ФБР. Правдивая история - Вейнер Тим (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
«Недалеко тот миг, когда революционный перелом произойдет и в Америке, – сказал Сталин. – Все усилия и все средства должны быть использованы для подготовки этого, товарищи».
Перелом наступил быстро. Он начался с обвала Уолл-стрит в ноябре 1929 года, мощно развивался вместе с Великой депрессией и длился до Второй мировой войны.
Глава 8. Красные флаги
«Американские рабочие считают Советский Союз своей страной, это так? – спросил конгрессмен Гамильтон Фиш из Нью-Йорка лидера американских коммунистов Уильяма З. Фостера. – Они считают советский флаг своим флагом?» [117]
«У американских рабочих, – ответил Фостер, – есть только один флаг, и он красный».
Разорение, вызванное Великой депрессией, дало коммунистическому движению опору. Около 8 миллионов человек потеряли работу в 1930 году. Обанкротились тысячи банков. Остановилась четверть производственных линий страны. Президент Герберт Гувер, казалось, не хотел или был не способен действовать. Конгресс почти ничего не сделал для оказания помощи. Коммунистическая партия Соединенных Штатов, несмотря на ужасные внутренние распри, начала оказывать значительную поддержку профсоюзам и потерявшим работу рабочим.
Конгресс ответил первым официальным расследованием деятельности американских коммунистов в 1930 году. Комитет по расследованию деятельности коммунистов палаты представителей разыграл длинный спектакль, но безуспешно. Люди, занимавшиеся расследованием от конгресса, с самого начала получали поддельные документы, ложные улики и подставных свидетелей.
Дж. Эдгар Гувер пытался держаться на расстоянии от публичного крестового похода, возглавляемого конгрессменом Фишем – вздорным республиканцем, который представлял родной округ Франклина Д. Рузвельта в штате Нью-Йорк. Но он все же согласился дать показания комитету по расследованию и поделился некоторыми из своих объемных папок, заведенных на американских радикалов. Гувер выступил с целенаправленным предостережением относительно силы коммунистической пропаганды, которую он назвал новым инструментом в вооруженном конфликте между рабочими и хозяевами, в классовой борьбе, которая могла угрожать шатким основам американского капитализма.
Но он сказал, что Бюро не может вести наступление на американских коммунистов до тех пор, пока конгресс снова не запретит революционные речи. Он хотел, чтобы согласно федеральным законам коммунизм сам по себе стал преступлением.
В 1931 году по мере распространения Великой депрессии и роста антиправительственных выступлений конгрессмен Фиш в гневе закончил слушания. Он пришел к заключению, что «ни один департамент нашего правительства не обладает какими-либо полномочиями или финансовыми средствами от конгресса для расследования коммунистической деятельности, и ни один департамент правительства, особенно министерство юстиции, не знает ничего о революционной деятельности коммунистов в Соединенных Штатах. У нас в Нью-Йорке около 100 тысяч коммунистов, и, если бы они захотели, они могли напасть на Белый дом и похитить президента, и ни один департамент правительства ничего не узнал бы об этом, пока об этом не напечатали бы в газетах на следующий день» [118].
Но конгресс не дал Гуверу свежих боеприпасов для войны с коммунизмом; не сделал этого и Верховный суд. Новый министр юстиции Чарльз Эванс Хьюз, бывший госсекретарь, был из прогрессивного крыла Республиканской партии. Он считал, что даже у коммунистов есть гражданские свободы. Председатель Верховного суда письменно изложил мнение большинства в пользу отмены признания виновной в Калифорнии Йетты Стромберг, девятнадцатилетнего консультанта в летнем лагере коммунистической партии, которая была приговорена к пяти годам тюремного заключения за то, что каждое утро поднимала красный флаг. Суд решил, что признание ее виновной нарушает Конституцию и Билль о правах. Красный флаг может свободно развеваться в Америке.
Конгрессмен Фиш хотел нанести удар по этому флагу. Он хотел объявить вне закона слова и действия коммунистов. Он хотел, чтобы Бюро вернулось к расследованию этого дела. Так что он нанес визит Гуверу.
