Хмурые будни холодной войны. Ее солдаты, прорабы и невольные участники - Сборник статей (читать книги онлайн .txt) 📗

Суды чести были созданы на один год, проходили в условиях строжайшей секретности и были направлены на внедрение сталинской идеологии в сознание наиболее дееспособной части населения страны – работников партийно-государственного аппарата, руководящего состава промышленности и армии, научной и технической, а не только художественной интеллигенции, включая преподавателей высшей школы и актив комсомола.

Суды чести были созданы в период складывания идеологии холодной войны. Разворачивавшееся противостояние вчерашних союзников по антигитлеровской коалиции являлось не только качественно новым положением системы международных отношений, но и утверждением ряда внутриполитических мероприятий, среди которых значительная роль принадлежала осуществлению антиамериканской пропаганды. В известной работе о холодной войне, вышедшей под редакцией В.С. Лельчука и Е.И. Пивовара, была высказана точка зрения, что эта пропаганда проявилась «после смерти А. Жданова» при активной деятельности Г. Маленкова и Б. Пономарева и нашла наиболее яркое выражение в работах деятелей литературы и искусства⁸.

Однако архивные материалы, и прежде всего личного фонда самого А.А. Жданова, наглядно показывают, что именно под руководством Сталина еще в 1946 г. были заложены основы послевоенного антиамериканизма, которые и утверждались в практической деятельности судов чести. Показательна в этом смысле одна из записей в записной книжке Жданова: «Расклевать преувеличенный престиж Америки с Англией»⁹.

Кратко существо дела КР состоит в следующем. К весне 1946 г. профессор МГУ заведующий кафедрой гистологии Г.И. Роскин и член-корреспондент АМН СССР Н.Г. Клюева завершили работу над рукописью «Биотерапия злокачественных опухолей». Клюева 13 марта выступила с докладом на заседании АМН, в котором сообщила об итогах этой работы и рассказала о деятельности по созданию нового, как казалось, эффективного противоракового препарата. Отчет об этом заседании был опубликован в «Правде» в номере, содержавшем ответ Сталина на фултоновскую речь Черчилля, и широко распространен зарубежным радио. Последовали запросы на этот препарат, находившийся еще в стадии разработки, для онкологических больных, особенно из США. Поскольку запросы шли через посольство, то посол У. Смит, сменивший А. Гарримана, сам посетил институт, где была лаборатория Н.Г. Клюевой. Смит же предложил вести совместную работу над этим препаратом, о чем в Министерстве здравоохранения был составлен проект соглашения, о котором правительство не было информировано. Вскоре во главе делегации в Америку с санкции Политбюро поехал ученый секретарь АМН СССР В.В. Парии, с которым были переданы и рукопись книги Клюевой и Роскина для информирования сотрудников Национального ракового института США и возможного издания ее на английском языке, и образцы препарата. В условиях начавшейся борьбы против «тлетворного» влияния Запада этот эпизод был использован для начала массовой идейно-политической кампании. Следствие провел сам Жданов. Его итоги были обсуждены на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 17 февраля 1947 г. На нем основные обвинения были предъявлены министру здравоохранения СССР Г.А. Митереву, было предопределено принятие постановления о судах чести, санкционирован арест В.В. Ларина и принято решение об издании книги Роскина и Клюевой, которая сразу же была выдвинута на соискание Сталинской премии, но не получила ее.

В середине апреля 1947 г. в казалось бы уже сформированной ждановской позиции в отношении сущности новой идеологической кампании и уже утвержденных судов чести происходит радикальное изменение. Конечно, приструнить слишком самовольничающих министров, их замов и прочих номенклатурщиков полезно. Но что это может дать? Эти местные и отраслевые «вожди», дорвавшиеся до власти, государственных средств, немалых льгот, и так трепещут перед назначившей и постоянно курирующей их Инстанцией. Теперь же им грозит не просто снятие, а публичное разбирательство и поношение. Большинство из них сразу понимают новые перспективы и становятся еще более осторожными в своих действиях. Чтобы не допустить проступков, начальство резко переориентируется на выполнение директив, избегая самостоятельных поступков, которые могут быть иначе поняты и оценены.

