Против князя Владимира. Книга первая. За Новгород (СИ) - Ли В. Б. (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Надолго история с помощью деньгами Владимиру не затянулась — не прошло и десяти дней, как Варяжко заметил оживление среди купцов, перешептывающихся между собой с тайным видом. Как бы невзначай завел разговоры с теми из них, с кем у него сложились приятельские отношения, угостил в кабаке медовухой и вызнал осторожными намеками нужное. Вече большинством согласилось помочь беглому князю и бросило клич среди новгородчан собрать нужные деньги. Купцы же решили до той поры отдать из своих, скинулись между собой и вручили всю сумму Добровладу, одному из самых уважаемых среди них. Тот уже стал снаряжать свою ладью попутным товаром, должен выйти из Новгорода со дня на день. Всю эту информацию Варяжко немедленно передал наместнику, тот отдал приказ старшему дружиннику начать операцию.
Через двое суток ранним утром Добровлад вышел в путь — Варяжко узнал о том в тот же день от приказчика в лавке купца при очередном обходе торга. Не подавая вида, завершил здесь срочные дела, после отправился к боярину в княжеский двор. Тот, выслушав соглядатая, обронил, что Мировей с частью дружины уже вышел в поход, должен успеть к порогам до прихода туда купца. О подробностях умолчал, а Варяжко не стал спрашивать — то уже не его забота, свою он выполнил, с тем и вернулся на торг. Дальше служба пошла как прежде, с обычными хлопотами, да еще начались работы с детским аттракционом — нужное для него снаряжение смастерили и подвезли. Расчистили один из углов торга, перенесли с согласия старшины часть торгового ряда, а потом нанятые работники принялись ставить ярко расписанные карусели и другие сооружения.
Как и предполагал новоявленный предприниматель, с затеей он не прогадал — с первого дня открытия аттракцион стал излюбленным местом чадолюбивых горожан и их отпрысков. Люди занимали длинные очереди, платили доступную, но все же немалую цену, чтобы прокатить детвору на всех игрищах. Варяжко сам увлекся проектом, продумал еще новые забавы и заказал мастерам. К началу осени детский угол разросся вдвое, но те торговцы, кого пришлось потеснить, особо не возмущались, как вначале, только качали головой — как же им самим не пришла такая мысль! А зачинатель такого важного дела почивал на лаврах уважения как купцов, так и гостей аттракциона, получая при том немалый доход.
Вернувшиеся из Готланда купцы принесли весть от Владимира, что деньги ему никто не передал, Добровлада не видел. Сами стали расспрашивать местных готов о пропавшем купце, но ничего от них больше не узнали — в Висбю он не пришел. Уже на обратном пути заходили в Ладогу — там он тоже не появлялся, так и вернулись домой, гадая — что же могло произойти? Не допускали и мысли, что столь почтенный купец мог сбежать с деньгами — знали его не первый год, никогда прежде не давал повода заподозрить его в обмане. Правда, чужая душа — потемки, большие деньги могли сбить с пути каждого, но все же верили — Добровлад на такое не мог пойти.
В городе кто-то пустил слух — здесь не обошлось без княжеской дружины. Тем более, люди видели, как она в полном снаряжении вышла из города накануне отплытия Добровлада, вернулась же через две недели. Вот они и напали на купца, не подозревавшего об опасности, никак иначе! Слух разошелся по городу быстро, обрастая какими-то подробностями, одна страшнее другой. Те, кто сочиняли небылицы, уже сами поверили в то, через день весь город гудел, как встревоженный пчелиный улей. Стоило кому-то самому буйному крикнуть: — Бей татей, — как другие поддержали его и возбужденная толпа, разрастаясь на глазах, пошла к княжеским хоромам.
Бунт в Новгороде
Стража на воротах, увидев приближающееся скопище явно не дружественно настроенных людей, не медля закрыла створки и заперла их задвинутым сквозь скобы мощным брусом. После бросилась к хоромам, поднимая тревогу: — Выходите, дружи, ворог у ворот!