Директор объяснил конгрессмену свое шаткое положение. Полномочия Бюро шпионить за американцами «никогда не были закреплены законодательно» [119], сказал Гувер Фишу 19 января 1931 года. Он действует «исключительно на основе законопроекта об ассигнованиях» от 1916 года, гласившего, что Бюро может работать по заданию госсекретаря. Это не была формальность: юридический язык, облаченный в форму законопроекта об ассигнованиях, был всего лишь языком, а не законом. Если конгресс и Верховный суд хотят объявить коммунизм вне закона, они должны так и сделать. Но пока этого не произошло, Бюро не обладает полномочиями открыто расследовать политическое поведение. Гувер очень тонко вел свою линию.
Гувер также сказал министру юстиции Уильяму Д. Митчеллу, что тайная работа под прикрытием имеет решающее значение «для обеспечения плацдарма во внутренних коммунистических кругах» [120] и для того, чтобы быть в курсе их «меняющейся политики и тайной пропаганды». Но «всегда Бюро расследований можно подвергнуть самому внимательному наблюдению», и оно, «несомненно, станет объектом обвинений в применении так называемых тайных и нежелательных методов», – предупредил Гувер. По закону он не мог вести расследования политических действий, «которые, с точки зрения федеральных властей, не были объявлены незаконными и в отношении которых нельзя начать никакое судебное преследование».
Тем не менее Гувер продолжал шпионить за коммунистами, следуя своему пониманию закона, и тайно докладывал Госдепу.
20 января 1931 года – через день после беседы с конгрессменом Фишем – Гувер отправил письмо самому уважаемому в Госдепартаменте специалисту по России Роберту Ф. Келли – начальнику восточноевропейского направления. Он резюмировал ряд отчетов из Нью-Йоркского отделения Бюро расследований, основанных на донесениях доверенных осведомителей, работающих в коммунистической партии.
Гувер доложил о появлении организации под названием Лига рабочих – ветеранов войны, которую он назвал «действующим коммунистическим подразделением» [121] американских ветеранов Первой мировой войны. Ветераны хотели, чтобы правительство заплатило обещанную награду за их военную службу, которая не была выдана до 1945 года. Эта Лига «пыталась объединить внушительное число бывших военнослужащих, чтобы осуществить «марш голодных» на Вашингтон», – писал Гувер. «Эту кампанию возглавляет Лига под руководством Центрального комитета коммунистической партии». Ветераны и коммунисты объединили свои силы, по словам Гувера, и планировали организовать марш протеста, подобного которому еще никто не видел.
Разведдонесение Гувера о развитии планов осуществления марша за наградами было пророческим. Летом 1932 года тысячи оборванных и безработных ветеранов Первой мировой войны со всей страны собрались на демонстрацию против правительства. На одном транспаранте этого марша было написано: «В последнюю войну мы сражались за хозяев. В следующей будем сражаться за рабочих». В марше на Вашингтон многих сопровождали их семьи; они разбивали лагеря, полные оборванных людей. На Капитолийском холме выросли джунгли: безработные разбили палатки у реки Анакостия и незаконно вселились в заброшенные федеральные здания.
28 июля президент вызвал войска под командованием генерала Дугласа Макартура и его адъютанта майора Дуайта Д. Эйзенхауэра. Они встретили демонстрантов танками, кавалерией, пулеметами и пехотой, вооруженной винтовками с примкнутыми штыками и слезоточивым газом. Солдаты генерала Макартура сожгли лагеря, разбитые у реки; один из участников марша был убит в рукопашной. Вид армии Соединенных Штатов Америки, преследующей невооруженных ветеранов, их жен и детей, бегущих из-под сени Капитолия, был беспримерной сценой сражения в американских городских условиях со времен Гражданской войны. Фотографии в газетах и кинохроники этого беспорядочного бегства стали политической катастрофой для президента Гувера, который только что был выдвинут на пост президента США от Республиканской партии на второй срок.