Другое дело творческие работники – ученые, специалисты, деятели культуры и искусства со сложившимся мировоззрением, самостоятельными взглядами, с пониманием собственного места в избранной сфере творчества и вклада не только в развитие отечественной, но и мировой науки и культуры, наследники выдающихся школ или создатели новых направлений научного и художественного творчества. Вот кто должен стать объектом воздействия в новых условиях. Вот кто должен отныне твердо уяснить, что любое их достижение, открытие или творческий успех – это не только и не столько результат их индивидуальных усилий, сколько свершение советской власти и социалистического строя, заслуга государства и его вождя товарища Сталина.

Поворот от государственного чиновничества к творческой интеллигенции – важнейшее изменение, привнесенное Сталиным и Ждановым в намеченную практику судов чести, уже после решений Политбюро и принятия постановления об их организации.

Определяется и критерий для проработки и позора – контакт с иностранцами и прежде всего с американцами. Любой советский гражданин, вошедший в контакт с американцами, вне зависимости от условий, в которых этот контакт осуществлялся, – антипатриот, заслуживающий осуждения и позора. Именно это обстоятельство определило выбор персон для первого показательного суда чести в Министерстве здравоохранения СССР: не бывший министр Митерев, а ученые – профессора Клюева и Роскин.

А.А. Ждановым были сформулированы обвинения, в которых Клюевой и Роскину приписывалась антигосударственная и антипатриотическая деятельность, а Сталин назвал их «сомнительными» гражданами. В.В. Парии был объявлен американским шпионом и осужден.

Дни работы суда чести при Министерстве здравоохранения СССР – 5–7 июня 1947 г. – следует считать началом информирования партийно-государственной номенклатуры, членов партии, руководящих работников министерств и ведомств, советских ученых и деятелей культуры о новом направлении идеологической работы, которая несколько позднее получит название «борьба с космополитизмом». Главным инструментом внедрения в сознание прежде всего советской интеллигенции и руководящих работников партийно-государственного аппарата сталинского понимания патриотизма и борьбы против влияния буржуазной культуры Запада стали суды чести.

Особенность этих судов состояла в том, что при их проведении не было адвокатов и речи общественных обвинителей произносилась после последних слов обвиняемых. Обвиняемые могли только признать себя виновными, альтернативы у них не было. Общественным обвинителем на процессе Клюевой и Роскина был академик АМН СССР, начальник кафедры хирургии Военномедицинской академии П.А. Куприянов. Проект его речи был подготовлен министром здравоохранения Е.И. Смирновым, начальником Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александровым, генеральным прокурором СССР К.П. Горшениным и отредактирован А.А. Ждановым. Материалы заседаний судов чести будут храниться под строжайшим секретом, ни одной строчки не появится в печати об их организации и деятельности. Политическое руководство и пропагандистский аппарат найдут иные пути для внедрения избранного курса.

К этому времени Жданов уже подготовит новую директиву об отношении к иностранцам, в которой партийные организации обязывались «покончить с беспечностью и ротозейством, а тем более с низкопоклонством в отношении приезжающих иностранцев» и обеспечить соблюдение государственной тайны. «Работники местных органов, – говорилось в нем, – должны отказывать иностранцам в посещении любого города, предприятия, колхоза, культучреждения или иного объекта, если это посещение угрожает нарушением государственной тайны или нежелательно по иным соображениям. В этих случаях наши работники должны отвечать отказом, не вдаваясь в какие-либо объяснения». Директива обязывала «обеспечить через соответствующие организации слежку за пребыванием иностранцев в республике, крае, области, городе с тем, чтобы знать о каждом их шаге и предупреждать возможность их встречи с людьми болтливыми, не умеющими хранить государственную тайну, склонными к раболепию перед иностранцами и другими нежелательными для нас элементами»¹⁰.