Утерянные победы. Воспоминания генерал-фельдмаршала вермахта - Манштейн Эрих фон (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Однако 46-я дивизия столкнулась с несколькими трудностями. Во-первых, она выступила на три часа позже, чем планировалось. К тому времени, как я вернулся туда после посещения 6-й дивизии, она потеряла всякую связь со своим батальоном разведки, который находился где угодно, только не на Сене. Мне не осталось ничего иного, как только предложить командиру 46-й дивизии встретиться со мной вечером у Вернона, на переправе.
Между тем я вернулся в Лез-Андели, где переправа 6-й дивизии шла в трех точках полным ходом перед лицом весьма слабого сопротивления. Пехота и артиллерия на конной тяге напрягали все силы, чтобы вовремя достичь Сены.
По возвращении в Вернон около 7 часов вечера я обнаружил, что дивизионный командир действительно прибыл туда с батальоном разведки. К сожалению, и здесь враг успел разрушить мост. Так как Вернон находился под сильным пулеметным огнем с южного берега реки, я приказал разведывательным частям переправляться ночью под прикрытием темноты.
Во время этой бешеной погони я не мог использовать 1-ю кавалерийскую дивизию, прибывшую тем временем на участок корпуса, как мне бы того хотелось. Она все еще была далеко позади, и армия передала ее в мое распоряжение с недвусмысленным условием, что я отправлю ее на Уазу для прикрытия левого фланга от возможной угрозы со стороны Парижа. Кстати сказать, из дивизии мне доложили, что еще дальше от моих передовых дивизий ее атаковали сильные бронетанковые части противника. Очевидно, что это были танки, ранее ускользнувшие от 46-й дивизии и теперь разорявшие наш растянутый фланг.
Когда после короткого сна ночью 10 июня я рано утром вернулся в Вернон, 46-я дивизия уже успела перебросить свои первые части через реку. Таким образом, 38-й корпус первым твердо занял позиции на южном берегу. Войска могли по праву гордиться осуществленным преследованием, а я, со своей стороны, был счастлив сознавать, что благодаря быстрым действиям корпусу удалось избежать тяжелых боев за переправу через Сену.
И все же положение 38-го корпуса было незавидным. Он один стоял на южном берегу реки. 15-й корпус на правом берегу достиг Сены только 10 июня и затем был направлен в Гавр. Следовавший за ним 2-й корпус пока еще находился довольно далеко. На левом берегу, как большой вопросительный знак, возвышался Париж, где скрывалось неизвестное количество войск противника. Кроме того, 38-му корпусу были нужны еще два дня, чтобы переправить все свои силы через реку. Два легких понтонных моста в Лез-Андели и Верноне постоянно подвергались налетам британской авиации, которой удалось-таки временно вывести из строя мост в Верноне. Если бы вражеское командование еще имело резервы на своем фланге и смогло проявить инициативу, то его целью неизбежно стал бы 38-й корпус, изолированно стоявший южнее реки.
Командир 4-й армии, генерал-полковник фон Клюге, в начале наступления сообщил мне, что оперативная задача, поставленная перед ним ОКХ, состояла в том, чтобы «захватить плацдармы южнее Сены». Хотя Верховное командование планировало искать решения второй фазы Французской кампании не путем разворота сильного северного фланга западнее Парижа по примеру плана Шлифена, как предусматривал я, а ударом массированных танковых частей на юг восточнее Парижа – и весьма успешно, как показало время, – все же задача, поставленная перед 4-й армией, казалась несоразмерной. Ибо, даже если предполагалось добиваться решения за счет нанесения удара восточнее Парижа, причем прорывы группы армий «Ц» за линию Мажино и наступление группы армий «Б» через нижнюю Сомму, вероятно, являлись не более чем вспомогательными мерами, нам необходимо было сохранить инициативу. Группа армий «А» начала свое наступление через Эну только 9 июня, но и тогда еще оставался вопрос, принесет ли оно ожидаемый успех. В то же время нужно было предполагать, что противник – тоже помня о плане Шлифена – не упустит из виду опасность широкого охвата через нижнюю Сену и своевременно примет контрмеры. Тем больше у нас было причин удерживать инициативу на правом фланге немецких армий и не давать противнику времени развернуться здесь для обороны или для контратаки. Если, следовательно, стратегическая роль 4-й армии – как я себе ее представлял – требует энергичного продолжения наступления южнее реки, по моему мнению, 38-й корпус не должен был, засев на плацдарме, ждать, пока враг не сосредоточит против нас превосходящие силы.
