Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 1 - Судоплатов Андрей Павлович (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
В секретной переписке мексиканской резидентуры НКГБ с Москвой Рамон Меркадер проходил под псевдонимом Тролль. Ликвидатор Троцкого, отбывавший 20-летний срок в тюрьме Лекумберри, и в самом деле сроднился с безликими каменными стенами «черного замка». Так окрестил тюрьму мексиканский художник Давид Альфаро Сикейрос, который попал за решетку раньше — за первую «пулеметную» операцию, разработанную и методично осуществленную по прямому указанию Сталина.
Боевая группа испанцев и мексиканцев 24 мая 1940 года буквально изрешетила пулями стены убежища Троцкого в Койоакане, но в тот раз провидение спасло Старика. Сикейроса через некоторое время схватили, но ему, счастливчику, повезло. Президент Мексики Мануэль Авила Камачо «отпустил» художнику грехи с условием, что тот надолго покинет страну. Знаменитый уже тогда Давид Альфаро, не мешкая, направился в аэропорт и потом, меняя маршруты и средства передвижения (из-за преследования ФБР и угроз троцкистов), укрылся в Чили. А вот Рамон Меркадер, нанесший Троцкому смертельный удар ледорубом 20 августа того же года, «застрял» в Лекумберри. Его адвокату Эдуардо Се-нисеросу после многолетних усилий удалось «скостить» срок клиенту всего на четыре месяца.
Все писавшие о Меркадере обычно недоумевали, почему ему не помогли выйти досрочно? Как правило, спецслужбы делают все возможное и невозможное, чтобы выручить своих людей. Что же случилось? Что не сработало в механизме столь отлаженной и всемогущей организации?
Одна из причин на виду. Через десять месяцев после убийства Троцкого началась Великая Отечественная война. Все усилия внешней разведки были сосредоточены на обеспечении стратегической информацией советского руководства и командования Красной Армии. Другие задачи, какими бы важными они ни казались до 22 июня, разом потеряли приоритет.
Наверное, и сам Рамон понимал, что его покровители из НКВД заняты более важными вопросами. Не до него! Достаточно и того, что руководитель операции в Мехико Наум Эйтингон (Леонид Котов, Том), покидая страну, оставил своего рода «группу поддержки», главной задачей которой было оказание помощи узнику деньгами, дополнительным питанием, в организации защиты от покушений уголовных элементов, нанятых троцкистами. Необходимые средства были оставлены и Се-нисеросу.
В таком статичном положении дело Меркадера принял Лев Петрович Тарасов (Василевский), резидент советской разведки, прибывший в Мексику с паспортом первого секретаря посольства в мае 1943 года. Нет сомнений, что среди поставленных перед ним задач была и эта: любой ценой вызволить Тролля, который терпеливо пребывал в «черном замке» третий год, ничем не проявляя недовольства: ему уже приходилось сидеть в тюремных казематах в Испании в начале 30-х за принадлежность к комсомолу и организацию забастовок. Но мексиканский опыт был тяжелее. Не раз на него нападали уголовники, лезвия ножей сверкали в сантиметрах от горла. Пришлось обзавестись охраной из таких же отпетых уголовников, да и сам он не расставался с ножом-выки-душкой. Досаждали визитами назойливые журналисты и издатели, подстерегавшие момент, когда он расслабится и будет готов «рассказать все».
Рамон похудел, ибо страдал от желудочных болей. Ему казалось, что его травят намеренно, чтобы, как собаку, бросить в безымянную могилу на тюремном кладбище. Он тосковал по общению с единомышленниками, а посещения «симпатизантов» вызывали у него беспокойство. Не ловушка ли? Тролль обладал интеллектом выше среднего, гибкой психикой, позволявшей ему схватывать внутренний настрой собеседника, но это же вселяло в него страх: всегда можно ошибиться… Поверить и ошибиться… Ведь обманулись же в нем сам Троцкий и его окружение!
История незавершенных (неосуществленных) побегов Меркадера — это отчасти и путь искупления его вины…
В Москве же действительно помнили о Рамоне Меркадере и о его матери. Однажды, после недолгой беседы с Павлом Фитиным, начальником разведки, Лаврентий Берия принял наконец решение относительно Каридад Меркадер: раз просится, настаивает — из страны выпустить. Пускай едет. Под надежным присмотром. Куда-нибудь подальше от Европы, например на Кубу. Там пусть и дожидается сына.
