Девять дней Дюнкерка - Сквайрс Ричард (книги бесплатно без txt) 📗
Как ни странно, но Горт подвергся серьезной критике именно за организацию этих отрядов. Правда, это были наспех сколоченные разношерстные группы, включавшие подразделения всех родов войск английской армии. Им придавались противотанковые орудия и артиллерия, находившиеся в соответствующих районах. Часто этим отрядам не хватало средств связи, продовольствия, транспорта – всего, кроме мужества. Тем не менее за всем этим, даже за их несуразной организацией, всегда стоял ясный план. Горт, ощупью, вслепую добираясь до намерений противника, воздвигал на его пути препятствия во всех важнейших пунктах. Принятое Рундштедтом вечером 23 мая решение о приостановке наступления и перегруппировке войск – это достижение особых отрядов. Они не были «стройными» воинскими частями, но тем не менее остановили наступление немецких армий на север, и в этом их боевая заслуга. Теперь, с наступлением вечера 24 мая, они перешли в подчинение 3-го корпуса.
Тем временем возникла новая угроза на восточном участке фронта. По обе стороны от Куртре Бок предпринял мощное наступление на бельгийские позиции, и генерал Брук, находившийся на левом фланге английских экспедиционных сил, начал проявлять все большее беспокойство по поводу угрозы своему флангу. Он никогда не был высокого мнения о боевых качествах бельгийской армии. Теперь Брук был уверен, что она находится на грани полного краха, и обратился в штаб, требуя подкреплений.
Попытаемся представить себе, какую форму имели очертания территории, обороняемой армиями северной группировки к утру 25 мая. Лучше всего, пожалуй, сравнить ее с сапогом. Бельгийский берег представлял собой подошву, причем носок упирался в устье Шельды, а пятка лежала у Гравлина. Линия каналов, идущая до Валансьенна, напоминала задний край голенища, а рубеж обороны на границе, вновь занятый английскими экспедиционными силами, – подъем сапога. Отсюда до носка оборонялась бельгийская армия, все еще сдерживавшая главные силы наступающих войск Бока. Между Аллюэном на левом фланге английских экспедиционных сил и Гентом было сосредоточено десять немецких пехотных дивизий. Было очевидно, что Бок сосредоточил главные силы против бельгийцев и англичан, а в 7 часов утра поступило донесение, что его войска оттеснили бельгийцев на глубину два с половиной километра на 20-километровом фронте между Мененом и Дессельгемом. Французы были атакованы в районе Денена.
Вследствие такого развития событий полковник Бриджмен, изучавший обстановку на южном участке, был отозван в штаб для завершения проекта плана эвакуации. Он начал разрабатывать план вечером 21 мая, когда в распоряжении союзников были порты Ла-Манша от Булони до Зебрюгге; закончил же его, когда доступная береговая линия сократилась до размеров участка между Гравлином и Ньюпортом.
На западном участке фронта было сравнительно спокойно, хотя противник все еще прибегал к булавочным уколам с плацдармов, захваченных им за каналом. 2-я дивизия заняла позиции правее французов, 44-я занимала оборону между лесом Клермаре и Эром, а 48-я перебрасывалась, чтобы составить гарнизоны Касселя, Азбрука и Ворму.
Рано утром Брук снова потребовал от штаба подкреплений. Известия, полученные в течение ночи, еще больше усилили его опасения за левый фланг. Весьма вероятно, что он переоценивал возможные темпы наступления армии Бока. Необходимо напомнить, что существовала значительная разница в расчетах скорости продвижения для моторизованных дивизий армии Рундштедта и для немоторизованных соединений Бока. Не подлежит также сомнению, что Брук никогда ясно не представлял себе положение на западном участке фронта и характер угрозы со стороны танковых войск противника. Хотя Рундштедт 23-го отдал приказ о приостановке наступления и Гитлер на следующее утро его подтвердил, немецкое главное командование понимало, по крайней мере не хуже Горта, что с плацдарма у Сент-Омера открывался прямой путь в тыл армий Севера, проходивший по возвышенностям и позволявший немецким танкам миновать опасный район каналов и затоплений. И действительно, утром 25-го главное командование отдало приказ о возобновлении наступления танковых сил в этом направлении. Рундштедт, используя предоставленное ему Гитлером право решать вопрос по своему усмотрению, отказался выполнить этот приказ. Но в английском штабе об этом, разумеется, не знали, и Горту пришлось, наряду с подготовкой к наступлению на юг, сосредоточить внимание на более вероятной угрозе. Брук получил единственный резерв, остававшийся в руках штаба, – пехотную бригаду и два пулеметных батальона.
