Полководцы империи. Иван Дибич, Михаил Лорис-Меликов, Михаил Скобелев, Степан Макаров - Мягков Михаил Юрьевич
Обращаясь к графу Орлову, Дибич сказал: «Сообщите Его Величеству все, что вы видели; скажите ему, что я охотно умираю, потому что я честно исполнил возложенные на меня обязанности, и счастлив, что запечатлел своею смертью верность моему Государю».
«Около десяти часов вопль страдальца, – писал императору граф Толь в своем донесении от 29 мая, – несколько уменьшился, но силы жизненные видимо ослабевали; дыхание делалось постепенно труднее; вскоре наступил род безжизненности, прерываемой лишь редкими движениями головы; взгляд совершенно потух, и наконец в 11 часов невозвратная потеря совершилась, и Всевышнему Промыслу угодно было лишить Армию достойного ее Предводителя».
И. И. Дибич похоронен на Волковом лютеранском кладбище в Петербурге.
«Самовар»
Нужно сказать, что И. И. Дибич как воспитанник прусской военной школы был не слишком любим в русской армии. Его считали ревнивцем и пьяницей. Первое обвинение никак не может соответствовать истине, что касается второго, несмотря на то, что графа почти никогда не видели пьяным, это мнение сложилось на том основании, что граф перед обедом выпивал обыкновенно одну рюмку водки, а затем во время обеда несколько стаканов вина, а вечером – два стакана крепкого пунша или шампанского.
Неприятной стороною характера Дибича был избыток честолюбия. Он не гнушался прибегать к разного рода интригам для устранения мнимых или действительных своих соперников.
Современники описывали его как малорослого и тучного человека с большой головой на короткой шее и длинными рыжими волосами. Короткие и толстые ноги не позволяли ему хорошо ездить верхом. Лицо – некрасивое, но с выражением энергии и ума. Взгляд – живой, быстрый и чрезвычайно проницательный. Речь – неясная, отрывистая и затруднявшая понять смысл его слов, людей, редко имевших с ним отношения. Раздражало его неряшество в одежде, доходившее до неопрятности.
Помимо внешних достоинств, по мнению современников, И. И. Дибичу недоставало близкого общения с подчиненными и других качеств, которые привлекают и греют сердца солдат. Характер фельдмаршала был вспыльчив до самозабвения, но также быстро отходчив. За кипучесть нрава ему даже дали прозвище «Самовар»: «Дибич – добрейшая душа, но он вечно кипит, как самовар, и к нему надобно приближаться осторожно, чтоб не обжечься брызгами!» Стоило Дибичу вспылить, как он уже не сдерживался, и из его уст слышалось: «Под арест, на гауптвахту, под суд, расстрелять!» Но уже через несколько минут граф совершенно успокаивался и отменял все наложенные им кары. Если же в минуту гнева Дибичу случалось кого-нибудь несправедливо обидеть, то он всегда сознавал свою ошибку и спешил ее исправить. Граф был очень религиозен, обладал замечательным образованием. Он не любил многолюдных собраний, особенно общества дам, но был весьма оживлен и весел в небольшом кругу, где разговор касался научных тем или военных вопросов.
Лорис-Меликов Михаил Тариелович
19 октября 1824–12 декабря 1888
«Лорис-Меликов Михаил Тариелович – граф, один из замечательнейших государственных и военных деятелей России, родился в Тифлисе в семье состоятельного армянина, ведшего обширную торговлю с Лейпцигом», – так начинается статья о нем в энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Происходил из дворян. Учился в Лазаревском институте восточных языков в Москве, затем в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в Петербурге (1841–1843 гг.). «В Петербурге он близко сошелся с Некрасовым, тогда еще безвестным юношей, и несколько месяцев жил с ним на одной квартире», – отмечает «Брокгауз и Ефрон». В 1843 г. выпущен корнетом в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк.
Государственный и военный деятель России, генерал от кавалерии (1875), член Государственного совета (1880). Герой Кавказа и «бархатный диктатор». Личная храбрость, талант администратора и природный ум позволили ему с успехом управляться с таким тревожным регионом, как Кавказ. Успешные боевые действия в Закавказье принесли ему славу покорителя Карса. В конце своей деятельности боролся с террористами и продвигал либеральные реформы в России.
