Смоленская Русь. Княжич 1 (СИ) - Алексей Янов (мир бесплатных книг .TXT) 📗
По пробуждении я принялся изучать своё новое ПМЖ. За ночь помещения дворца сильно выстудились, и было довольно зябко. В слабом, мерцающем свете зажжённой лучины, облачился в верхнюю одежду при неизменно назойливой помощи своих теней в облике дворян. Посмотрел в окошко и … ничего не увидел. И без того мутная слюда была покрыта белым, непроглядным слоем изморози. Сопровождаемый дворянами, вышел на гульбище – местный аналог балкона. Здесь, прохаживаясь, дежурила пара порядком задубевших на холоде дружинников. При моём появлении они поздоровались, склонив головы.
Подойдя к краю гульбища и облокотившись на парапет, я стал рассматривать окружающий детинец пейзаж. В свете яркой луны и озарившегося восходящем солнцем морозного неба я долго вглядывался в заснеженные крыши княжеского подворья и других виднеющихся за ним построек. Дальше, восточнее, был виден Пятницкий острог, Торг, являющейся по совместительству ещё и главной вечевой площадью города. Рядом с ними вырастали дубовые крепостные стены и башни, за которыми медленно просыпался окольный город. Отсюда были видны только верхние этажи домов, крыши и купола церквей. А с противоположенной стороны Торг подпирали речные причалы, обрамляющие берег блестящего, скованного льдом Днепра. Сам теремной храм, дворец, многие другие жилые и хозяйственные постройки были окружены мощной дубовой оградой с могучими воротами.
Неожиданно появился слегка помятый, но зато охмелённый Перемога. По моей просьбе провёл экскурсию по терему. Первый этаж начинался с сеней – большой горницы. Здесь, на своих постах, стояли дежурившие круглосуточно княжьи гридни. От сеней налево тянулся узкий переход в княжью трапезную. Направо – еще один переход, по обе стороны которого шли двери множества светлиц, в которых сейчас похрапывали утомлённые застольем гридни, в основном из числа командного состава. Рядовые дружинники размещались в стоявшей на особицу Дружинной избе.
На второй ярус терема вела широкая лестница, в конце которой находилась Людная палата. В палате было несколько дверей – справа и слева. Дверь слева вела в светлицы княгини, ныне занятые женской частью терема. Здесь же располагалась и моё место обиталища. Правое крыло помещения, со всеми комнатами, занимал князь и его самые доверенные слуги.
Кроме жилых помещений (многие жилые срубные клети были встроены прямо в крепостную стену, окружающую детинец) имелись различные хозяйственные постройки: кладовые, зерновые ямы, амбары, ледники, погреба, медуши. В них хранились зерно, мясо, мёд, вино, овощи, а в княжьих кузнях хранились и изготовлялись изделия из металла. Плюс к этому, помимо многих десятков людей – от холопов до дружинников, княжий двор отягощала и иная живность – скотницы с коровами, козами, курами и т.п. и конюшни, способные вмещать три сотни коней. По–сути, княжий двор был целым городом в городе.
– Княжич, – за спиной я услышал знакомый голос «конюшего» Борислава, – в церковь, на службу надоть идти! Князь тебя кличет!
Изяслава Мстиславича я встретил в тёплой, точнее говоря еле тёплой компании, его вчерашних вельможных собутыльников. Прихватив меня за руку, кряхтя и пошатываясь, князь вместе со своими ближниками проследовали по крытым деревянным переходам, направился в дворцовую церковь Михаила Архангела, или, ещё по–иному её именовали Свирской церковью.
Внутри церкви, на уровне окон второго этажа находился балкон для знати. Вернее этот балкон правильнее называть «хоры» или по–древнерусски «полати» (синонимы балкон, галерея, настил) — в архитектуре это верхняя открытая галерея или балкон внутри церкви (обычно на уровне второго этажа). В западноевропейских храмах на хорах обычно размещались музыканты, певчие, орган. В православных церквях хоры имели гораздо более широкий набор функций, на них могли располагаться как клирос, так и приделы, подсобные помещения. В дворовых или, иначе говоря «вотчинных» храмах, подобно этой церкви Михаила Архангела, хоры предназначались для представителей княжеского рода и высших слоев общества.
