Деревянные пушки Китая. Россия и Китай – между союзом и конфликтом - Волынец Алексей Николаевич
При этом взгляд на Россию с противоположной стороны света, с Востока, в нашей стране, как правило, никому не известен, за исключением единиц узких специалистов-востоковедов. Парадоксально, но мнение о России ничем не прославленного, кроме, собственно, «Записок» о нашей стране, француза де Кюстина обсуждается уже не первый век. При этом почти никто не знает, что одновременно с де Кюстином о Российской империи писал ещё один очень внимательный (и в чём-то столь же недоброжелательный) иностранный наблюдатель.
Только был этот посторонний исследователь нашей страны одним из первых лиц своего огромного государства, самого населённого на планете. И вот об этом взгляде со стороны – со стороны Востока, вроде бы дальнего, но плотно примыкающего к нашим границам, – Россия не знает почти ничего. Попробуем исправить эту ошибку.
«Серебряный журавль» против европейского опиума
В 1839 году, том самом, когда французский маркиз Астольф Луи Леонор де Кюстин катился в карете из Петербурга в Москву, на 8 тысяч вёрст юго-восточнее столицы Российской империи из Пекина в самый большой порт на юге Китая ехал новый начальник. Карету ему заменял паланкин, который на своих плечах несли десятки слуг.
54-летний Линь Цзэсюй был отмечен титулом «чжитай», в соответствии с которым ему полагался серебряный журавль, вышитый на груди чиновничьего халата. Титул «чжитай» в России переводили как «наместник», а в Англии – как «Viceroy», вице-король.
Действительно, наместник Линь уже два года возглавлял две самые населённые провинции в центре Китайской империи – Хубэй и Хунань, а в самом конце 1838 года император Сяньфэн фактически присоединил к его наместничеству и самую южную провинцию страны, Гуандун. Тогда на территории этих трёх провинций Китая, подвластных Линь Цзэсюю, проживало около 70 миллионов человек – столько же в том году населяло всю территорию Российской империи.
Императорский наместник Линь Цзэсюй
Пекинское правительство поручило наместнику Линю искоренить торговлю опиумом на юге страны, для чего ему подчинили не только третью провинцию, но и морской флот, охранявший южные берега Китайской империи Цин. К тому времени нелегальный ввоз опиума английскими купцами обеспокоил даже надменных и костных царедворцев Пекина.
По оценкам Линь Цзэсюя, который уже несколько лет с тревогой изучал проблемы опиумоторговли, в 1835 году китайцы заплатили англичанам за этот наркотик почти 3 тысячи тонн серебра в монетах и слитках – это в десять раз превышало стоимость всего легального импорта за тот год из Британии в Китай. Всего за два следующих года объём опиумной торговли удвоился – в 1837 году англичане ввезли в Китай 2535 тонн опия, выручив за него 592 тонны серебра.
Объём нелегальной торговли опиумом был таков, что буквально вымывал серебряную монету из южных провинций Китая, повышая стоимость серебра и задевая экономику всей империи Цин. К тому же курение опиума активно разлагало управляющий аппарат империи, ведь первым наркотик распространялся среди зажиточных городских слоёв и чиновников. По оценкам наместника Линя, опиумными наркоманами было до трети всех чиновников в южных, приморских, провинциях Китая.
Поэтому, прибыв в Гуанчжоу, самый крупный порт на юге страны, через который велась основная торговля Поднебесной с иностранцами, наместник Линь Цзэсюй решительно взялся за дело. С марта по май 1839 года его солдаты арестовали почти две тысячи китайских торговцев, специализировавшихся на опиумной торговле с англичанами. Одних лишь трубок для курения опиума в самом крупном порту Китая изъяли более 70 тысяч.
Первоначально наместник Линь старался избегать насилия в отношении иностранных купцов, он предложил им сдать весь опиум в обмен на чай. Результат оказался неутешительным – британские торговцы, главные поставщики опиума, шедшего из захваченной англичанами Индии, жаждали серебра и не спешили сдавать зелье в обмен на чай. Тогда в конце апреля 1839 года наместник Линь начал силой обыскивать склады и корабли англичан, обнаруженный опиум подлежал конфискации.