Итак, я запросил у армии разрешения нанести удар в южном направлении, как только артиллерия моего корпуса форсирует реку, вместо того чтобы удерживать плацдарм, который мы тем временем расширили до Эра. В качестве предосторожности 27-я пехотная дивизия также была переброшена на южный берег Сены. Кроме того, 11 июня я запросил согласия на то, чтобы перебросить на южный берег Сены 1-ю кавалерийскую дивизию с ее позиций на Уазе, где она в этот же день одержала убедительную победу над упоминавшимися выше танковыми соединениями врага. В данных обстоятельствах мне казалось совершенно естественным, чтобы единственная кавалерийская дивизия, находившаяся в нашем распоряжении, возглавила преследование. По моему плану она должна была как можно быстрее отрезать железнодорожные пути и дороги на Париж.
К сожалению, мои предложения были отвергнуты на том основании, что армия сначала должна дождаться приказов о дальнейших действиях. 1-я кавалерийская дивизия затем была отобрана у меня и передана в подчинение 1-му корпусу второго эшелона наступления, получив указание по-прежнему прикрывать фланг на Уазе и постоянно находиться севернее Сены. И так, к моему большому сожалению, эта замечательная дивизия лишилась той роли, которая соответствовала ее особым качествам.
Вечером 11 июня произошли два инцидента, которые, по моему мнению, оправдывали делавшиеся нами запросы. 59-й пехотный полк 6-й дивизии сбил вражеского летчика, у которого нашли приказ об отступлении противника широким фронтом. Во-вторых, 46-я дивизия доложила, что подвергается яростной атаке танков противника – признак того, что наше присутствие южнее реки было для него весьма неприятным. Дальнейшее бездействие с нашей стороны могло только улучшить его положение.
46-я дивизия отбила атаку вечером того же дня, хотя и ценой значительных потерь. Рано утром следующего дня она донесла, что противник снова готовится к атаке (называлось количество танков – 110), и срочно запросила помощи. Я решил атаковать на собственный страх и риск всеми тремя дивизиями. Однако едва я отдал соответствующие приказы, как появился сам командующий армией. Хотя он и одобрил мое решение, но считал, что должен по-прежнему тянуть время в отсутствие каких-либо новых оперативных директив ОКХ. Очевидно, больше всего его тревожило, что я со своим корпусом могу выступить вперед самостоятельно. В связи с этим он строго запретил продолжать наступление за линией Эврё – Паси. Для верности это указание было повторено тем же вечером в приказе по армии.
В то время как наступление 27-й дивизии слева успешно продвигалось, 46-я дивизия доложила, что по-прежнему не в состоянии выступить по причине недостаточного количества артиллерии, боеприпасов и продовольствия на южном берегу. Но, несмотря на это, ей удалось отразить танковую атаку – правда, в атаке участвовало, как оказалось, не более 50–60 танков.
В следующие несколько дней снова продолжалось преследование. 13 июня 2-й корпус форсировал Сену справа от нас. В тот день мы остановились на ночлег в маленьком замке, принадлежавшем известной романистке Колетт д'Арвиль, которая, к сожалению, отсутствовала. Так я переночевал в спальне хозяйки: как и будуар, спальня была обставлена с большой элегантностью и имела отдельный выход в парк, видимо еще с веселых дней. Бассейн на открытом воздухе доставил нам большое удовольствие.
14 июня нас посетил командующий сухопутными силами. Я известил его об успехах корпуса, которые он принял к сведению, но ничего не сказал о дальнейших планах.
15 июня генерал-полковник фон Клюге сообщил мне, что 4-я армия получила задание захватить Ле-Ман, и подчеркнул, что нужно немедленно приступать к его выполнению, не обращая внимания на соседние соединения. Мне кажется, нашему корпусу такие советы не требовались.