Взбунтовавшийся народ не дал времени дружине собраться с отпором — самые лихие, вставая на плечи других, полезли на ворота, через минуту открыли их. Толпа потоком хлынула во двор и устремилась к парадному крыльцу, перед которым спешно выстраивались выбегающие из хором гридни и отроки. Без каких-либо разговоров и разбирательства разгоряченные люди набросились на воинов, пуская в ход топоры, ножи, дреколье. Те же вначале только отбивались, не пуская в ход мечи — выставили перед собой сплошной стеной щиты, удерживали строем навалившийся на них массой люд. Вставшие позади дружинники подпирали передних, началась свалка стенка на стенку.
На крыльцо выскочил наместник в наспех накинутом кафтане, даже без своей боярской шапки. Крикнул во всю мочь: — Люди новгородские, что же вы творите! Почто напали без спроса, в чем ваша обида?
Кто-то горластый прокричал в ответ: — Боярин, это вам ответка. Твоя дружина погубила Любовида и его людей, умыкнула серебро. Теперь ответишь животом, коль не отдашь душегубов и не вернешь наши деньги.
— Неправда то, злой навет! Никого мои воины не губили и серебра вашего не брали, клянусь Перуном!
— Что говорить с ним, бей его, братцы, — с этим криком кто-то из напавших бросил в наместника увесистый камень.
Попал точно в незащищенную убором голову — боярин упал, кровь залила его лицо. — Убили, — раздался истошный вопль и все во дворе на мгновение замерли, опешив от содеянного.
Дружинники взревели мощным криком: — Бей, — сами перешли в атаку, но били мечами все же жалеючи, плашмя. Под ударами передние ряды новгородчан стали отступать, но недолго — прибываюшая толпа не пустила дальше, а потом с ожесточением бросились вперед. Полилась кровь — кто-то из дружинников упал, пораженный топором. Его товарищи, уже не сдерживаясь, принялись разить без разбора всех попавших навстречу. Боевое безумие овладело обеими сторонами — люди шли на смерть, позабыв о страхе, гибли одни, их сменяли другие. Строй воинов распался, новгородчане набрасывались вдвоем-втроем на каждого из них.
Полегла вся немногочисленная дружина, раненых добивали без пощады. Среди напавших жертв оказалось намного больше, едва ли не втрое — долго убирали их тела, уносили раненых. Когда спала безумная горячка и вернулось хоть какое-то здравомыслие, новгородчане ужаснулись от совершенного ими самими же. Задним умом понимали, что к добру произошедший бунт не приведет. Убив наместника и его дружину, они перешли черту дозволенного — Ярополк Святославич теперь просто не может оставить их безнаказанными, каким бы мягким или слабым он не был. Иначе Русь просто распадется — глядя на сошедшее с рук самоуправство Новгорода, уйдут и другие земли, потеряв уважение и страх перед Великим княжеством.
К вечеру княжеские хоромы опустели, остались только павшие дружинники, лежащие тут и там по всему двору. Люди разошлись молча, стыдясь друг друга, даже не стали грабить покои. Знали, что им надо крепко подумать, найти хоть какой-то, худо-бедно терпимый выход. Уходить из города, бросать нажитое не собирались. Да если и так, то только в глухие леса — в других городах и весях их все равно найдут. Но и оставаться не лучше — рисковать своей жизнью или свободой никто не хотел. Можно еще было созвать войско, нанять тех же варягов, призвать Владимира, но все это откладывалось на следующую весну — сейчас, в канун зимы, когда море скоро схватится льдом, они сюда не придут. А Ярополка с его дружиной надо ожидать раньше — по воде или речному льду.
Варяжко, как только до него дошли слухи о начавшихся в городе волнениях, отчетливо осознал, что миром они не закончатся. Первую мысль — бежать из города с Милавой, пока еще не взялись за него, — отбросил сразу. Он не крыса, чтобы при первой опасности спасаться, у него есть цель, ради которой можно отдать и жизнь. Пусть отчасти выполнил намеченное — помешал Владимиру сговориться с варягами, но угроза междоусобицы все равно осталась. Не в следующем году, так в будущем, тот все равно вернется, а с таким настроем новгородчан у него будут не меньше шансов на успех, чем в прежней истории. Задача осталась прежней — не позволить беглому князю развязать братоубийственную войну и подмять под себя Русь.
