Агентурная кличка - Трианон. Воспоминания контрразведчика - Перетрухин Игорь Константинович
Следующей была поездка в Ленинград. Там меня удостоили высокой чести прочитать лекцию для сотрудников Управления по городу Ленинграду и Ленинградской области, Особого отдела Балтийского флота и Управления погранвойск КГБ СССР в Красном зале Большого дома, который я хорошо помнил с далекого детства, когда гулял с отцом по набережной Невы. На лекции присутствовали все руководители указанных выше подразделений. Зал был наполнен до отказа. Лекция, как обычно, продолжалась с небольшим перерывом более трех часов и сопровождалась демонстрацией схем проводившихся оперативных мероприятий. В течение последующих тридцати минут давались ответы на задаваемые вопросы. А потом уже были посещение Русского музея, поездки в Петродворец и Кронштадт, встречи с друзьями.
Добрые воспоминания остались у меня и от аналогичной поездки в город Свердловск, где особенно приятно было видеть в первых рядах в зале Управления КГБ своих наставников и старших товарищей, от которых в молодые годы мне довелось набираться знаний и опыта для дальнейшей работы.
Общеизвестно, что Свердловская область с ее важными предприятиями оборонной промышленности всегда являлась объектом пристального внимания американских спецслужб, что еще раз подтвердилось полетом самолета-шпиона «У-2» с Пауэрсом на борту, сбитого уральскими ракетчиками на окраине города.
Лекция и на этот раз вызвала неподдельный интерес у руководящего и оперативного состава Управления КГБ, — В этом отношении очень удачным оказался фотоснимок, сделанный оперативным фотографом. После объявления перерыва основная часть присутствовавших покинули зал. Казалось, что должны были выйти все. Однако в действительности это было не так. Около пятидесяти сотрудников, вместо того чтобы воспользоваться перерывом, окружили меня и забросали вопросами, касавшимися некоторых подробностей дела. На пленке запечатлелись как молодые, так и убеленные сединами оперативные работники, в равной степени желавшие услышать что-то новое и полезное для своей повседневной работы.
Надо сказать, что Свердловское управление, в сравнении со своими соседями, не в обиду им будь сказано, всегда отличалось более высоким уровнем профессионализма сотрудников. Возможно, что одной из причин этого являлось то, что в числе его руководителей было немало выдающихся и талантливых организаторов из числа сотрудников центрального аппарата, высланных в свое время туда из Москвы по тем или иным причинам. В их числе были уже упоминавшийся полковник С.П. Давыдов, генералы Дроздецкий, Фитин и другие, которые, опираясь на свой богатый опыт, способствовали повышению уровня работы подчиненного им коллектива и созданию определенных традиций в подходе к решению тех или иных оперативных задач.
А потом была поездка в город Каменск-Уральский, куда меня сопровождал один из моих старых друзей, начальник одного из отделов Управления полковник А. Г. Коротких. Там состоялась встреча с сотрудниками городского отдела и друзьями-ветера-нами, с которыми много лет тому назад мне неплохо работалось. Вспоминали о былых делах и тех, кого, к сожалению, уже нет в наших рядах. У нас не было никаких сомнений в том, что смерть многих из них была связана с трагедией, случившейся на атомном объекте «Маяк» осенью 1967 года. Это тогда Н.В. Тимофееву-Ресовскому, всемирно известному российскому ученому, основателю радиационной генетики и автору трудов по популяционной генетике и биологическим методам борьбы с радиоактивными загрязнениями, в прошлом многие годы работавшему на Урале, было отказано в создании там научно-исследовательского института для изучения вредного влияния радиации на человеческий организм. Те, кто принимал такое решение, не были, видимо, заинтересованы в этом. А ведь как знать, может быть, работа такого института помогла бы позже облегчить участь пострадавших при аварии на Чернобыльской атомной электростанции.
