Генерал Абакумов: Нарком СМЕРШа - Степаков Виктор Николаевич (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗
Это, конечно, было потепление, хотя, как показала жизнь, оно было не таким уж и значительным. 26 ноября 1938 года Берия уже как нарком внутренних дел подписывает приказ о порядке осуществления требований этого постановления, из тюрем и лагерей освобождают немало безвинных людей, в том числе военных работников. Повышалась требовательность к лицам, нарушающим законность».
В соответствии с приказом наркома в стране развернулась кампания по привлечению к строгой ответственности сотрудников госбезопасности, виновных в проведении необоснованных арестов и применении незаконных извращенных методов ведения следствия. Так, например, по прямому указанию Л. П. Берии были арестованы и переданы под суд Ревтрибунала 13 сотрудников дорожно-транспортного отдела НКВД Московско-Киевской железной дороги и группа работников особого отдела Краснознаменного Балтийского флота, виновные в производстве необоснованных арестов и неправильных методах ведения следствия. Бериевская «чистка» не обошла стороной и ГУГБ. В частности, был уволен любитель затрещин и оплеух Андрей Ведерников, а также ряд других сотрудников, замеченных в рукоприкладстве (к слову сказать, начальник отделения Виктор Абакумов избежал неприятностей по службе, что, конечно, косвенно, но доказывает его непричастность в этот период к незаконным методам ведения следствия). В одной из своих речей, опубликованной в центральных газетах, Л. П. Берия заявил:
«Окруженные вниманием и заботой партии и народа, беззаветно преданные нашей партии, Сталинскому ЦК ВКП(б), родному, любимому вождю товарищу Сталину работники НКВД, очистив свои ряды от пробравшихся в них вражеских элементов и укрепив свои ряды проверенными кадрами, обеспечат разоблачение, разгром и искоренение всех врагов народа».
Осенью 1938 года произошло знакомство наркома НКВД с начальником отделения Виктором Абакумовым. По одной из версий, случилось это в клубе работников госбезопасности на торжественном заседании, посвященном очередной годовщине Октябрьской революции. Абакумов, дождавшись момента, когда в зал входил Лаврентий Берия, вдруг вскочил с места с яростным криком:
– Безобразие! Вопиющее разгильдяйство!
Выяснилось, что гнев Виктора Семеновича вызвал портрет наркома НКВД, висящий, по его мнению, слишком далеко от центра сцены.
– Я тебя научу, черта гунявого, как нужно портреты вешать! – бушевал лейтенант Абакумов, накинувшись на сержанта госбезопасности, ответственного за украшение зала. – Совсем жопорукими стали, портрет как следует повесить не можете!
– Э, что там за гвалт? – удивился Лаврентий Павлович, наблюдая за поднявшимся переполохом.
Один из заместителей наркома выяснил причину криков. Берия заинтересовался виновником шума.
– Вах, какой горячий молодой человек, прямо джигит, да, – сказал Лаврентий Павлович, рассматривая смущенного Виктора Семеновича. – Кто такой?
Абакумов представился.
– Хорошо, – кивнул Берия, падкий, как и всякий южный человек, на бурное проявление чинопочитания. – А портрет оставим там, где висит. Надеюсь, что зоркий глаз чекистов сумеет рассмотреть своего руководителя и на таком расстоянии.
С этого происшествия началось стремительное восхождение Виктора Семеновича Абакумова по служебной лестнице.
5 декабря 1938 года он был назначен исполняющим обязанности начальника Управления НКВД по Ростовской области. Кроме того, Абакумов из лейтенантов, минуя звание старшего лейтенанта, стал капитаном госбезопасности. По словам чекиста Сергея Федосеева, свежеиспеченный капитан появился на Лубянке в новой форме с тремя прямоугольниками в петлицах и долгое время бесцельно слонялся по коридорам, приставая с пустопорожними разговорами к сотрудникам и даже уборщицам. «Наверное, хотел, чтобы как можно больше людей увидели его взлет», – пришел к заключению ветеран.
