Суеверия викторианской Англии - Харса Наталья (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Миф о задрапированных ножках рояля тоже относится к категории «слышали звон». Впрочем, возник он именно в XIXвеке, а точнее в 1839 году. О таком элементе декора английские читатели узнали из «Американского дневника» капитана Фредерика Мэрриета, описавшего свои приключения в Новом Свете. В своих путевых заметках капитан выставил американцев ханжами, которые употребляют эвфемизм «конечность» вместо грубого слова «нога». Он же описал, как директриса женского учебного заведения нарядила ножки рояля в панталоны с рюшками. Соотечественники Мэрриета всласть посмеялись над зашоренными американцами, сложили на эту тему несколько песенок, и миф о задрапированных ножках пошел в народ. Со временем он стал настолько распространенным, что намертво приклеился к самим англичанам.
Что касается викторианцев, женское целомудрие до брака действительно представлялось идеалом, далеко не всегда совпадавшим с реальностью. В семьях среднего класса нравы были, безусловно, строже. Респектабельные родители считали, что только невежество убережет их дочерей от падения. Не так уж редко девицы выходили замуж в полном неведении о том, что ждет их на брачномложе. Тем не менее, девочки могли узнать «про это» несколькими способами: например, найти у братьев книги с интересными иллюстрациями; понаблюдать за уличными кошками в марте; подслушать болтовню служанок. Узнавая про секс, и в особенности про деторождение, иные барышни приходили в ужас. Секс для них казался чем-то болезненным и постыдным. Даже после свадьбы они отказывались от половой жизни, тем самым как бы доказывая свое превосходство над мужчинами, повинующихся зову плоти.
В рабочих и крестьянских семьях дела обстояли иначе. Пуританское отношение к сексу наблюдалось среди той части рабочего класса, которая считала себя «солью земли». Несмотря на тяжкие условия труда, на скудную еду и убогое жилище, такие семьи стремились к определенной респектабельности. Мужья не напивались и не сквернословили, жены экономно вели хозяйство, а по воскресеньям вся семья отправлялась в церковь послушать проповедь о спасении. Неудивительно, что в таких семьях, как и в семьях среднего класса, дочерей воспитывали в строгости и целомудрии. В более бедных семьях, где ввиду нехватки жилплощади, тепла и постельного белья взрослые и дети спали вповалку, утаить или предотвратить что-то греховное было попросту невозможно.
В деревнях наблюдалась сходная ситуация. Нужно приложить нечеловеческие усилия, чтобы всю жизнь прожить на ферме и не узнать, откуда берутся телята. Там, где в изобилии молоко, еда и работа, даже незаконнорожденный ребенок не был обузой, поэтому и половая связь до брака не считалась тяжким грехом. Более того, существовала традиция так называемых «проверок» с целью доказать плодородие невесты. Парень брал в жены девушку лишь после того, как она рожала их первого ребенка. Тянуть лямку с бесплодной женой не хотелось ни одному крестьянину. В деревнях, где практиковались «проверки», рождение ребенка до брака не считалось постыдным. Настоящий позор наступал, если за крестинами не следовала свадьба, но это было нечто из ряда вон выходящее и случалось крайне редко. Согласно официальной статистике, в XIX веке около трети женщин выходили замуж уже беременными. Если рассмотреть статистику по отдельным графствам, результат получится еще более впечатляющим. Например, в 1870-х в деревнях Боутон, Данкирк и Хэрнхилл на северо-востоке Кента 50 процентов невест или шли под венец беременными, или успевали родить до брака.
Свадебная церемония
В Англии XIX века существовало несколько способов вступления в брак. Один из них – свадьба после оглашения имен в церкви («marriage by the banns»). В течение трех воскресений подряд пастор сообщал с кафедры о грядущей свадьбе. В тех случаях, когда жених и невеста проживали в разных приходах, эта процедура проводилась соответственно в двух приходских церквях. Если кто-то знал о препятствиях для брака – например, вторая женушка, припрятанная на чердаке, – он мог заявить об этом во всеуслышание. Если же препятствий не находилось, молодая пара могла обвенчаться в течение 90 дней после последнего оглашения. Такой способ женитьбы был самым дешевым. Согласно йоркширской поговорке, после оглашения нареченные «висели, запутавшись в колокольных веревках». В те дни, когда зачитывали оповещение о предстоящей свадьбе, невесты в церкви не было. Считалось, что если она услышит слова пастора, ее первенец родится глухонемым.
