Щит и меч «майора Зорича» - Терещенко Анатолий Степанович (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Он понимал, как и Гелен, что новая Европа скоро будет создана, но теперь на обломках Третьего рейха. Шелленберг так же, как и его старший коллега, видел себя в служении делу своей родины, а не фюреру, которого так же боялся, как и другие его сподвижники…
Планом под кодовым названием «Цеппелин» предусматривалась, с учетом тяжелой обстановки на Восточном фронте, предельная активизация разведывательно-диверсионной операции в тылу Красной армии.
Этот грандиозный план действий определял более широкое внедрение непосредственно в войска Красной армии и особенно её тыловые подразделения и объекты своей агентуры не только с разведывательными целями, но и с массированным проведением диверсионных и террористических актов.
Гитлер в ярости набрасывался на крупных военных начальников и руководителей спецслужб. Порой он не мог подавить дрожи отвращения от бесед с некоторыми, как он считал, «глупцами при генеральских званиях».
Он стращал их, он требовал от них, он приказывал им — ужесточить меры по подавлению сопротивления «народных мстителей», которых фюрер называл «лесными бандитами», воюющими не по правилам войн в обход всяких международных конвенций.
Смешно и дико — как будто его войска воевали по правилам ведения войн?! А бывают ли правила даже у справедливых, оборонительных войн? Главное правило обороняющейся стороны — как можно больше нанести урона противнику, причем всеми средствами борьбы, с тем чтобы самим потом перейти в контрнаступление.
В послевоенных мемуарах, уже будучи тяжелобольным человеком, Шелленберг, перечитывая свои дневниковые записи периода войны, нашел такую фразу:
«Для меня ясно, что Сталин и другие русские лидеры, используя партизанские части, систематически развивают ту форму войны, которая являет собой ожесточенность, свойственную обеим воюющим сторонам.
Русские воспользовались жестокостью, с которой немцы вели войну, в качестве идеологической основы действий партизан…
Если нам суждено проиграть эту войну, то причиной проигрыша будет не недостаточный военный потенциал; причиной будет духовная неспособность наших руководителей. У нас нет настоящих руководителей.
У него (Гитлера. — А.Т.) отсутствуют качества государственного деятеля. Как бы я не хотел думать иначе, но я всё более склоняюсь к выводу, что Сталин умеет делать эти вещи лучше.
Подумайте, что пришлось перенести его системе в течение последних двух лет, и каким авторитетом он пользуется в глазах народов.
Он стоит невообразимо выше всех лидеров западных держав, и если бы мне позволено было высказаться по этому вопросу, мы заключили бы соглашение с ним в кратчайший срок.
Это был бы удар для зараженного проклятым лицемерием Запада.»
Что ж, сказано откровенно. Но нужно понять, что Шелленберг образца 1944 года находился под пристальным вниманием своего шефа Гиммлера, а Гитлера ослушаться он не имел права.
А поэтому действовал в связке с Геленом.
Армейские части снимались с фронтов. Они то и дело бросались на проческу лесных массивов, деревень и хуторов Польши, где фиксировались следы пребывания партизан, как польских, так и советских, в виде боевых столкновений или выходов в эфир наших радиостанций.
Для гитлеровских спецслужб широкомасштабный план «Цеппелин» ставил в короткое время решение ответственной задачи: организации тотальной «зафронтовой войны» — массовой заброски своей агентуры в тыл стремительно продвигающейся на запад Красной армии.
Теперь уже не сотни, а тысячи шпионов, диверсантов и террористов, словно тучи саранчи, днем и ночью стремились проникнуть на территорию ослабленной войной страны, чтобы не только собирать военно-политическую информацию, но и разрушать, травить, взрывать, убивать…
Иногда, а порой и нередко, это им удавалось.
В разведывательной работе немцы, особенно в конце войны, не гнушались даже вербовкой подростков. Их готовили по специальным программам в разведывательно-диверсионных школах наряду со взрослыми отщепенцами.