Вспомнили и о том, как разоблачили не без оснований подозревавшегося в принадлежности в прошлом к немецкой агентуре некоего Автандила Надаришвили, который, как оказалось, пытаясь ограбить магазин, убил сотрудника милиции. При его аресте и обыске по месту жительства мы не смогли обнаружить огнестрельного оружия, несмотря на то, что нам с оперативным шофером пришлось всю ночь до самого утра в поисках его перекопать под полом комнаты в бараке несколько кубометров земли. Позже, однако, мы нашли оружие, но в другом месте. По приговору областного суда кавказский гастролер Надаришвили был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу.
Не без юмора припомнили и то, как по экстренным сообщениям бдительных местных жителей ловили возле оборонных объектов и пионерских лагерей «вражеских шпионов и диверсантов», которые в действительности оказывались корреспондентами местных и областных газет. Процесс задержания этих людей для установления личности производил на них неизгладимое впечатление и, по всей видимости, оставался в их памяти на долгое время. Но ничего не поделаешь: такое уж было время, а мы лишь добросовестно исполняли свои обязанности. Вспомним хотя бы то, что именно в эти годы на территорию Белоруссии забрасывались группы диверсантов, о которых ліне впоследствии рассказывал один из активных участников их ликвидации, бывший белорусский партизан полковник И.В. Габа. Враги, все до единого, были убиты или захвачены во время проведения чекистско-войсковых операций в белорусских лесах. Не обошлось тогда и без жертв с нашей стороны.
Глава 14
Ну а что американцы? Через несколько месяцев после провала агента ЦРУ США Трианона к нашему послу в Вашингтоне обратился один из руководителей Государственного департамента, который в разговоре пытался выяснить вопрос о возможном получении информации об А. Огороднике и принятии участия в решении его дальнейшей судьбы. В Москву была направлена соответствующая телеграмма. Вскоре на нее последовал лаконичный ответ, смысл которого состоял в том, что «об Огороднике речь может идти только в прошедшем времени». А этим руководителем был не кто иной, как государственный секретарь США господин Генри Киссинджер, потерявший в лице Трианона важный источник информации.
Таким образом, вопрос о Трианоне на официальном уровне был исчерпан. Но кое-что по этому поводу и другим вопросам добавил в своей книге «Признания шпиона» словоохотливый, не всегда повествующий, как представляется, от своего собственного имени американский журналист и писатель Пит Эрли. Но об этом несколько позже.
Подводя итоги повествования о поединке контрразведки КГБ СССР с ЦРУ США, хотелось бы отметить, что успешное проведение запланированных мероприятий по изучению, разоблачению Трианона и захвату с поличным американской разведчицы Марты Петерсон, особенно на завершающем этапе, стало возможным прежде всего благодаря высокому профессионализму руководящего и оперативного состава всех принимавших в них участие оперативных подразделений. Умелое сочетание опытных в оперативном отношении кадров с молодыми, но уже получившими специальную подготовку в системе Высшей школы КГБ СССР, несомненно, дало свои положительные результаты. Активное участие молодежи в оперативных мероприятиях ускорило закрепление полученных в школе знаний в практической деятельности и приобретение опыта работы. Было получено еще одно подтверждение тому, что система подготовки кадров оперативных работников находится на достаточно высоком уровне и в значительной мере отвечает предъявляемым к ней требованиям.
Непременным условием успеха являлась и воинская дисциплина, основанная на высокой степени ответственности каждого за порученный ему участок работы.
И не случайно, что многие из принимавших активное участие в работе по этому делу тогда еще Молодых оперативных работников впоследствии стали руководителями подразделений Федеральной службы безопасности.
Всяческой похвалы заслуживает работа Седьмого управления КГБ СССР. Трудно подобрать слова, чтобы охарактеризовать самоотверженный труд сотрудников этого управления, которые всегда готовы выполнить поставленную перед ними задачу, будь то в суровую зимнюю стужу, в невыносимую жару или под проливным дождем.