Агентурная разведка. Книга вторая. Германская агентурная разведка до и во время войны 1914-1918 гг. - Звонарев Константин Кириллович
Уже в 1915 году в неприятельских армиях начали появляться германские прокламации, газеты и брошюры на соответствующие темы и на соответствующем языке. В них обсуждались самые животрепещущие и злободневные вопросы, волновавшие умы неприятельских армий. Так, например, с января 1915 года на русском фронте начали разбрасываться такие, обращенные к русским солдатам прокламации:
"Солдаты! В самые трудные минуты своей жизни обращается к вам, солдатам, ваш царь.
Возникла сия несчастная война против воли моей: она вызвана интригами великого князя Николая Николаевича и его сторонников, желающего устранить меня, дабы ему самому занять престол. Ни под каким видом я не согласился бы на объявление войны, зная наперед ее печальный для матушки-России исход: но коварный "мой родственник и вероломные генералы мешают мне в употреблении данной мне богом власти, и, опасаясь за свою жизнь, я принужден выполнить все то, что они требуют от меня.
Солдаты! Отказывайтесь повиноваться вашим вероломным генералам, обращайте оружие на всех, кто угрожает, жизни и свободе вашего царя, безопасности и прочности дорогой родины.
Несчастный ваш царь Николай"
Характерно, что приблизительно около этого времени начался также поход против Николая Николаевича со стороны Александры Федоровны и Распутина. При чем характерно также то, что эта германская прокламация выдвигает против Николая Николаевича как раз те обвинения, какие находим мы и в той кампании, которую вела против него А. Ф. Романова совместно с Распутиным.
В марте 1916 года германские цеппелины разбрасывали над русскими окопами карикатуру, изображавшую Вильгельма, опиравшегося на германский народ, и Николая Романова, опиравшегося на половой орган Распутина . Нечего и говорить, что такие и подобные им карикатуры производили большое впечатление на русскую солдатскую массу.
В газетах и прокламациях германской пропаганды затрагивались и разбирались вопросы, о которых русский солдат мог только тайно думать. В них открыто говорилось о насилиях жандармов и полицейских над семьей солдата, об изменах офицеров, о розгах, о взяточничестве, подкупе и воровстве интендантов, о ничтожестве русского царя и его двора, о недостатке патронов и снарядов и т. п. В выставлявшихся из германских окопов плакатах сообщались политические новости из тыла, воспевались и раздувались успехи германских армий и т. д. Понятно, что все это оставляло определенный отпечаток на настроении неприятельских солдат и склоняло их к соответствующим выводам. Бунты, вспыхнувшие в некоторых частях русской армии, приписывались властями влиянию немецкой пропагандистской работы.
В журнале военных действий 8-го арм. корпуса от 4 января 1915 г. говорится, что "командующий армией приказал принять меры против пропаганды, путем прокламаций среди нижних чинов".
В конце 1915 года командующий Западным фронтом ген. Иванов доносил в ставку, что, благодаря массе прокламаций с обещанием возвращения на родину и получения немецкого пайка, "усилилось до угрожающих размеров перебегание от нас к неприятелю евреев и поляков не только с передовых позиций, но и из тыловых учреждений".
Ставка решила парировать этот прием немцев переводом евреев и поляков со всего Западного фронта на Кавказский фронт.
По словам ген. Лукомского, "осенью 1916 года в некоторых корпусах, бывших на фронте, были открыты случаи пропаганды против командного состава и за прекращение войны; было несколько случаев неисполнения отдельными ротами и баталионами боевых приказов".
"…В связи с данными об усилении пропаганды за прекращение войны, которая, по имевшимся сведениям, велась главным образом германскими шпионскими организациями, начальник штаба главковерха, ген. Алексеев, еще летом 1916 года испрашивал "высочайшего соизволения" на предоставление ему права производить необходимые расследования не только в районе, подведомственном ставке, но и в глубоком тылу, где, по положению, действовали органы, подведомственные министрам. Основание для подобной просьбы послужили следующие мотивы.
