ОГПУ против РОВС. Тайная война в Париже. 1924-1939 гг. - Гаспарян Армен Сумбатович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
ГЛАВА 3.
Суд над Плевицкой. Показания свидетелей. Оглашение приговора. Исповедь Плевицкой. Скандал с сыном генерала Абрамова. Агент НКВД Третьяков. Страсти по «Внутренней линии» 25 лет спустя
9 сентября 1938 года дело было передано в суд. Спустя почти три месяца, 5 декабря, состоялось первое заседание. Плевицкая, в черном шелковом платье, с гладко зачесанными и стянутыми черным шелком волосами, в черных лайковых перчатках и в туфлях черной замши, с переброшенной на левую руку котиковой шубкой, совершенно спокойно смотрела на собравшихся. Она словно бы вышла на столь привычную ей, эстраду, и казалось, если бы не декорации, она сейчас исполнит «И будет Россия опять».
Ровно в 13.00 раздался гонг: встать, суд идет! Началось чтение обвинительного акта: «26 января 1930 года генерал Кутепов, председатель Русского Обще-Воинского Союза исчез при таинственных обстоятельствах. Бывший русский офицер стал жертвой похищения, все поиски обнаружить его след остались безрезультатными; виновники не были раскрыты. 22 сентября 1937 года, в свою очередь, исчез его преемник, председатель РОВСа генерал Миллер.
Полное согласие проявлялось между обоими обвиняемыми как в повседневной совместной жизни, так и в действиях, которыми были отмечены подготовка и проведение покушения, жертвой которого стал генерал Миллер».
Допрос Плевицкой:
«— Ваше имя?
— Надежда.
— Профессия?
— Певица. Замужем, детей нет. Под судом не состояла. До эвакуации с Белой армией всю жизнь провела в России, за границу не выезжала.
— Если вы были с Белыми армиями, как вы объясните афиши концертов в Курске «Наша красная матушка»?
— Это ложь. Я красной матерью никогда не была. Это могла быть жена Ленина или Троцкого. Я тогда была молодой женщиной, и никто не смел меня так называть. Я была при красных, как многие русские женщины, которые остались.
— Вы ничего не знали о подготовке покушения на генерала Миллера?
— Клянусь, ничего не знала!
— Вам известны обстоятельства исчезновения генерала Миллера. Ради его жены, сына и брата, скажите, где он. Поймите, еще есть время. А после допроса будет поздно. Я уверен, что вы знаете, где Миллер и Скоблин.
— Суду французскому я могу смотреть в глаза с чистой совестью. Господь Бог — мой свидетель. Он видит, что я невиновна.
— Эксперты установили, что вы и ваш муж жили не по средствам. Значит, деньги поступали к вам из тайных источников?
— Я никогда счетами не занималась. Считать я не умела. Все хозяйственные дела вел муж.
— Вы получали деньги от господина Эйтингтона. Кто он такой?
— Очень хороший друг, ученый-психиатр. А его жена — бывшая артистка Московского Художественного театра.
— Вы были в интимных отношениях с Эйтингтоном?
— Я никогда не продавалась. Подарки получала. А если муж одалживал деньги, то этого я не знаю.
— Как же так?Ведь вы сами говорили на допросах, что Эйтингтон одевал вас с головы до ног?
— Нет. Так я сказала случайно. Подарки от мадам Эйтингтон получали и другие, например Жаров с женой.
— Русских нравов я не знаю, но всё-таки странно, что жену генерала одевал человек со стороны.
— Своей женской чести я не марала и никогда не получала дары ни за какие интимные дела. Кто знает Эйтингтона, никогда не поверит, что тут были какие-то пикантные происшествия.
— Когда полковник Мацылев вернулся без вашего мужа, почему у вас возникла мысль, что его в чем-то заподозрили? Разве вы не говорили того, что, заподозренный, ваш муж мог не снести оскорбления, покончить с собой?
— Нет, я этого не говорила! Я не думала, что моего мужа могли в чем-то подозревать.
— Когда вы узнали об исчезновении генерала Миллера?