Так, в сентябре 1943 года всесильный хозяин Главного управления контрразведки НКО «Смерш» В.С. Абакумов докладывал своему недавнему шефу Л.П. Берии об арестах правоохранительными органами подростков-диверсантов, завербованных германской военной разведкой.
В документе говорилось:
«В первой декаде сентября с.г. органами СМЕРШ, НКВД и НКГБ арестовано 28 агентов-диверсантов германской военной разведки в возрасте от 14 до 16 лет, переброшенных немцами на сторону Красной армии на самолетах.
Из числа арестованных 15 явились добровольно с повинной, а остальные были задержаны в результате организованного розыска.
Как показали арестованные, они имели задание от германской разведки совершать диверсионные акты по линии железных дорог, идущих к фронту, путем вывода из строя паровозов, для чего они были снабжены взрывчатым веществом, которое должны были подбрасывать в угольные штабеля, расположенные у железнодорожных станций.
Диверсанты были снабжены взрывчатым веществом специального состава, по внешнему виду похожим на куски каменного угля.»
После Сталинграда и Курска гитлеровское командование столкнулось с массовыми фактами предательства своей агентуры из числа завербованных советских военнопленных. А ведь к 1943 году немцам служил почти один миллион наших граждан. Агентура абвера, почувствовав перемену ветра в продолжающейся войне, стала отказываться от выполнения заданий на советской территории и сдаваться — приходить с повинной в органы военной контрразведки.
И вот после 1943 года абвер выступил с предложением использовать в разведывательно-диверсионной работе детей от 12 до 14 лет, которых набирали из детдомов, приютов, лагерей и направляли в специальные школы. В глубоком немецком тылу в маленьком провинциальном городке Гемфурт внезапно раздалась русская речь. Это были не военнопленные, а русские мальчишки. Их привезли сюда из детдомов и концлагерей, чтобы подготовить из них группы диверсантов для заброски в тыл Красной армии. Там наши подростки превращались в маленьких диверсантов. Они носили советскую униформу вплоть до пилотки. Проблема была лишь в отечественных сапогах. Отсутствовали малые размеры — приходилось на занятия ходить в немецкой обуви. Они учились кидать гранаты, минировать железнодорожные пути, на станциях подбрасывать взрывчатку в угольные бункеры паровозов. Руководил школой диверсантов под названием «Особая команда Гемфурт» шеф русского легиона при Абверкоманде-203 Фриц Бухгольц. Именно в его доме и располагалась эта школа. Сейчас в этом доме живут родственники Бухгольца.
В первом наборе малых диверсантов участвовал предатель Юрий Евтухович, в последующем арестованный и осужденный после войны. По заданию военной разведки Германии он объездил детдома в Минске, Смоленске и Орше и обманным путем набрал нужный для абвера контингент. Всего им в спецшколе было подготовлено 110 подростков-диверсантов.
Первая заброска выпускников школы за линию фронта произошла в ночь с 31 августа на 1 сентября 1944 года в количестве 25 человек. В вещмешке каждого диверсанта были еда, водка, сахар для заброски в бензобаки машин, зажигательные ампулы и по 3–4 куска угля, внутри которых находилась закамуфлированная взрывчатка. Никакого оружия у них не было.
Самолет без опознавательных знаков выбросил юных парашютистов в относительно обширный район железнодорожных узлов Ржев, Тула, Курск. Немцы ждали результатов диверсий — взрывов, поджогов, выведения из строя техники. Но мальчишки словно растворились в советском тылу. Только трое смельчаков пришли с повинной и сдались органам военной контрразведки. Это была пощечина абверу. Руководителей Абверкоманды-203 хотя и обескуражил этот факт, но они не отказались от своей идеи — подготовили ещё несколько групп.
Теперь мальчишек стали стращать, что за выполнением их заданий будут следить проверенные люди. В инструктаже всем говорили: «Вам надлежит обязательно вернуться, если вы хотите сытой и красивой жизни в будущем. В противном случае вас постигнет кара».