Подписывая рапорт на командировку Каридад (Киры), Берия знал, что все тревоги и заботы по этому делу лягут на плечи Фитина и нового министра безопасности В· Н. Меркулова. Ему полезно поволноваться, сбросить лишний жирок. У Каридад — мужской характер, она своевольна, несдержанна на язык, эгоцентрична.
В советскую жизнь не вписалась: слишком независима А в карибских широтах ей самое место. Может, там умерит свой темперамент? Хотя весьма-весьма сомнительно…
Каридад дель Рио родилась в 1892 году в Сантьяго-де-Куба. Ее отец был губернатором провинции и вошел в историю острова тем, что первым дал вольную черным рабам. В начале нынешнего века семья переехала в Испанию. Каридад отдали в привилегированную школу «Саградо Корасон де Хесус», где она выделялась недюжинными способностями, хорошей памятью и независимостью. Любила лошадей, была отважной наездницей. Претендентов на ее руку было много, но выбор Каридад пал на Пабло Меркадера Марина из богатой семьи владельцев текстильных фабрик в городе Бадалона под Барселоной. Он был слишком добр и мягок по характеру, что и предопределило будущее этой супружеской пары. На некоторое время прекрасная амазонка стала добропорядочной матерью, исправно рожала детей: четырех сыновей — Пабло, Рамона, Хорхе, Луиса и дочь Монсеррат.
Однако уже в начале 20-х она увлеклась политикой — безоглядно, самоотверженно — и сблизилась с анархистами, богемой, бунтующими интеллектуалами. Видимо, не без ее согласия текстильные фабрики Меркаде-ров подверглись атакам «бомбистов». Для нее это был символический акт «разрыва с эксплуататорскими классами». На некоторое время анархистку отправили в психиатрическую лечебницу. В 1925 году она бросила мужа и уехала с детьми во Францию. Вначале пыталась стать «цивилизованным фермером», но не получилось. Затем ресторанчик в Тулузе. Под влиянием неудач и разочарований пыталась покончить с собой. Где-то в 1934–1935 годах вступила в Компартию Франции, предчувствуя, что именно в рядах марксистов она найдет выход переполнявшему ее желанию перестроить мир на началах всеобщей справедливости. В октябре 1934 года участвовала в барселонском восстании. В 1936 году пламенная Каридад привлекла внимание сотрудников НКВД…
Подготовка операции по отъезду Каридад и ее спутницы — Анны Каратаевой (Инес), которая по легенде прикрытия являлась «дочерью Киры», началась весной 1944 года и заняла около пяти месяцев. Без каких-либо осложнений «Дуэт» (так они проходили по оперативной переписке) преодолел путь по маршруту Москва — Владивосток — Сан-Франциско — Мехико. Здесь предполагалась небольшая, на два-три дня, передышка, и затем последний этап — через Веракрус в Гавану. Но в мексиканской столице произошел сбой: Каридад категорически отказалась следовать дальше.
Ю. А. Марков вспоминал: «Нечто подобное от нее ожидали. Материнская боль, необузданность чувств, недовольство нашей «медлительностью» в деле освобождения ее сына подтолкнули ее к неподчинению. Тогдашнему резиденту в Мехико Тарасову, который знал ее по Испании и Франции, было тяжело с Кирой. Каридад постоянно укоряла его Эйтингоном, той разворотливо-стью и эффективностью, с которой Том проводил самые рискованные операции. Она не могла понять, что отчаянно-романтические времена в разведке миновали, а разведчики, имеющие карт-бланш на импровизации, безвозвратно ушли в прошлое. Разведоперации жестко контролировались мощным аппаратом Центра, для которого разведчик был «строго подотчетным» исполнителем. Каждый серьезный шаг согласовывался. За импровизации и отсебятину взыскивали».
Итак, Каридад появилась в Мехико в середине декабря 1944 года. Как и следовало ожидать, «Дуэт» тут же распался. Кира отказалась от встреч с Каратаевой, с которой не нашла общего языка. Она вообще плохо уживалась с женщинами, даже если это была Долорес Ибаррури, и постоянное присутствие рядом спутницы «от НКВД» ее раздражало, хотя, по замыслу разработчиков операции, Инес должна была выступать в роли связной Каридад с «легальной» резидентурой в Гаване. Это уберегло бы внешне приметную Киру от ненужного риска. Упрямства и ожесточения Каридад не пересилили ни Тарасов, ни затем Григорий Каспаров, сменивший его на посту резидента.