27 апреля 1939 года Абакумова утвердили в должности начальника УНКВД по Ростовской области. Вступая в должность, Виктор Семенович произнес на общем собрании ростовских сотрудников госбезопасности речь, где, в частности, были такие слова:
«В ходе дальнейшего победоносного движения нашей страны вперед по пути коммунизма на органы НКВД возлагаются весьма ответственные задачи, ибо наша страна живет и развивается в окружении враждебных капиталистических государств, засылающих к нам шпионов, диверсантов и убийц. Подлые враги народа и впредь с еще большей ожесточенностью будут пытаться вредить, пакостить нам, мешать в осуществлении дальнейшей программы строительства коммунизма.
Поэтому буду требовать от чекистов Ростовской области повышения пролетарской бдительности в деле разоблачения и разгрома антисоветского подполья и его пособников. Сорную траву с нашего советского поля – вон! Вон, без всякой жалости и сострадания! Однако при проведении этой ответственной работы ростовским чекистам следует опираться на наши советские законы и действовать так, как учит нас наш дорогой вождь товарищ Сталин и наш любимый нарком товарищ Берия!»
В стенограмме собрания записано, что речь Абакумова неоднократно прерывалась «бурными аплодисментами, переходящими в овацию».
На новой должности Виктор Семенович проявил себя требовательным и энергичным начальником. Впрочем, как вспоминал один из ростовских ветеранов УНКВД, в то время от территориальных управлений ничего особенного не требовалось – выполняй указания Москвы и вовремя отчитывайся о проделанной работе. «Приказывали пересматривать дела на арестованных и осужденных – мы пересматривали, многих освобождали. Приказывали очистить оборонные предприятия от поляков, потенциальных вражеских агентов, – мы очищали», – рассказывал бывший чекист.
В период советско-финляндской войны 1939–1940 годов ростовские чекисты проявили сверхбдительность, ликвидировав на территории области финскую шпионскую организацию. По этому делу было арестовано 16 человек, в большинстве финской или карельской национальности и, как исключение из правил, некий Гореликов, цыган по национальности. Все арестованные обвинялись в шпионаже, подготовке диверсий и распространении враждебных слухов.
Однако у Виктора Абакумова успех своих подчиненных вызвал явное недоверие. Под его личным контролем начался пересмотр дел, в результате которого было выявлено вопиющее нарушение соцзаконности. Особенно грубо нарушал закон оперуполномоченный по фамилии Чебрак, ведущий дело по обвинению гражданина Пюхавайнена в подготовке диверсий на железнодорожном перегоне Ростов – Батайск. Было установлено, как рьяный оперуполномоченный вел допросы арестованного.
– Ну, давай, гнида, рассказывай, как планировал сбрасывать с насыпи эшелоны с красноармейцами, – цедил Чебрак, тяжело глядя на арестованного.
– Вы не имеете права. Я «красный» финн. Меня лично знает товарищ Антикайнен! [8] – возмущался гражданин Пюхавайнен.
– Жопа ты белогвардейская, а не «красный» финн. И не смей трепать своим грязным языком имя славного сына трудового народа, Тойво Антикайнена! – бешено орал оперуполномоченный и пускал в ход здоровенные кулаки и тяжелые сапожищи.
В итоге гражданин Пюхавайнен был вынужден сознаться в том, что «работает на белофинскую разведку с 1921 года», а диверсии на перегоне планировал устраивать посредством «развинчивания стыков рельсов, подкладывания на рельсы железнодорожных костылей и загромождения путей шпалами».
– Сволочь, – ознакомившись с результатом внутриведомственного расследования, пришел к заключению Абакумов и оставил на документе следующую резолюцию: «Бывшего оперуполномоченного Чебрака, опозорившего звание чекиста, арестовать и отдать под суд Ревтрибунала».
Другие дела по финским «шпионам» также были сляпаны по чебраковскому методу. Арестованных освободили. Все сотрудники, виновные в нарушениях закона, понесли заслуженное наказание. Не повезло, правда, цыгану Гореликову: его дело «о распространении злостных слухов и клеветы, порочащих Красную Армию», было направлено в суд, который отмерил чернявому клеветнику 10 лет заключения.
