Резидентура. Я служил вместе с Путиным - Ростовцев Алексей Александрович (онлайн книга без .txt) 📗
Пашка умер в 1996 году. Теперь мне звонит его сын. Он всякий раз интересуется, не голодаю ли я, и порывается оказать мне гуманитарную помощь, от которой я вежливо отказываюсь.
А еще были врачи, которые нас лечили. Надо сказать, что врач в Германии одна из самых престижных и высокооплачиваемых профессий. В ГДР у врачей ничего не отбирали и платили им достаточно много. Боялись, как бы они не подались в края иные. Мы с женой дружили с врачихой по имени Эдит. Она была свойская, вполне современная баба. Лихо водила машину, выпивала, курила и сквернословила. Но все это была показуха, дань стилю эпохи. Эдит владела громадным трехэтажным особняком в самом фешенебельном районе города. Там она и жила с родителями и дочерью, студенткой медицинского факультета университета, девушкой премиленькой и вполне современной. Отец ее, дед и прадед тоже врачевали хворых. Комнаты в особняке Эдит были площадью метров по 50–70 каждая. Там застыл в полной неприкосновенности прошлый век: старинная дубовая мебель, старинные книги, дорогие картины, мраморные бюсты, бронзовые статуэтки и канделябры. Мы в этом жилище Будденброков слегка терялись и не столько из-за непривычности обстановки, а оттого, что Эдит и ее дочь выходили к нам в вечерних платьях, строгие, чопорные, в одночасье преобразившиеся из хулиганок в светских дам. Возможно, они побаивались стариков, в первую очередь отца и деда, пережившего, по его словам, три инфаркта: один при Веймарской республике, другой при нацистах и последний при коммунистах. За столом, изысканном и богатом, мы вели занудные светские разговоры. Интересными и поучительными были экскурсии по дому, в процессе которых отец Эдит и она сама показывали нам свои сокровища и книги. И все-таки самой любимой книгой Эдит был словарь немецких бранных выражений. Книжка эта размерами со спичечный коробок насчитывала около четырехсот страниц отборной ругани. Эдит читала словарь вслух, когда у нее было плохое настроение. Перед моим отъездом из Галле она подарила словарь мне. Теперь я читаю его вслух.
Настало время поговорить о нашей агентуре из числа граждан ГДР, ибо наши неофициальные помощники были как раз теми самыми немцами, с которыми мы поддерживали наиболее тесные отношения. Десятки немцев побывали у меня на связи. Одних я сам завербовал, другие достались мне в наследство. Были и такие, которые сотрудничали с нами лет по двадцать-тридцать и уже не могли представить себя без нас. Один из моих умудренных опытом агентурной работы коллег как-то заметил: «Каждый немец родился агентом. Если его не завербуем мы, то это сделает противник, и он станет работать против нас». В этом довольно-таки циничном высказывании есть доля правды. Немцы относятся к неофициальному сотрудничеству очень серьезно. Я бы даже сказал, что оно им нравится.
Были в моей агентурной сети разные люди. Были бабники, любители выпить, даже нечистые на руку. Не было дураков и бездарей. Две последние категории человеческой особи для агентурной работы вообще непригодны. С особой теплотой я вспоминаю агента «Павла», человека интеллигентного, тонкого, глубоко артистичного во всем, за что бы он ни брался. Звали его Манфредом. «Павлом» он окрестил себя сам в честь Павки Корчагина. Учитель истории по образованию, он довольно долго работал в MГБ, пока его не вытурили оттуда за связь с женщиной-осведомителем. Свое увольнение, как и свою несчастную любовь, он глубоко переживал. На одной из первых встреч с «Павлом» я обратил внимание на его понурый вид и поинтересовался, что с ним.
– Слушай, Арнольд, – сказал он, – давай съездим на улицу Лафонтена и посмотрим на Аниту.
– Что еще за Анита?
– Это та самая женщина, из-за которой со мной приключилась беда. Она сейчас моет окна своей квартиры. Ее можно с мостовой увидеть всю.
– Ну что ж, поедем, – согласился я.
Мы несколько раз проехали мимо дома Аниты, и я смог подробно рассмотреть ее всю и со всех сторон. Женщина была действительно очень хороша собой. О таких мужчины говорят: штучная работа.
– У тебя неплохой вкус, – сказал я Манфреду.
– Правда? – оживился он. – Вот ты первый сказал мне по этому поводу человеческие слова. До сих пор меня только колошматили, чистили и песочили. Все подряд: шеф, начальник отдела кадров, секретарь парткома. А ведь у каждого из них есть любовница.
Тут Манфред не врал. В ГДР, как и у нас, всегда уживались рядышком две морали: одна для начальства, другая для подчиненных. Здесь, как говаривал старик Оруэл, все были равны, но одни были более равны, чем другие. Как-то поздно вечером я заглянул на огонек в партком друзей и застал секретаря парткома и его референтку в позах, мягко говоря, эротических. Я тихонько прикрыл дверь и ушел. На другой день секретарь отловил меня в коридоре управления МГБ, и между нами состоялся такой разговор:
– Ты вчера застукал меня с Лианой.
– Да. Ну и что?
– Не надо никому об этом рассказывать.
– Почему?
– Потому что отдельные коммунисты могут это неправильно истолковать.
Ох, что-то я отвлекся от заданной темы. Продолжу рассказ о Манфреде. Он поражал меня своей пунктуальностью, дисциплинированностью и обязательностью. Как-то позвонил и, захлебываясь от плача, сообщил, что внезапно умер его двухлетний сынишка и что в этой связи он не сможет выполнить моего задания. Я выразил ему соболезнование и опечаленный отправился на доклад к шефу. Срывалось важнейшее мероприятие, в котором Манфред был ключевой фигурой. Мы с начальником судили и рядили, что будем теперь делать, но так и не смогли придумать ничего путного. Тут снова позвонил Манфред. Он уже не плакал. Сказал, что в положенное время явится на встречу, и положил трубку. Он пришел, в черном галстуке, потемневший от горя, и сделал все как надо. Манфред был мужественным человеком и в смертельно опасной ситуации не дрейфил, а принимал единственно правильное решение. Как-то накануне Рождества Манфред и мой коллега Женя Чекмарев ехали из Цайца в Галле. В Цайце они проводили встречу с агентом-западником. Женя вел машину, а Манфред сидел рядом и читал полученные от западника материалы. Вдруг со встречной полосы автобана вылетел поскользнувшийся на гололеде фольксваген и клюнул их в бок. Они сыпались с крутого косогора через редкий лес и при этом умудрились не опрокинуться и не зацепиться ни за одно дерево. Женя был классным водителем. Проехали четыреста метров, остановились и молча закурили.
– А где бумаги? – спросил Женя, выйдя из стресса.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