Некоторые дела о шпионаже, возникшие на фронте, указывали на непосредственную их связь с деятельностью шпионских организаций в глубоком тылу.
Кроме того, по сведениям, имевшимся у ген. Алексеева, в тылу начала развиваться преступная деятельность спекулянтов, работавших явно во вред армии. Были даже сведения, что некоторые спекулянты находились в связи с германскими агентами…"
Ген. Ю. Н. Данилов рассказывает, что "с целью увеличения шансов на успех, наши противники с некоторых пор стали распространять в обширных размерах среди наших войск и населения района военных действий разного рода воззвания и обращения, призывавшие к прекращению борьбы и к миру. Прием разложения противной стороны, путем лицемерной пропаганды, видимо, начинал приобретать у них все большие права гражданства. В данный период времени, с особым рвением, его стали применять австрийцы, не гнушавшиеся распространения среди наших войск прокламаций, якобы, исходивших от имени государя императора, мирным начинаниям которого, якобы, ставятся, преграды… Впоследствии подобного рода воззвания стали пересылаться в Россию через нейтральные страны, под видом пачек с фотографической бумагой, шоколадных плиток и пр.".
По словам М. Лемке, в немецкой книге П. Рорбаха "Россия и мы" указано, что в приказе по 113-му пех. полку за № 363 от 10/23 декабря 1914 года было предписано зверское обращение с местными жителями.
Оказалось, что телеграмма начальника штаба Северо-западного фронта командующему X армией действительно приказывала принять к точному исполнению требование главковерха — при наступлении гнать пред собой жителей мужского пола рабочего возраста, начиная с 10 лет".
Немцы это возмутительное распоряжение русского главковерха великолепно использовали в целях агитации…
Германская пропаганда среди вражеских армий не ограничивалась лишь одной печатной агитацией. Через специальные пропагандистские курсы пропускались солдаты и офицеры, знавшие язык противника и предназначавшиеся по окончании курсов для пропагандистской работы среди солдат противника. Попытки к "братанию" со стороны немцев известны еще с 1915 г. В 1916–1917 г. этот прием немцев принял колоссальные размеры. Германские братальщики имели каждый свои определенные функции: одни должны были во время братания заниматься шпионажем в широком смысле этого слова; другие — агитировать за окончание войны; третьи — пропагандировать миролюбие и непобедимость Германии; четвертые — демонстрировать великолепие экономического положения Германии посредством раздачи шоколада, сигар и т. п.; пятые — рассказывать о темных делишках русских властей и т. д.
Ген. Гофман не скрывает, что в 1917 г. немцы использовали "братание" в целях агитации и пропаганды. В своем "Дневнике" он пишет (29/V 1917 г.), что немецкая пропаганда на фронте дала им возможность добраться до штаба русской армии. Командующий одной из русских северных армий ген. Драгомиров был вынужден под давлением солдат разрешить нескольким германским офицерам явиться к нему. Гофман этот случай использовал следующим образом. Драгомирову было послано письмо за подписью принца Баварского, в получении которого Драгомиров расписался, но ответа не дал. Тогда Гофман приказал напечатать это письмо отдельной листовкой с пояснением, что цель этого письма — попытка договориться с Россией о мире, приложил факсимиле расписки Драгомирова в получении письма и распространил его среди русской армии.
Легко себе представить, какое впечатление произвела эта листовка на русскую солдатскую массу…
К концу 1917 года немцы начали открывать между своими и русскими окопами лавочки, продавая русским солдатам всякую ерунду и, в то же время, пропагандируя бесцельность войны со стороны русских.
Ген. Б. И. Селивачев [113]отмечает, что 3/16 марта 1917 года в штабе 14-го Финляндского стр. полка оказался плакат, вывешенный ночью немцами и снятый русскими разведчиками, в котором сообщалось о вспыхнувшей в Петрограде революции со всеми подробностями.