Весь молебен, стараясь дышать через раз, по причине соседства с «благоухающей» компанией я рассматривал на стенах иконы, обильно украшенные (подумать только!!!), золотом, серебром, жемчугом и другими драгоценными камнями! Также стены были украшены темперной росписью и фресками.
По окончании службы, чуть не задохнувшись от ядрёного перегара, я всё–таки нашёл в себе силы продолжить прерванное исследование своего нового ПМЖ. При помощи добровольных помощников, в лице местных бородатых и долгогривых церковнослужащих, я довольно–таки основательно ознакомился с этим дворцовым храмом. Он был построен по указанию Давыда Ростиславича, князя Смоленского во время его правления в 1180—1197 годы. Как оказалось, здание имело нетипичную для православных храмов этого времени "романскую" архитектуру – храм был четырёхстолпный. Конструкция — четырехгранная башня с тремя высокими пристройками. Фундамент — в основе валуны, уложенные без раствора в вырытую в песке траншею на глиняное основание, поверх валунов выложена кладка из плинф на растворе. Материал стен — плинфа, скреплённый известковым раствором. Нижняя часть стен была присыпана песком. Снаружи на стенах присутствовали рельефные кресты и декоративные арки над окнами и дверьми, а также расписные орнаменты.
Отдельно от княжеского двора, у Чуриловского причала, наличествовали княжеские мастерские. Из Зароя выехали и сменили место жительства обслуживающий персонал (домашние или дворовые холопы) и ремесленники, пополнив число обитателей княжеской резиденции. На подворье обнаружились живыми и невредимыми, к моей радости, княжеские ремесленники–холопы – кузнецы, специализирующиеся на производстве вооружений и доспехов.
Из стен княжьего дворца, при помощи здесь же обретавшего чиновного люда, проистекало управление целым княжеством с его городами и сёлами/погостами.
Рядом с дворцовым комплексом то там, то здесь были разбросаны защищённые мощным дубовым тыном дворы–усадьбы других смоленских князей Ростиславичей и некоторых худородных бояр и купцов (знатные вельможи предпочитали селиться за стенами окольного города). Впрочем, сейчас, рядом с княжеским дворцом, никого из князей Ростиславичей не наблюдалось (из–за мора и переворотов князья разъехались, как говорится, от греха подальше, по своим наследственным уделам)
На следующий день мы вместе с князем в неизменном сопровождении толпы свитских бояр, слуг и не менее многочисленных дружинных командиров направились на правый берег Днепра, в так называемое Заднепровье, обследовать Ильинский/Городенский конец (Заднепровский острог), где располагалась вторая княжеская резиденция.
Второй действующий княжий двор находился на берегу речки Городянки у церкви Петра и Павла (Петропавловская церковь). Церковь соединялась «гульбищами» со вторым этажом огромного деревянного дворца.
Как и следовало ожидать, первым делом, сразу по приезду в Заднепровский дворец, мы, вместе с князем и его ближниками, героически отстояли на хорах Петропавловской церкви многочасовой торжественный молебен. Главный городской Успенский собор князем и его семьёй традиционно посещался лишь по большим религиозным праздникам (вроде Рождества, Пасхи). Церковную службу вёл сам глава Петропавловской церкви отец Арсений.
Петропавловская церковьбыла возведена во времена правления (1125–60 гг.) смоленского князя Ростислава Мстиславича, внука Владимира Мономаха. Церковь лично освятил первый смоленский епископ Мануил. С архитектурной точки зрения церковь Петра и Павла представляла собой классический одноглавый крестово–купольный четырехстолпный храм с примыкающими тремя высокими апсидами и главой на массивном 12–гранном барабане, опирающемся на квадратный постамент. Внутри церковь была украшена красивыми разноцветными фресками и процарапанными надписями–граффити, некоторые из которых принадлежали князю Ростиславу Мстиславичу – строителю храма.