Утром, в начале восьмого, прибыл Джон Дилл. Горт просил его приехать и лично ознакомиться с обстановкой, сложившейся в этом районе. С первых же слов стало ясно, что даже в этот момент в Лондоне не имеют ясного представления об обстановке, и Дилл намекнул, что там недовольны руководством Горта. По-видимому, Дилл быстро убедился в критическом характере обстановки. По окончании беседы он доложил премьер-министру:
«Нельзя отрицать серьезность обстановки на северном участке. Английские экспедиционные силы удерживают сейчас фронт протяженностью в 139 километров семью дивизиями… две английские дивизии находятся в резерве и готовятся к нанесению удара совместно с французами вечером 26-го. Немцы вошли в соприкосновение с войсками союзников по всему фронту и, как сообщают, вчера вечером прорвали фронт бельгийцев северо-восточнее Куртре. При сложившихся обстоятельствах упомянутый выше удар не может иметь большого значения».
После этого Дилл встретился с Бланшаром и затем вернулся в Лондон. Горт стоял перед возможностью краха бельгийской армии на восточном участке фронта и вероятностью скорого возобновления наступления немецких танковых войск на западном участке.
День тянулся долго. В Премеске, в небольшом деревенском доме, где размещался штаб английских экспедиционных сил, Горт находился в одиночестве. Он испытывал острую внутреннюю борьбу. Воспитание и традиции внушили ему дух повиновения. Вейган, Жорж, Бланшар – каждый по-своему отдавали распоряжения о наступлении на юг. Однако кроме духа повиновения Гортом владело и чувство преданности – преданности английскому правительству. Но Лондон тоже отдал приказ о наступлении на юг. Теперь, когда субботний день клонился к концу, Горт пришел к заключению, что наступление больше невозможно. Неумолимый ход времени привел к такому положению, когда нужно было мобилизовать все ресурсы для спасения армии.
Он долго молча глядел на карту. Около 18.00 он вышел из комнаты и направился в кабинет Паунелла. Без всякого вступления он сказал:
– Генри, у меня такое предчувствие, что надо отозвать с южного участка пятую и пятидесятую дивизии и направить их к Бруку, на левый фланг.
Паунелл ответил:
– Вы понимаете, сэр, что это противоречит всем полученным нами распоряжениям, и, если мы снимем эти две дивизии, первая французская армия вряд ли сможет наступать без поддержки англичан…
Горт с минуту обдумывал слова своего начальника штаба и ответил:
– Да, я это хорошо знаю. Но все равно надо сделать так.
Таким образом было принято одно из важнейших решений в этой войне. Официальная история так описывает это событие:
«В 18.00 лорд Горт уже принял свое самое важное за всю кампанию решение. Не ожидая санкции французского командующего, он приказал 5-й и 50-й дивизиям прекратить подготовку к наступлению в южном направлении, назначенному на 26-е, и немедленно двинуться к угрожающему разрыву между английской и бельгийской армиями. Тем самым он спас английские экспедиционные силы».
Это решение является вершиной полководческой деятельности Горта и одним из важнейших моментов кампании. Через полчаса после принятия решения поступила телеграмма от миссии Надхэма при бельгийском штабе, в которой сообщалось, что в 17.00 немцы прорвали фронт между Гелювом и рекой Лис. Бельгийцы израсходовали последние резервы и не в состоянии закрыть образовавшуюся брешь.
Глава пятая
Неделя перед операцией «Динамо»
Блокированием Антверпена и Флиссингена был завершен первый этап морских операций, необходимость которых была вызвана нападением на Бельгию и Голландию. Три последующих дня прошли сравнительно спокойно. Выдвинутый в эти дни французский план эвакуации 350 тысяч гражданских беженцев из Остенде и Зебрюгге едва успел выйти из стадии разработки.