Из-за неприличной дешевизны оглашения в церкви, а также из-за желания избежать огласки люди побогаче предпочитали женитьбу по лицензии. Именно такой способ выбрал мистер Рочестер в романе Шарлотты Бронте «Джейн Эйр». Любой человек, проживший в приходе не менее 15 дней, мог за несколько фунтов приобрести лицензию, позволявшую проводить бракосочетание в этом приходе. По традиции свадьба проводилась по месту жительства невесты, но получение лицензии считалось делом мужским. Во время беседы с пастором жених давал клятву, что является совершеннолетним. Совсем юные парочки приходили под конвоем опекунов. Если нареченные были соседями, проблем с лицензией не возникало. Если влюбленных разделяли многие мили, жених навещал невесту и вместе с ней шел к пастору. Получить лицензию могла и сама невеста, но это считалось неудобным и неприличным. Женская инициатива не поощрялась.
Особенно дорого обходилась лицензия, которую покупали у архиепископа Кентерберийского. По ней можно было жениться в любом приходе и в любое время. В середине XIX века она стоила баснословно дорого – 28 гиней. Поскольку архиепископ выдавал такие лицензии по собственному усмотрению, покупали их в основном люди знатные. Тем не менее миссис Беннет из «Гордости и предубеждения» Остин так радуется грядущей свадьбе Лиззи и мистера Дарси, что без умолку твердит, будто Лиззи непременно должна выйти замуж по особой лицензии.
Возможно, миссис Беннет хотела компенсировать более чем скромную свадьбу своей непутевой дочери Лидии. Изначально Лидия написала матери, что они с женихом поедут в Гретна-Грин. Так называлась деревушка на границе Шотландии и Англии в устье реки Эск. До 1753 года эта деревня мало чем отличалась от соседних, но в том году вспыхнула ее счастливая звезда. В Англии и Уэльсе действовал закон, согласно которому пары младше двадцати одного года могли венчаться только с согласия родителей или опекунов. Именно тогда стало необходимым оглашать имена в церкви или приобретать лицензию. В обоих случаях требовалось, чтобы до свадьбы нареченные некоторое время прожили в приходе. Тайный брак так не обстряпаешь. Но юные парочки, желавшие обвенчаться наперекор родительской воле, сообразили, что все эти ограничения не имеют силы на территории Шотландии. Ближайшей шотландской деревней оказалась Гретна-Грин, и туда хлынул поток влюбленных.
Спрос, как известно, рождает предложение, так что в Гретна-Грин организовали брачный бизнес. По шотландским законам, для вступления в брак достаточно было обменяться обетами в присутствии двух свидетелей. Но отыскать двух свидетелей в совершенно незнакомом крае было не так-то просто, по крайней мере даром. Так что будущим супругам приходилось раскошелиться. Спешные свадьбы поставили на поток: беглецов встречали и помогали устроиться на постоялом дворе, при желании выписывали свидетельство о браке. Церемонию мог провести кто угодно, хотя бы бакалейщик или паромщик. Однако главным символом Гретна-Грин стал кузнец. Причина кроется в том, что в фольклоре кузнецы играли особую роль, считались целителями и борцами с нечистой силой. Кузнецов из Гретна-Грин называли «жрецами наковальни»: точно также, как он обрабатывал металлы, кузнец выковывал для молодоженов цепи Гименея.
Свадьба в Гретна-Грин была уделом не только отчаянных юнцов. К этому варианту прибегали люди постарше и посолиднее. Такой способ бракосочетания избрал лорд Томас Эрскин, занимавший пост лорда-канцлера в 1806–1807 годах. Его случай – это классическая иллюстрация к поговорке «седина в бороду, бес в ребро». Похоронив первую жену, сэр Томас увлекся своей экономкой Сарой Бак. Со временем интрижка переросла в нечто более серьезное, но сочетаться браком с простолюдинкой лорду не дозволялось. Дети от первого брака пригрозили упечь отца в приют для умалишенных. Но сэр Томас, которому на тот момент было под семьдесят, не растерялся. Переодевшись в женское платье и нацепив чепец с вуалью, он отправился в Гретна-Грин вместе со своей сожительницей и четырьмя внебрачными детьми. Создавалось впечатление, что молодая мать путешествует в сопровождении пожилой тетушки. В Гретна-Грин лорд Эрскин переоделся и уже в мужском костюме предстал перед нотариусом.
