Радиоэлектронный шпионаж - Анин Борис Юрьевич (книги бесплатно .TXT) 📗
Немцы знали, что свои самые важные сообщения Треппер пересылал с помощью передатчиков Французской коммунистической партии (ФКП), и любой ценой хотели отыскать нить, ведущую к ним. Первым звеном в цепи, которая могла привести к ФКП, была некая Жюльетта, старая активистка коммунистического движения Франции. Треппер получил от немцев текст, который Жюльетта должна была передать руководству ФКП, чтобы его радировали в Москву. Трудной проблемой оказалось зашифрование этой радиограммы. По логике вещей, ее следовало засекретить с помощью шифра, который использовался для передач по «партийному» каналу связи с Москвой. Когда от Треппера потребовали выдать этот шифр, он расхохотался и воскликнул: «Неужели разведчик такого масштаба, как я, тратит время на такие мелочи, как шифрование?» За неимением лучшего радиограмму зашифровали, применив брюссельский шифр «Красного оркестра».
Пользуясь невнимательностью охраны, Треппер составил свое собственное донесение в Москву. Там он тщательно изложил подробности ареста, привел список раскрытых немцами агентов, объяснил, что такое «Большая игра». В конце Треппер сообщил, что собирается бежать, и изложил несколько планов своего побега. Донесение было написано на смеси идиша, иврита и польского языка. Если бы донесение обнаружили, для его перевода пришлось бы искать трех переводчиков, а это в любом случае давало отсрочку в несколько часов. Вместе с фальсифицированной немцами радиограммой донесение Треппера попало в руки Жюльетты.
«Большая игра» закончилась 13 сентября 1943 года, когда Треппер привел в исполнение один из планов своего побега. За день до этого немцы сообщили Трепперу, что повезут его под охраной на юг Франции, где функабвер обнаружил передатчик и попутно захватил большое количество дубликатов шифрованных радиограмм. Фаук находился уже на пути во Францию, где должен был приступить к их чтению. Обнаруженная рация, по мнению функабвера, была именно той самой, с помощью которой в Москву ушла фальшивая радиограмма Треппера, доверенная Жюльетте.
Катастрофа. Если по этой рации была передана радиограмма, составленная Абвером от имени Треппера в ходе «Большой игры», то среди захваченных на юге Франции дубликатов могло отыскаться и донесение Треппера, которое он составил, чтобы сорвать немцам радиоигру, и которое Фаук быстро прочтет. Рассуждение логичное, но неверное. Французские коммунисты не доверили донесение Треппера эфиру, а отправили с курьером через Лондон в Москву. Но Треппер не мог этого знать и поэтому принял решение бежать.
А в 1945 году по иронии судьбы и Треппер, и ответственный сотрудник Главного управления имперской безопасности Хайнц Паннвиц, который руководил «Большой игрой», оказались в одной и той же тюрьме КГБ, буквально в нескольких метрах друг от друга. По возвращении в СССР советский разведчик был арестован по обвинению в предательстве. Заодно посадили за решетку и Паннвица, который стал сотрудничать с «Красным оркестром» еще во время войны, а после ее окончания, стремясь заслужить прощение за свои преступления, передал в распоряжение КГБ списки немецких агентов, работавших на территории СССР, и вскрытый немцами код, с помощью которого засекречивалась переписка между Черчиллем и Рузвельтом.
«ДЕВЯТКА» ОХОТИТСЯ ЗА ТУЗАМИ
История шпионских служб ГДР берет свое начало в 1952 году, а корни ее — в созданном тогда малоприметном Институте научно-экономических исследований, основным направлением деятельности которого стал сбор всякого рода информации. С течением времени скромный институт вырос в так называемую Службу внешней разведки ГДР, одно из подразделений ее органов государственной безопасности.
Существование спецслужб ГДР, разумеется, являло собой не более чем деталь в масштабах того противостояния, в которое были втянуты супердержавы. Но принципиальный момент состоял в том, что «холодная война» разворачивалась на территории обеих Германий. Советский Союз и Соединенные Штаты ставили задачу потеснить друг друга на важном плацдарме — в Центральной Европе, и воплощение в жизнь этой задачи не могло не стать практическим делом спецслужб их союзников.
