Тея Лав Невинные - Лав Тея (книги .TXT) 📗
Оправданий могло быть сколько угодно, но фото все еще гуляли по простору интернета. Стив сказал, что родители Кирстен делают все возможное, чтобы удалить их из сети, но толку мало.
Как-то субботним вечером, мы со Стайлзом были у него дома и дочитывали «Дориана Грея». Его мать уехала в Бостон к его отцу, и прихватила с собой Чарли и Ханну.
Мы наслаждались полной свободой в огромном доме.
После джакузи, мы решили, наконец-то дочитать книгу, которую начали больше недели назад. Я сидела, как обычно, на высоко поднятых ногах Стайлза и читала очередную главу вслух. В комнате тихо играла одна из любимых пластинок Стайлза.
- Я придумала, что подарю тебе на твой день рождения, - резко захлопнув книгу, сказала я.
- Да? Мой день рождения…
- Двадцатого августа. Знаю, - перебила я его, - но время летит очень быстро.
- Намекнешь?
- Не-а.
- Мадлен, зачем тогда сказала?
- Мысли вслух. Прости.
Он схватил меня за ногу и укусил за лодыжку.
Наш идеальный вечер нарушили Макс и Стив, ворвавшись в комнату.
- Эй, стучаться не учили?! – Закричал Стайлз, опустив меня на пол и встав на ноги.
- Прости, друг. Срочные новости, - запыхаясь, произнес Стив.
Макс стоял позади него, и у него был странный вид. Словно он, напуган.
- Что случилось? – спросил Стайлз, переводя взгляд с одного на другого.
- Примерно, полчаса назад, я случайно подслушал разговор родителей. И вот что я узнал: Кирстен беременна.
Глава 17 – Стайлз.
- Это точно?
Макс стоит, прислонившись к стене, и молчит, разглядывая свои ботинки.
- Не знаю, - отвечает Стив и садится на кровать. – Моя мама дружит с матерью Кирстен еще со школы. И если уж мои родители это обсуждали, значит, правда.
Мы все молчим. Мадлен кладет книгу и поднимается с пола.
- Макс, - говорит она, глядя на него.
Он поднимает голову и смотрит сначала на Мадлен, потом на меня.
- Мы предохранялись, - наконец, выдавливает он из себя, - это невозможно. По крайней мере, не со мной.
- Она может врать, - поддерживает его Стив. – Ей же нужно как-то отомстить за эти фотки.
Мы напрягаемся, и переводим взгляды друг на друга.
О чем он? Что знает Стив?
- Мстить за фотки? – беззаботно спрашивает Макс?
- Сам подумай, - Стив встает с кровати, - кто-то делает фотки обдолбанной Кирстен Адамс, фотки разлетаются, родители увозят ее в девчачью школу. Прощай популярность и свобода! Потом выясняется, что она беременна. Я знаю Кирстен, она будет себя обелять и защищаться. Не парьтесь.
Я облегченно опускаю напряженные плечи.
- Ну, возможно это секрет. Ты ведь подслушал, - обращаюсь я к другу. - И не понимаю, как можно себя обелить, представившись беременной.
- Может она и не врет, - говорит Мадлен, - вы же ничего еще не знаете.
Макс поджимает губы и тяжело вздыхает.
Я не перестаю смотреть на брата. Он – не дурак. Он бы ни за что ни заделал ребенка Кирстен.
Да любой девчонке!
- Ладно, мне нужно идти.
Стив подходит к Максу и хлопает того по плечу.
- Если она и впрямь брюхата, не паникуй. Она могла давно залететь, еще до тебя. Увидимся.
С этими словами Стив уходит.
- Это ведь исключено? – обращаюсь я к Максу.
- Абсолютно, - Макс поднимает голову и смотрит на меня карими глазами. - Не знаю от кого она залетела, но я к этому не причастен.
- Ладно, выясним все позже. Ничего еще не известно. – Я стараюсь не думать о худшем.
- Если что, я у себя. – Макс выходит из комнаты.
Мадлен обнимает меня сзади за талию.
- Это становится проблемой, - бормочет она мне в спину.
- Да.
