Смоленская Русь. Княжич 1 (СИ) - Алексей Янов (мир бесплатных книг .TXT) 📗
У гнёздовского причала нашу ладью встречали всадники – командный состав местных батальонов. Внешний вид их был достаточно колоритен – все ратьеры были в воронённых доспехах и в чёрных сюрко с жёлтым крестом.
Спустившись с долгогривого, в яблоках коня, покрытого чёрной попоной, первым к князю подошёл Бронислав – командующий сводным полком пяти батальонного состава.
– Княже, Изяслав Мстиславич! – поклонился полковник. – Все твои вои рады тебя видеть!
– Поздорову и вам, дружи мои! – Изяслав Мстиславич обратился к гарцевавшим всадникам, а затем по–приятельски приобнял Бронислава.
Берега Днепра огласились ответными приветственными криками, ржаньем коней и металлическим бряцаньем снаряжения.
После короткого обеда мы с Изяславом Мстиславичем и его дружинниками выехали на «учебный полигон».
– Клоч! – обратился я к «подполковнику», – будешь в этом учебном бое командовать тремя нашими лучшими батальонами. А дружина князя будет пытаться вас атаковать! Начинаем!
Естественно, все бойцы этих батальонов состояли сплошь из "старослужащих", за плечами которых был целый год военной службы. Молодое осенне пополнение, уже начавшее потихоньку поставляться княжескими рейдовыми отрядами «охотников за головами», вместе с двумя другими батальонами, должны были за разворачивающимся учебно–батальным действом наблюдать со стороны. Длинными пятиметровыми пиками, поставляемых с лесопилок, батальоны теперь были укомплектованы в полной мере.
Клоч, по недавно заведённой привычке, отдал честь и галопом поскакал к казармам.
Не прошло и нескольких минут, как выбегающие из казарм бойцы, повинуясь переливчатой трели свистков своих командиров, стали выходить из ворот и сноровисто выстраивались в батальонные каре в поле перед стеной земляной крепости.
– А чё нам «пытаться атаковать», – не сдержавшись, передразнил меня Злыдарь, – Хоть ты нам княжич и выдал стрелы без наконечников, но мыслю я, что на белок и такие в самый раз будут! В сей раз, мы себя сдерживать не будем! Разбегутся твои смерды по кустам как те белки! – присутствующие дружно захохотали.
– Помните! – не обратил я внимание на комментарии главного княжеского воеводы, обращаясь к остальным дружинникам. – Атаковать пешие построения только тупыми концами копий!
– Небось, княжич! На память пока не жалуемся! Командуй скорее атаку! – раздались ответные возгласы.
Изяслав Мстиславич молчал, не вступая в диалог. Он, как и многие из его менее разговорчивых гридней, пристально всматривался вдаль, изумляясь чёткости и быстротой построений «лапотников». Разум князя раздваивался. Весь его прошлый опыт говорил, точнее, кричал « – пехоте несдобровать!», но собственные глаза намекали ему об обратном. « – Не просты эти «лапти», ох, как не просты! Такие и под градом стрел могут устоять. И таранной копейной атаки не испугаться, сохраняя строй».
Подобные мысли, рвущие привычные шаблоны, протекали стремительным оползневым потоком не только в голове великого князя. Всё большее количество дружинников устремляли свои изумлённые, не верящие в реальность происходящего взгляды на батальонные квадраты княжича. Выпестованные по наставлениям княжича войска поражали своей организованностью. Ощетинившиеся длинными копьями, живые, шевелящиеся людские квадраты все разом перешли в движение. От них исходили звуковые разноголосицы: слышался и гулкий бой барабанов, и перезвоны труб, и свистки, и сигналы прапоров (флажков). При всём при этом двигались плотные пехотные построения как единый живой организм – не отставая и не опаздывая ни на шаг, не вываливаясь из строя.
– Отец! – обратил я на себя внимание застывшего как каменное изваяние князя. –Предлагаю тебе не участвовать в конной атаке, а пронаблюдать за ней из крепостной башни. Оттуда весь бой будет хорошо виден как на ладони, с высоты своего коня такого, что будет твориться на земле – никак не разглядеть!
– Хм! – на миг задумался князь над поступившим от сына предложением. – Мы с княжичем полезем на вежу, – обратился он к находящимся подле него сотнику Малытю, – ударите по пешцам после моей отмашки!
