Воспоминания (1915–1917). Том 3 - Джунковский Владимир Федорович (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
В Петрограде в это время произошла крупная перемена в составе Совета Министров – ушел Горемыкин [176]. На его место председателем Совета Министров назначен был Б. В. Штюрмер [177]. Назначение это я скорее приветствовал и даже написал ему несколько слов, т. к. за 3 дня до моего отъезда из Петрограда имел с ним очень откровенный разговор, встретившись с ним в Английском клубе, когда он очень сочувственно отнесся к высказанным мною ему взглядам на положение вещей и ведение дела и, со своей стороны, высказал мне много практически жизненных мыслей, которые он находил необходимым провести в жизнь. Зная его честолюбивый характер, я был уверен, что он скушает Хвостова и вместе с ним конечно и Белецкого, стремясь сделаться вторым Столыпиным [178].
Первое ему удалось, Хвостов попался в грязной истории «Ржевский – Симоновичи» [179], Белецкий его предал и Хвостов ушел. Штюрмер получил портфель министра внутренних дел, но до Столыпина ему было далеко, все, что он мне говорил в клубе, осталось одними словами, он окружил себя проходимцами и темными личностями, взяв себе в секретари известного пройдоху и низкопробного жулика Манусевича-Мануйлова [180], грязи вокруг министра внутренних дел стало еще больше.
По этому поводу и вообще на злобу дня в Петрограде ходил по рукам очень остроумно составленный отчет по результату «скачек», в коем под видом лошадей выставлены были все тогдашние претенденты на пост председателя Совета Министров и министра внутренних дел:
Записаны:
1. «Толстяк» [181] – густой караковый жеребец, Орловской породы от губернатора и Думы. – Камзол и рукава черные.
2. «Подхалим» [182] – без аттестата, от «Хама» и «Подлизы».
Скачку вел все время «Толстяк».
«Подхалим» на средине круга рискованным броском хотел выдвинуться и неудачно прижал «Толстяка», который завалился и должен был кончить.
Оба сведены с круга.
Игравшие на «Толстяка» и приехавшие из Москвы и провинции сильно проигрались и по слухам обратились в общество снабдить их обратными билетами.
Гандикап для лошадей всех возрастов представлял большой интерес по записавшимся лошадям, некоторые из коих никогда не скакали.
К призу в 28 000 р. [183] выигравшая лошадь получила еще кубок, с так называемыми шефскими суммами [184].
Записаны:
1. [185] «Крыж» [186] – серый жеребец завода покойного П. А. Столыпина, от «Бакалабры» и «Конституции». Камзол черный, рукава красные, через плечо лента с надписью «Закон 3 июня».
2. «Думский любимец» [187] завода князя Волконского, от «Дурака» и «Интриги». Камзол и рукава Шанжан.
3. «Беженец» [188] – пегий жеребец с проплешинами, завода О. Б. Столыпиной [189], от «Пролазы» и «Неудачной» цвета Татьянинского комитета.
4. «Урус» [190] – светло-гнедой жеребец, Гунтер, от «Умника» и «Чистоты», Екатеринославского завода, цвета черные.
5. «Княжич» [191] – пегий жеребец от «Дивизиона» и «Татарки», Таврического завода, цвета неопределенные.
6. «Первач» [192] – рыжий жеребец завода Б. В. Ш., от «Серьезного» и «Правой», цвета черные.
7. «Мурат» [193] – саловый жеребец, завода графа Бенкендорфа от «Жида» и «Болтовни», цвета черные.
Погода слякотная. Дорожка тяжелая, испорченная предшествовавшей скачкой. Игра оживленная. Фаворитами: «Княжич» и «Первач». От старта пошли кучно: впереди «Крыж» на его хвосте в сильном посыле «Думский любимец»; неожиданно выдвинулся «Мурат», но скоро выдохся. На завороте «Крыж», «Думский любимец» сдались.
В большом посыле под хлыстом «Княжич»; но перед выходом на прямую застигнут «Первачом», который и кончил, показав, для своих лет, большую резвость.
Накануне Нового года, 31-го декабря, утром я был обрадован приездом представителей города Москвы С. В. Пучкова [194], В. М. Челнокова [195] – сына городского головы и уполномоченных от городских служащих А. Г. Раттур [196] и Л. В. Кострова [197], привезших подарки от Москвы стрелкам моей дивизии. Они привезли такую массу вещей, что я смог поделиться с соседней 65-й дивизией, которая никаких подарков ниоткуда не получала.
Новый год мы встречали вместе с ними, мне это было удивительно приятно. В 11 часов вечера в помещении штаба отслужен был новогодний молебен. Без пяти минут 12 я стал читать приказ государя армии по случаю Нового года, приказ был составлен удивительно хорошо, без волнения его нельзя было слушать. Окончив чтение его, я крикнул «ура» в честь государя, музыка заиграла гимн и раздалась канонада из всех орудий, было ровно 12 часов. Этот салют был произведен по моему приказанию во всех батареях – каждое орудие выпустило по 5 снарядов по немецким окопам, этими выстрелами мы зажгли у немцев один блиндаж, который они не могли погасить до самого утра. Немцы ответили нам, выпустив 20–30 снарядов, не причинивших нам никакого вреда.
1916 [198]
Новогодний ужин был очень оживленный, была масса тостов. Пучков произнес целый ряд тостов, среди них очень трогательный тост по моему адресу, от родной мне Москвы. Покончив с ужином, перешли в другую комнату и молодежь затеяла танцы. Было несколько сестер милосердия, которым буквально не давали вздохнуть. В. М. Челноков был очень забавен, он оказался большим любителем танцев и так увлекся, что, хотя и неуклюже, но с большим подъемом протанцевал с одной из сестер «pas d’Espagne» [199] в валенках и кожаной куртке. У него не было другого костюма, и он, бедный, страшно страдал от жары. Пучков и уполномоченные уехали вскоре в свой вагон на ст. Залесье, а Челнокову так понравились танцы, что он продолжал с остервенением, обливаясь потом в буквальном смысле, откалывать валенками мазурку, и только в три часа ночи гости стали разъезжаться. В день Нового года наши гости были у обедни в 29-м полку, а затем посетили окопы 31-го полка, начав с батальонного резерва.
Я приказал выстроить роту под горой, прикрывавшей нас от немцев. Поздравив стрелков с Новым годом, я сказал им несколько слов по поводу новогоднего приказа государя, в честь которого крикнул «ура», мощно подхваченное стрелками. В эту минуту совершенно неожиданно грянул выстрел, затем другой, третий и снаряды с особенным шумом, перерезая воздух понеслись над нашими головами. Оказалось, что это наша 3-я батарея открыла огонь, т. к. с наблюдательного пункта ей сообщили, что появились немцы и производят какие-то работы.
После меня к стрелкам обратился Пучков с приветствием от Москвы и передал им в подарок гармонию. Я приказал тогда лучшему игроку взять гармонию и сыграть плясовую. И всего в 100 шагах от окопов раздались звуки гармонии и один за другим стали выбегать стрелки и плясать с каким-то особенным задором, веселые радостные, а снаряды все продолжали с шипением проноситься над нашими головами.
