кусок теплого пудинга.

Словом, время летело. Гнус и Молли стали мужем и женой, и более влюбленной парочки вы, наверное, не встречали. Друзья, приглашенные на свадьбу, прогуливались перед обедом, разделившись на дружественные маленькие кружки, болтали и смеялись. В центре всеобщего внимания был пудинг; все стремились установить его личность, потому что, говоря по правде, о его приключениях толковал, наверное, уже весь приход.

Обед между тем приближался. Пэдди Скэнлен сидел с женой у огня и, устроившись поудобнее, ждал, когда закипит пудинг. Вдруг к ним врывается взволнованный Гарри Конноли и кричит:

— Громом вас разрази, что вы тут делаете!

— А что такое, Гарри? Что случилось? — спрашивает миссис Скэнлен.

— Как что случилось? Ведь солнце-то скрылось совсем, а луна вон уже куда подскочила! Вот-вот начнется светопреставление, а вы тут сидите как ни в чем не бывало, словно просто дождь идет. Выходите скорее на улицу и поглядите на солнце, говорю я вам! Вот увидите, в каком ужасном оно положении. Ну, живей!

— Постой-ка, Гарри, что это у тебя торчит сзади из-под куртки, а?

— Да бегите скорей! — говорит Гарри. — И молитесь, чтоб не было светопреставления, ведь небо уж падает!

Ей-богу, трудно даже сказать, кто выскочил первым: Пэдди или его жена — так напугал их бледный и дикий вид Гарри и его безумные глаза. Они вышли из дома и принялись искать, что такого особенного в небе. Смотрели туда, смотрели сюда, но так ничего и не высмотрели, кроме яркого солнца, которое преспокойно садилось, как обычно, да ясного неба, на котором не было ни облачка.

Пэдди и его жена тут же повернули со смехом обратно, чтобы распечь как следует Гарри, — тот и в самом деле был большой шутник, если что взбредет ему в голову.

— Чтоб тебе пусто было, Гарри… — начали было они.

Но больше ничего не успели сказать, так как в дверях столкнулись с самим Гарри. Он вышел, а за ним следом из-под куртки тянулась тонкая струйка дыма, словно из печи.

— Гарри, — закричала Бриджет, — клянусь моим счастьем, у тебя горит хвост куртки! Ты ведь сгоришь! Разве не видишь, как из-под нее дым идет?

— Трижды перекрестись, — проговорил Гарри, продолжая идти и даже не оглядываясь, — ибо пророчество говорит: скорее наполни горшок до краев…

Но более ни слова до них не долетело, так как Гарри вдруг начал вести себя как человек, который несет что-то слишком горячее, — так, во всяком случае, можно было подумать, глядя на поспешность его движений и на странные гримасы, которые он строил, удаляясь от них.

— Что бы такое он мог унести под полой куртки, черт возьми? — гадал Пэдди.

— Батюшки, а не стянул ли он пудинг? — спохватилась Бриджет. — Ведь за ним водятся и не такие еще делишки.

И оба тут же заглянули в горшок, но пудинг оказался на месте — цел и невредим. Тогда они еще больше удивились: что же такое, в конце концов, он унес с собой?

Но откуда им было знать, чем был занят Гарри Конноли, пока они глазели на небо!

Так или иначе, а день кончился. Угощение было готово, и уже собралось избранное общество, чтобы отведать его. Пресвитер встретился с методистским проповедником еще по дороге к дому Джека Раферти. В предвкушении еды у него разгорелся дьявольский аппетит. Он прекрасно понимал, что может позволить себе этакую вольность, а потому даже настоял, чтобы методистский проповедник обедал с ним вместе. Что ж, в те времена, слава богу, священнослужители всех вероисповеданий жили в мире и согласии, не то что теперь, ну да ладно.

И вот обед уже подходил к концу, когда сам Джек Раферти спросил Кэтти про пудинг. И не успел спросить, как пудинг тут же явился, большой и важный, как походная кухня.

— Господа, — обращается ко всем Джек Раферти, — надеюсь, никто из вас не откажется отведать по ломтику пудинга. Я имею в виду, конечно, не того плясуна, который пустился сегодня путешествовать, а его славного, добропорядочного близнеца, которого приготовила моя женушка.

— Будь спокоен, Джек, не откажемся! — отвечает пресвитер. — Ты положи-ка вот на эти три тарелки, что у тебя под правой рукой, по хорошему ломтю и пришли сюда, чтоб уважить духовенство, а мы уж постараемся, — продолжал он, посмеиваясь, потому что был большой весельчак и любил поострить, — мы уж постараемся показать всем хороший пример.

— От всего сердца примите мою нижайшую благодарность, господа, — сказал Джек. — Могу поручиться, что в подобных делах вы всегда показывали и, надеюсь, будете показывать нам самый лучший пример. И я только хотел бы иметь более достойное угощение, чтобы предложить его вам. Но мы ведь люди скромные, господа, и, конечно, вам вряд ли удастся найти у нас то, к чему вы привыкли в высшем обществе.

— Лучше яичко сегодня, — начал методистский проповедник, — чем наседка…

«Завтра» — хотел он кончить, но запнулся, потому что, к его великому изумлению, пресвитер вдруг поднялся из-за стола, и не успел проповедник отправить в рот первую ложку пудинга и сказать: «Джек Робинсон» [12], как его пресвитерианское преподобие пустился отплясывать превеселую джигу.

В эту самую минуту вбегает в комнату соседский сын и говорит, что к ним идет приходский священник, чтобы поздравить молодых и пожелать им счастья. И только он сообщил эту радостную весть, как священник уже появился среди пирующих. Однако сей святой отец не знал, что и подумать, когда увидел пресвитера, кружащегося по комнате, словно обручальное колечко. Правда, особенно размышлять ему было некогда, потому что не успел он сесть, как тут вскакивает и методистский проповедник и, сделав руки в боки, этаким залихватским манером пускается вслед за его пресвитерианским преподобием.

— Джек Раферти, — говорит католический отец (да, между прочим, Джек был его арендатором), — что это все означает? Я просто удивлен!

— И сам не знаю, — говорит Джек. — Отведайте вот лучше этого пудинга, ваше преподобие, чтоб молодым было чем похвастать: мол, сам святой отец угощался у них на свадьбе. А ежели вы не будете, то и никто не станет.

— Ладно уж, ладно, — соглашается священник, — разве чтоб уважить молодых. Только совсем немного, пожалуйста. Однако, Джек, это настоящий разгул, — продолжал он, отправляя себе в рот полную ложку пудинга. — Что же получается, уже все напились?

— Черта с два! — отвечает Джек. — Сдается мне, эти джентльмены успели хватить где-то раньше, хотя дом мой полон вина. Куда-нибудь уже заглянули. А что я могу поделать…

Но не успел Джек закончить, тут вдруг сам святой отец, — а он был человечек такой прыткий, — как подскочит на целый ярд; и не успел никто глазом моргнуть, как уже все три священнослужителя отплясывали, да так старательно, словно их нанял кто.