В 1847 г. переведен на Кавказ офицером для особых поручений при наместнике гр. М. С. Воронцове, о котором вспоминал: «Ему я обязан всем. Эти десять лет при нем были для меня школой жизни… Приходилось бывать в обществе, не хотелось быть хуже других. Стал учиться, читать, думать, – не забывал и своего специального дела». В возрасте 22 лет Лорис-Меликов сражается в Малой Чечне, в Дагестане, участвует в прокладке дорог, устройстве огневых точек. Его непосредственный начальник (с 1848 г.) генерал-адъютант князь Аргутинский-Долгоруков высоко оценивает службу молодого офицера, решает поручать Лорис-Меликову сложные дела.
23 ноября 1851 г. Хаджи-Мурат – один из ближайших соратников Шамиля – перешел на сторону русских. При решении вопроса: кто и как будет его охранять, было принято решение, о котором М. С. Воронцов сообщал военному министру князю А. И. Чернышеву, что 8 декабря 1851 г. Хаджи-Мурат прибыл в Тифлис и поручен ротмистру Лорис-Меликову: «Отличному и очень умному офицеру, говорящему по-татарски, уже знающему Хаджи-Мурата, который, кажется, тоже вполне доверяет ему». В частности, Лорис-Меликов сообщил князю Воронцову, который, в свою очередь, доносил князю Барятинскому: «Чрезвычайно важным нахожу один пункт, о котором говорит Лорис, именно, что Хаджи-Мурат, по-видимому с добрыми намерениями, советует не дозволять выход к нам некоторых почетных чеченцев… Я, напротив, следовал всегда системе покровительства всякому, желающему выселиться к нам, и не мог отказаться от этой системы. Нужно принять соответствующие меры, чтобы всякий желающий передаться нам был принят…»
Беседы с Хаджи-Муратом сами по себе были весьма полезными для понимания сущности войны на Кавказе, однако Лорис-Меликов просил дать ему возможность проявить себя в сражениях. 14 января 1852 г. М. С. Воронцов писал М. Т. Лорис-Меликову: «От души благодарю тебя еще за усердную и полезную службу твою и могу тебя утвердить. Что услуга, которую ты теперь нам оказываешь, не останется без должного вознаграждения. Согласно твоему желанию, я пишу сегодня к князю Барятинскому о востребовании тебя в отряд, где тебе можно будет остаться несколько дней для участия в боевых делах».
М. Т. Лорис-Меликова отозвали для сражений в зимней экспедиции – боевых действиях в районе Мескер-Юрту. Отряды горцев успешно атаковали русских. Тогда включилась артиллерия, и горцы начали отступать, «а стремительная атака казаков под командой гвардии ротмистра Лорис-Меликова, – как отмечалось в приказе от 26 февраля 1852 г. по Отдельному кавказскому корпусу, – довершила поражение неприятеля».
В тот же день наместник на Кавказе и главнокомандующий лично поздравил самого героя: «Я пишу тебе с отъезжающим от нас (из Тифлиса) фельдъегерем, чтобы сказать тебе, любезный Лорис-Меликов, что я был очень обрадован известием о прекрасном твоем кавалерийском деле, в котором ты так храбро с молодцами казаками атаковал кавалерию горцев…» В таких условиях быстро происходило повышение по службе и награды следовали одна за другой.
В сентябре 1848 г. поручик «за отличие, оказанное в делах с горцами», награждается орденом Святой Анны 4-й степени с подписью: «За храбрость». В 1849 г. Лорис-Меликов произведен в штаб-ротмистры. В августе 1850 г. новый орден: Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом. В июле 1851 г. Лорис-Меликов становится ротмистром. В 1852 г. офицер награждается еще двумя орденами: Святой Анны 2-й степени с мечами и Святой Анны 2-й степени с Императорской короной. За отличие в сражении под Баш-Кадыкмаром против турок награжден золотой саблей с подписью: «За храбрость». За успешные действия в борьбе с горцами Лорис-Меликова произвели в полковники.