– Как повелишь, княже!
Минут через пять мы с Изяславом Мстиславичем и ещё несколькими увязавшимися с нами оруженосцами, оглядывали учебное поле. НП открывал перед нами всю панораму предстоящего действа. Батальоны медленно, шаг за шагом продолжали наползать на застывшую в отдалении конницу. Я тронул Изяслава Мстиславича за рукав:
– Пора бы и начинать … Князь, недолго думая, махнул рукой. Злыдарь, увидел княжий сигнал, тут же разразился отборным матом, призывая дружину в атаку. До нас отчётливо доносился его крик:
– Сперва опустошаем колчаны! Потом берём «лапоту» на копьё! Вперёд!!!
Дружина разразилась громким криком и поскакала всей толпой вперёд. Князь лишь скривил лицо, наблюдая за таким бардаком.
Громко улюлюкая и пуская стрелы, конница стала накатывать на замершие по команде батальонные каре. Ещё раньше я расслышал команды « – Стали!» и « – Щиты!», поэтому пущенные конницей стрелы отскакивали от строя пешцев укрытых щитами, как горох об стену.
Вот над каре командующего Клоча раздался трубный перезвон и одновременно вверх по высокому шесту поползли сразу два флажка – «коричневый (черепаха) и красный (стрельба)».
– Что сии флажки означают? – чуть слышно поинтересовался князь.
– Коричневый флажок – означает команду «черепаха» – т.е. обложение со всех сторон щитами. Красный флажок – означает команду «стрельба». Когда эти два сигнала подаются одновременно, то это означает и сохранение построение «черепахи», но в то же время отвлечение части сил (половины стрелков) на стрельбу по неприятелю. Когда у твоей конницы опустеют колчаны, то коричневый флажок будет спущен, и стрельбу смогут вести все наличные стрелки.
Два соседних батальона приняли приказ командующего и аналогичным образом отсигналили ответно. Первые две шеренги пикинеров, выставив вперёд щиты и копья, рухнули на колени, а за их спинами стрелки открыли стрельбу по надвигающейся коннице. Причём стреляли не все стрелки, а через одного: нечётные ряды стреляют (выстрелив, стрелок опускается на колено «перезаряжая» фанерный лук (использовать арбалеты даже с тупыми наконечниками было опасно), давая тем самым возможность сделать выстрел следующему стрелку, стоящему за спиной и т.д.). Чётные же ряды держат над своими головами ранцы–колчаны, прикрывая по возможности от стрел соседнего стрелка нечётного ряда, так как обстрел со стороны конницы князя всё ещё продолжался.
Из открывшегося «фронтального окна», чьё появление было вызвано приседанием на колено двух первых шеренг пикинеров, навстречу конницы полился нескончаемый поток тупых стрел. Даже эти учебные стрелы, лишённые наконечников, вызвали не слабый переполох в атакующей коннице и резко затормозили их атакующий порыв.
– Скорость у конницы сильно упала! – удовлетворённо заметил я князю, смотрящему во все глаза на поле боя. – На всём скаку у дружины ещё были шансы проломить строй, теперь же – их нет совсем.
Удары стрел были болезненные для дружинников, но не смертельными. Они всё же, все как один, были облачены в доспехи, а их лица защищали маски – «личины». Кони защищались хуже и, следовательно, им доставалось сильнее. В возникшей сутолоке несколько наездников даже вылетели из сёдел (седла «люлечного» типа на Руси не знали и не применяли).
Словно в подтверждении моих слов вместе с трубным звуком с флагштоков спустили коричневые флажки и сила «огня» сразу возросла в два раза. Кое–как подскакавшие уже было к линии копий дружинники замешкались, «зачесались» от чувствительных ушибов причиняемых древками стрел. И окончательно остановились, не зная, что им делать и как успокоить своих нервничающих коней, бесившихся от постоянных попаданий стрелами. Кроме того, кони категорически не желали напарываться хоть и на тупой, но всё же частокол копий. Им просто не было хода, сразу несколько копий упирались каждой коняшке в грудь, мешая ей сделать даже шаг. Поэтому кони, все покрытые гематомами от стрел сердито ржали и вставали на дыбы.
