Сталин. Операция «Ринг» - Лузан Николай (читать хорошую книгу .TXT) 📗
– Хорошая работа, – похвалил Сталин и поинтересовался: – В каком направлении собираешься вести эту игру?
– С учетом того, что в абвере полностью доверяют Гейне, полагаю, настало время выводить операцию на стратегический уровень – снабжать гитлеровское командование серьезной дезинформацией. С этой целью по согласованию с начальником Генштаба Гейне зачислен на должность офицера связи. Информация о его назначении доведена до абвера. Берлин сразу же отреагировал и потребовал от Макса-Гейне добыть данные о наших воинских перевозках на Юго-Западный и Брянский фронта.
– Очень кстати, Лаврентий! Очень! – оживился Сталин. – Войска Тимошенко успешно наступают под Харьковом. В сложившейся ситуации умелое использование Гейне может спутать карты немецкому командованию и серьезно изменить ход боевых действий на южном фланге нашего фронта.
– Я уже дал распоряжение Судоплатову, чтобы он совместно с Генштабом проработал необходимую дезинформацию для передачи в абвер, – доложил Берия.
– Все правильно, хорошо, что не ждешь! – одобрил Сталин и поинтересовался: – Как настрой у нашего разведчика?
– Боевой.
– Молодец! Он выполняет очень важную работу. Она сохраняет тысячи жизней советских солдат. Поэтому, Лаврентий, ни он, ни его семья не должны знать ни в чем отказа.
– Они обеспечены всем необходимым, а их безопасность гарантирована, – заверил Берия.
– Хорошо, что еще?
– Это касается вашего поручения в отношении изменника Блюменталь-Тамарина. Судоплатовым подобран исполнитель, способный ликвидировать мерзавца, порочащего ваше великое имя и имена других руководителей партии и советского государства. В ближайшее время…
– Погоди, погоди, Лаврентий Павлович, – остановил его Сталин и строго заметил: – Устранение Блюменталь-Тамарина не должно рассматриваться как личная месть товарища Сталина или товарища Молотова. Это акт справедливого возмездия советского народа.
– Да, конечно. Я имел в виду приведение в исполнение приговора военной коллегии Верховного Суда СССР, Иосиф Виссарионович.
– И кто же приведет его в исполнение?
– Сержант Миклашевский.
– Сержант Милашевский? А почему он?
– Его мать – Миклашевская Августа Леонидовна – была подругой жены мерзавца Блюменталь-Тамарина.
– Погоди, погоди, как ты сказал, Августа Леонидовна?
– Да.
– Она, если я не ошибаюсь, была музой этого пьяницы, скандалиста и дебошира Есенина?
– Совершенно верно, он даже посвящал ей стихи.
– Талантливый был хулиган, но шел не в ногу с революцией и советской властью. Как результат, запутался в своих бабах, собутыльниках и плохо кончил.
– В сложившейся ситуации это сработает на Миклашевского.
– Возможно, время покажет. Что еще связывает Миклашевского с Блюменталь-Тамариным?
– По линии отца – Льва Лащилина, правда, он не состоял в официальном браке с Августой Леонидовной, Миклашевский доводится племянником предателю. Жена Блюменталь-Тамарина является сестрой Лащилина.
– Ну и семейка! У этих артистов все не как у людей, – с сарказмом произнес Сталин и продолжил расспрос: – Что собой представляет Миклашевский?
– Комсомолец. С лучшей стороны проявил себе в боях с финнами, сейчас воюет на Ленинградском фронте. По характеру волевой, решительный, спортсмен, до войны занимался боксом. В отношении него проведена серьезная проверка. Мы поставили его, можно сказать, в невыносимые условия, он их выдержал и не сломался.
– То есть не подведет и рука не дрогнет привести в исполнение приговор предателю?
– Да, Иосиф Виссарионович, – подтвердил Берия и замялся, не зная, с чего начать доклад о дерзком замысле ликвидации самого Гитлера.
Это не укрылось от внимания Сталина, и он спросил:
– Лаврентий, что, все-таки есть сомнения в Миклашевском?
– Наоборот, Иосиф Виссарионович, я убежден, ему по плечу более важное задание.
– И какое же?
– Пока это соображение, так сказать, общего плана.
– И что за план?
– Скорее замысел ликвидации Гитлера!
– Гитлера?! Нуты даешь, Лаврентий!