— Узнала от полковника Мацылева тогда, когда он приехал ночью спрашивать, не вернулся ли Николай Владимирович.
— Вспомните точно, что вы тогда сказали. Какими были ваши первые слова?
— Ну, как я могу вспомнить? Я страшно испугалась, начала спрашивать: «Где мой муж? Что вы сделали с ним?» Потом, когда полковник Мацылев сказал, что с ним приехали адмирал Кедров и генерал Кусонский и они ждут на улице, я высунулась в окно и крикнула, что Николай Владимирович, может быть, у Миллера или в Галлиполийском собрании. А они мне сказали: «Когда Николай Владимирович вернется, пришлите его в полицейский комиссариат. Мы все сейчас туда едем».
— Считаете ли вы вашего мужа виновным в похищении генерала Миллера?
— Не знаю. Раз он мог бросить меня, значит, правда, случилось что-то невероятное. Я не могу допустить, что он виноват, считала его порядочным, честным человеком. Нет, невозможно допустить. Но записка генерала Миллера и то, что он меня бросил, — против него.
— Умоляем вас, скажите правду!
— Не знаю. Я правду говорю. Я ничего, ровно ничего не знала».
Допрос Кусонского:
«— Как боевой русский генерал вы совершили ряд стратегических ошибок! Ваш начальник ушел на тайное свидание. Неужели записка, переданная с такими словами, не встревожила вас? Но есть другая ошибка, более серьезная; записка Миллера раскрыла вам Скоблина. Доказательство его лжи было в ваших руках. Если бы вы проявили больше сообразительности и проворства, то Скоблин сидел бы тут, рядом с женой! Ошибка, непростительная для доблестного генерала! Зачем вы задержали адмирала Кедрова? Не для того ли, чтобы дать Скоблину возможность бежать?
— Прошло четырнадцать месяцев, и всех подробностей припомнить не могу».
Допрос Шатилова:
«— Считаете ли вы чету Скоблиных виновными?
— В этом нет никаких сомнений. Плевицкая знала всё, что делал ее муж. Она была его злым гением. Ее влияние сказывалось решительно во всём: и в политике, и в полковых делах. Скоблин был прирожденным интриганом, он разжигал недовольство против генерала Миллера, обвиняя его в бездеятельности. Несомненно, он и в этом деле выполнял волю жены. Они оба — агенты ГПУ.
— Как относился генерал Миллер к Франции?
— Он люби/1 Францию как вторую родину. В 1934 году он хотел уйти на покой с поста председателя РОВСа, но генералы убедили его остаться.
— После похищения генерала Кутепова Плевицкая ежедневно посещала мадам Кутепову и была в курсе расследования этого дела. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Да, она не покидала мадам Кутепову.
— Бывала она одна у мадам Кутеповой?
— Нет, не одна. Бывали и другие дамы. А Плевицкую я заставал там каждый раз, когда приходил к генеральше».
Антона Ивановича Деникина вызвали в суд для свидетельских показаний. Его допрос был подробно описан 10 декабря 1938 года в парижской газете «Последние новости», выходившей под редакцией профессора Милюкова:
«Появление генерала Деникина вызывает сенсацию. С любопытством поднимаются головы, чтобы разглядеть бывшего Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России. Генерал медленной поступью проходит через зал и занимает свидетельское место. Свое показание он дает по-русски, через переводчика, короткими и точными фразами. Достоинство, с которым он держится, прямота и ясность ответов производят большое впечатление на суд. На обычный вопрос о том, состоит ли свидетель в родстве или свойстве с обвиняемой, генерал отвечает: “Бог спас!”»
— Знали ли вы Скоблина?
— Знал его по Добровольческой армии, которой я командовал.
— Знали ли вы его в Париже?
— Изредка встречался с ним на собраниях воинских организаций.
— Знали ли вы Плевицкую?
— Нет. Даже не бывал на ее концертах. Незадолго до похищения генерала Миллера Скоблин познакомил меня с нею на банкете корниловцев.
— Был ли у вас с визитом Скоблин 22 сентября?