К июню солдаты и чиновники Линь Цзэсюя конфисковали два с половиной миллиона фунтов, то есть свыше миллиона килограммов наркотика. 3 июня 1839 года пятьсот китайских работников на берегу за стенами Гуанчжоу приступили к сожжению всего изъятого у европейцев опиума. Уже в конце XX века этот день – 3 июня – в КНР стал отмечаться как День борьбы с наркотиками.
На сожжение миллиона килограммов опиума потратили 23 дня, последнюю партию уничтожили 26 июня 1839 года. Спустя полтора века, в 1987 году, именно в память этого дня Генеральная Ассамблея ООН постановила ежегодно отмечать 26 июня как Международный день борьбы со злоупотреблением наркотическими средствами и их незаконным оборотом.
Русский рецепт для Китая
Как видим, память о наместнике Лине сохранилась и в наши дни, в современном Китае он вообще почитается как один из национальных героев. Но «чжитай» Линь Цзэсюй был не только решительным чиновником – как думающий человек, он прекрасно понимал, что такой наезд на прибыли британских коммерсантов неизбежно приведёт к открытому силовому конфликту. И в отличие от большинства надменного и замкнутого в себе имперского чиновничества Китая, наместник Линь догадывался, что огромный и богатый Китай середины XIX века в военном отношении слабее европейцев.
Само сомнение в том, что империя Цин хоть в чём-то отстаёт от «заморских варваров», тогда могло стоить китайскому чиновнику если не головы, то уж точно карьеры. Вся идеология того имперского Китая базировалась на аксиоме, что Поднебесная – это центр мира, «Чжун-Го», Срединная империя, самое развитое и культурное государство Вселенной. Собственно, имперская идеология шла ещё дальше – в ней Китай вообще являлся единственным государством на планете, остальные официально считались ничтожными «варварами», которые являются вассалами Пекина, даже если сами не подозревают об этом.
Линь Цзэсюй же, внимательно изучив европейцев, подозревал совсем иное – что в случае военного столкновения китайцев и «западных варваров» победа может быть совсем не на стороне Китая. Именно поэтому он, предчувствуя надвигающуюся «опиумную» войну, в том же 1839 году попытался закупить современное западное оружие через португальских и североамериканских купцов.
Однако наместник Линь понимал, что помимо современного оружия для победы необходимо и современное государство. А с этим в Китае тех лет, несмотря на все богатства, огромную численность населения и древность культуры, было не очень хорошо. По сути, империя Цин в плане государственного и военного устройства законсервировалась в той эпохе, которую Европа прошла ещё в XVII столетии.
Прямое указание на отставание Китая от «западных варваров» тогда по идеологическим причинам было невозможно. И Линь Цзэсюй, как опытный конфуцианский чиновник, применил обходной манёвр – специально для пекинского императора и его приближённых он написал развлекательный по форме памфлет об отсталом варварском государстве между Европой и Азией, которое благодаря любопытным военно-государственным реформам сумело стать сильным и добиться большого влияния в далёкой Европе.
Так, главным героем книги китайского царедворца стала страна «Элосы» – этим именем китайцы называли и ныне называют Россию. Сам наместник Линь до этого в нашей стране никогда не бывал, из русских людей он мог лишь мельком наблюдать торговцев «Российско-Американской кампании», чьи корабли периодически приплывали в Гуанчжоу торговать мехами, добытыми на Алеутских островах и Аляске.
Но Линь Цзэсюй был не только одним из самых образованных чиновников империи Цин – благодаря высокому положению наместника 70 миллионов подданных он смог собрать все доступные тогда в Китае сведения о России. «Чжитай» Линь и его секретари изучили книги прежних китайских авторов и старые летописи, опросили немало китайских коммерсантов, занимавшихся торговлей с русскими на северной границе в Монголии, и даже получили через европейских купцов некоторые английские, французские и португальские книги, так или иначе затрагивавшие историю и географию России.