14-й отдел Службы внешней разведки ГДР отвечал за радиошпионаж. О его успехах неизвестно ничего. Более разрекламированной в средствах массовой информации оказалась деятельность 9-го отдела, который был нацелен на нейтрализацию зарубежных шпионских операций и действовал, внедряя своих людей и вербуя агентов в спецслужбах противника. С момента создания «девятки» и до краха ГДР в 1989 году ее возглавлял Харри Шютт, который, по оценкам американских и западногерманских шпионских служб, добился поразительных результатов и сумел нанести серьезный ущерб Америке и ее союзникам. В том числе и в области радиошпионажа.
С первых же шагов Шютт и его коллеги выработали собственный акцент в сфере шпионского искусства. «Немного, но хорошо — вот как звучал наш девиз, — поясняет Шютт. — Те службы, которые ставят целью создание максимального числа источников информации, совсем не обязательно получат то, что нужно. Немного, но качественно и квалифицированно — по-настоящему работать можно только с такими критериями». Немногочисленные информаторы, работавшие на контору Шютта, не были воротилами в политике. Просто в нужное время они оказались близки к политическим тузам.
Теория Шютта родилась в конкретно-исторической ситуации. До начала 70-х годов большинство стран мира не признавало Восточную Германию в качестве суверенного государства. В отличие от США и СССР, она располагала небольшим числом посольств-плацдармов для ведения шпионских операций. Поэтому Шютт и его коллеги избрали иной путь. В ход пошли беженцы и перебежчики. Люди Шютта под маской бизнесменов или ученых выполняли обязанности информаторов, курьеров и радистов. Вот лишь два примера удачных операций «девятки».
Среди достижений Шютта числится весьма болезненный удар, нанесенный им Америке, хотя в США предпочитают об этом помалкивать. С 1982-го по 1984 год сержант американских ВВС Джеффри Карни работал на 9-й отдел, занимая должность специалиста по коммуникационным проблемам и переводчика при западноберлинском аэропорте Темпельхоф. Этот аэропорт входил в разряд наиболее важных точек американского радиошпионажа. В апреле 1984 года Карни был переведен на базу ВВС в Техасе. В течение двух с половиной лет Карни переправлял сначала из Темпельхофа, а потом из Техаса в «девятку» копии секретных документов. Сбежав в 1985 году в Восточную Германию, Карни и здесь продолжал шпионить за своими соотечественниками и их союзниками в Европе. Он занимался перехватом и дешифрованием засекреченных переговоров между высокопоставленными представителями военных и шпионских ведомств в Западном Берлине. В конце концов до Карни американцы смогли добраться только в 1991 году, после объединения двух Германий. Карни был приговорен к тридцативосьмилетнему сроку тюремного заключения. Один из ветеранов американского контршпионажа сказал по поводу Карни: «Классический сюжет «девятки», великолепно они им попользовались».
Еще один «рекрут» Шютта из рядов сотрудников американского ведомства радиошпионажа — Джеймс Холл. Да-да, тот самый, который признался, что семь лет проработал на КГБ, а на восьмой был «заморожен». Согласно высказываниям ряда официальных лиц в США и в Западной Европе, все это время Холл выкрадывал не только важную секретную информацию, касавшуюся программы «звездных войн», но и обеспечивал Шютту содействие в нарушении, создании помех и выводе из строя американской системы радиослежения за Восточной Европой.
ПОЛЯКИ
И самый последний нищий, при других условиях, способен быть первым богачом.
К. Прутков. Сочинения
«БРУНО» ПРОТИВ «ЭНИГМЫ»
Впервые немецкая «Энигма» была вскрыта в Польше еще в январе 1933 года. Этому событию предшествовал визит в декабре 1932 года главы французского криптобюро при военном министерстве в Варшаву, в ходе которого он передал польским криптоаналитикам часть документов, полученных от своего немецкого агента, в том числе — инструкции по использованию «Энигмы», информацию о ее ключевой системе, а также сам список применявшихся на практике ключей. Естественно, сделано это было без указания источника переданной документации. Уже в январе 1933 года поляки воссоздали на бумаге сложную схему «Энигмы», задействованной в вооруженных силах Германии. Работа над вскрытием «Энигмы» продолжалась в Польше с переменным успехом до сентября 1939 года.