– Иосиф Виссарионович, другой такой возможности может и не быть! Есть надежный исполнитель, такой же, как Рамон Меркадер! Миклашевский, не задумываясь, раскроит череп Гитлеру. И, что очень важно, через Чехову есть прямой канал его вывода на этого мерзавца! – горячился Берия.
– Говоришь, устранить Гитлера, а к чему это приведет? – задался вопросом Сталин и задумался.
То, что предлагал Берия, выходило за рамки оперативно-боевой операции. Это была акция прежде всего важнейшего политического значения. Ее успех обеспечивал совершенно новый расклад сил не только в Германии, но и в мире. Что до исполнителей, то они, скорее всего, были обречены на смерть. Но вождя мало волновали их судьбы. Что значил десяток человеческих жизней на весах истории, когда решалась судьба огромной страны? Ровным счетом ничего! Кровавый Молох войны ежедневно, ежечасно перемалывал в своих жерновах тысячи и тысячи человеческих жизней. Ликвидаторы являлись всего лишь разменной монетой в большой политической игре. Сталин, как никто другой, знал истинную ее цену и цену самих игроков.
Это они, Даладье и Чемберлен, потакали, а финансово-промышленные боссы Крупп, Шахт, Тиссен вскармливали Гитлера и нацистов с одной целью: уничтожить, стереть с лица земли Советский Союз. Его, Сталина, детище. Детище, которое не давало покоя финансовым воротилам лондонского Сити и нью-йоркской Уолл-стрит. Они спали и видели, как сжить со света ненавистный им СССР и завладеть его несметными богатствами. И тому Сталин находил массу подтверждений. Память вернула его в недавнее прошлое.
После аннексии Австрии нацисты нацелились на следующую свою жертву – Чехословакию. Весной 1938 года они развернули бешеную пропаганду, обвиняя чехов в дискриминации трех миллионов судетских немцев. Вслед за этим у ее границ вермахт грозно залязгал гусеницами. В воздухе запахло порохом. 17 марта по поручению Сталина нарком иностранных дел СССР Максим Литвинов обратился к главам крупнейших европейских держав с призывом не допустить войны и предложил: «…Трем заинтересованным великим державам – Франции, России и Великобритании – выступить с совместной декларацией, которая стала бы наилучшим путем предотвращения войны… и возникновения угрозы для Чехословакии».
Лондон и Париж не только высокомерно отмахнулись от предложений Москвы, но и ничего не сделали, чтобы повлиять на позицию руководителей Польши и Румынии. Те отказались пропустить через свою территорию части Красной армии, которые советское правительство, выполняя свой союзнический долг перед Чехословакией, собиралось направить на ее защиту. Более того, британский премьер Чемберлен, вместо того чтобы поддержать предложение Литвинова – посадить на цепь бешеного пса Гитлера, бросился ублажать его.
16 сентября 1938 года под Мюнхеном в резиденции рейхсканцлера Германии Берхтесгадене в ходе переговоров с Гитлером Чемберлен согласился на расчленение Чехословакии. И как потом метко отметил Черчилль: «…Англия, оказавшись перед выбором: война или позор, в итоге выбрала и войну и позор». После завершения встречи с Гитлером Чемберлен вернулся в Лондон и, сияя белозубой улыбкой, громогласно с трапа самолета объявил: «…Я привез вам мир!» «Мир», который спустя три года обернулся десятками миллионов безвинных человеческих жертв.
Не прошло и года после оккупации Чехословакии, как Чемберлен и Даладье мелко и постыдно предали другого своего союзника – Польшу, отдав ее на растерзание Гитлеру. 1 сентября 1939 года вермахт начал боевые действия. Варшава подверглась жесточайшей бомбардировке, тысячи мирных жителей были погребены под развалинами. И снова Запад закрыл глаза на наглую агрессию фашистов. Отчаянные призывы главы польского правительства Флавой-Сладковского к союзникам – Великобритании и Франции – прийти на помощь не нашли поддержки.
3 сентября Лондон объявил войну Берлину. Вслед за ним то же самое сделал Париж. Но дальше слов они не пошли. На что Гитлер с сарказмом заявил: «…Если они нам и объявили войну… то это еще не значит, что они будут воевать». Он знал, что говорил. Неверные союзники Польши – Великобритания и Франция ограничились ритуальными заявлениями и не ударили палец о палец, чтобы остановить фашистов. В Лондоне и Париже все еще надеялись, что военный каток Германии покатится дальше на восток и раздавит ненавистную западным буржуа советскую Россию.