Мы стоим так еще минуту, думая об этом. Наконец, я поворачиваюсь к Мадлен и запускаю пальцы в ее влажные после джакузи волосы. Она откидывает голову, и я накрываю ее губы своими. Поцелуи Мадлен сводят с ума, и заставляют хотеть большего.
Она впускает мой язык, и рука непроизвольно тянется к ее шортикам. Когда резинка шорт оттягивается, Мадлен издает стон, и я резко отстраняюсь.
Я начинаю смеяться над ее недоуменным видом: в глазах вопрос, волосы торчком, благодаря моим рукам. Поднимаю с пола книгу, которую она мне подарила и машу ею перед Мадлен.
- Кажется, моя очередь.
Мадлен закатывает глаза и плюхается на кровать.
***
На следующий день после школы, я ищу Макса. В его комнате его нет, в спортзале – тоже. Пешком, он уж точно никуда не денется. На лестнице я натыкаюсь на Кэтрин, учительницу Ханны.
- Здравствуй, Стайлз, - улыбается она.
- Здравствуй, Кэтрин. Как ты?
- Все хорошо. Мы уже закончили. Как ты вырос, давно тебя не видела.
Кэтрин – милая и общительная девушка.
- Когда ты выйдешь замуж, Кэтрин? – Спрашиваю ее. Я знаю ей двадцать шесть, и она заядлая феминистка. Мне нравится ее подкалывать по поводу замужества.
Она поджимает свои губы, накрашенные яркой помадой.
- Не зли меня, мелкий. Мы это уже проходили.
Я смеюсь над ней.
- Ты только что сказала, что я вырос.
- Ха. Вырос. Сколько тебе? Пятнадцать?
- Семнадцать. И я женюсь раньше двадцати шести, это уж точно. – Я только и мечтаю, как надену кольцо на красивый пальчик Мадлен, и со всеми правами буду называть ее «своей».
Кэтрин улыбается и качает головой. Ее темные волосы собраны в небрежный пучок, и она кажется намного моложе своих лет.
- Какой ты романтик, Стайлз. Мне пора.
- Ты не видела Макса, Кэтрин?
- Тот симпатичный блондин, который не давал нам с Ханной спокойно заниматься?
- Да, это он, - вздыхаю я.
- Он с Ханной в игровой комнате. Пока, Стайлз.
- Пока, Кэт.
Она исчезает за дверью, и я поднимаюсь наверх.
В игровой комнате громко орет Губка Боб, которого Ханна смотрит постоянно. Она развалилась на большом диване, и рядом с ней закинув руки за голову, лежит Макс.
- Стайлз! – Кричит Ханна, когда я вхожу, и бросается ко мне.
- Эй, принцесса, - я подхватываю ее на руки и подбрасываю сестренку в воздух.
Ее кофточка слегка задирается, и я замечаю, как Макс смотрит на открытые шрамы Ханны.
Он знает, что с ней случилось.
Он знает, что виноват я.
Но мы никогда не говорили об этом.
Я опускаю Ханну на диван и поправляю ее задравшуюся кофточку.
- Ты не виноват. – Макс внимательно на меня смотрит.
- Ты знаешь, что это не так.
Он садится на диване и стаскивает с себя футболку. На его торсе едва заметный, с годами побледневший шрам. Прямо над шрамом татуировка с изображением Гая Фокса с розой.
Эту татушку он набил в шестнадцать, начитавшись книг и бунтуя против системы. Любой системы. Макс всегда был бунтарем.
- Ты боишься, что она не простит тебя, когда вырастет и все узнает, - продолжает он. – Это, - он показывает пальцем на свой шрам, - мой отец. Я простил его, потому что он просил, и я не помню, что он сделал. Все совершают ошибки, Стайлз. Она простит тебя. Ты – все, что у нее есть. Прекрати ты страдать, в конце концов.
Мне нечего было ответить. Возможно, они правы: Мадлен, Макс, Чарли…
Но только с Мадлен, я забываю об этих шрамах. Только она заставляет меня чувствовать себя невиновным.
И я ценю, что мой двоюродный брат считает так же. Мы никогда так не были близки. Мы так же никогда не говорили о том, что случилось с ним в детстве. Это была случайность. Его отец любил его, и наверняка, так же мучился, как я, видя последствия своей глупости.
