Анекдоты и тосты от Раневской - Раневская Фаина Георгиевна (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
Услышав о Завадском, что тот страшно злопамятный и никогда никому ничего не прощает, Фаина Раневская возразила:
– Неправда! Себя он прощает всегда.
Как-то Юрий Александрович Завадский, который только что к своему юбилею получил звание Героя Социалистического Труда, опаздывал на репетицию. Ждали долго. Наконец, не выдержав, Раневская спросила с раздражением:
– Ну и где же наша Гертруда?
Есть перпетум мобиле, а Юрий Александрович – перпетум кобеле.
Он умрет от расширения фантазии.
Делая скорбную мину, Раневская замечала: «В семье не без режиссера».
…С упоением била бы морды всем халтурщикам, а терплю. Терплю невежество, терплю вранье, терплю убогое существование полунищенки, терплю и буду терпеть до конца дней. Терплю даже Завадского.
– Ох, вы знаете, у Завадского такое горе! – Какое горе? – Он умер.
Во время репетиции Юрий Александрович Завадский обиделся на актеров из-за какой-то ерунды, не сдержался, накричал, выбежал из репетиционного зала, хлопнув дверью и бросив:
– Пойду повешусь!
Все были подавлены. В тишине раздался спокойный голос Раневской:
– Юрий Александрович сейчас вернется. В это время он всегда ходит в туалет.
Завадскому дают награды не по способностям, а по потребностям. У него нет только звания «Мать – героиня».
Когда у Раневской спрашивали, почему она не ходит на мастер-классы и лекции Завадского о профессии актера, Фаина Георгиевна отвечала:
– Я не люблю мессу в бардаке.
– Доктор, в последнее время я очень озабочена своими умственными способностями, – жаловалась Фаина Георгиевна.
– А в чем дело, дорогая моя? Каковы симптомы?
– Очень тревожные: все, что говорит Завадский кажется мне разумным.
Отзывчивость никогда не была сильной стороной режиссера Юрия Александровича Завадского. Притворяться же он не хотел и не любил. Когда однажды на гастролях у Фаины Георгиевны случился сердечный приступ, Завадский лично отвез актрису в больницу и ожидал в коридоре, пока несчастной сделают укол. На обратном пути в театр режиссер поинтересовался:
– Что они сказали, Фаина?
– Что, что… Грудная жаба [5], – пробурчала Фаина Георгиевна.
– Какой ужас! – воскликнул Завадский. – Грудная жаба!
Но уже через минуту, засмотревшись на пейзаж за окном автомобиля, стал напевать:
– Грудная жаба, грудная жаба.
– Вы знаете, что снится Завадскому? – спрашивала коллег Раневская. И тут же отвечала на свой вопрос. – Ему снится, что он уже похоронен в Кремлевской стене.
Завадский родился не в рубашке, а в енотовой шубе. У других во рту была серебряная ложка. У Завадского был половник.
Завадский уцененный Мейерхольд. [6]
Завадский – маразматик – затейник.
Фаина Раневская часто говаривала, что Завадский простудится только на её похоронах.
– В зрительном зале нужно поменять кресла, – заявила Фаина Георгиевна.
– Это еще зачем? – подозрительно прищурился Завадский.
– Подголовники нужны высокие.
– Фаина Георгиевна, с задних рядов и без того сцену плохо видно.
– Еще одна производственная пьеса, и в театр будут ходить только те, кому дома выспаться не дают. А спать удобнее с подголовником.
– Вчера была приятно удивлена.
Зная, что накануне Фаина Раневская ходила на спектакль в другой театр, Завадский несколько ревниво поинтересовался:
– Чем это?
– Оказывается, бывает хуже, чем у нас.
– Дурной характер Завадского куда тяжелее моего!
– Ты уверена, Фаина? – засомневалась Вера Марецкая.
– Конечно! Я свой переношу легко, а его – трудно.
– Куда поедет отдыхать Завадский, когда возьмет отпуск? – поинтересовалась Раневская.
– Кажется, в Крым, – отмахнулась Марецкая. – А тебе зачем?
– Хоть бы раз поехал в местный санаторий.
– Зачем? – снова спросила Марецкая.
– Крым мне не по карману, а в санатории я бы ему отпуск испортила с удовольствием.
Завадский посредственному актеру:
– Вашей игрой недовольна добрая половина зрителей!
Раневская поддержала:
– А что уж говорить о злой…
Фаина Раневская. Между нами, девочками
В минуты откровения Фаина Георгиевна призналась известному телеведущему, писателю Глебу Скороходову в том, что у нее нет подруг. Раневской претили женское легкомыслие, глупость. Она то и дело посмеивалась над коллегой, актрисой Любовью Орловой, имеющей слабость к нарядам. А посмеиваясь, страдала: «Одежду ношу старую, всегда неудачную. Урод я». И снова на выручку приходило чувство юмора.
Слушая восторженную речь какой-то актрисы, Фаина Георгиевна заметила:
– Боже мой! Она же сейчас захлебнется, не успеем откачать!
Утром, заламывая руки:
– Это ужасно, ужасно!
– Что именно, Фаина Георгиевна?
– Мне приснилось, будто я гуляю по Красной площади абсолютно голая, в одной шляпке. А все глазеют и глазеют.
– О боже! Голая!
Раневская махнула рукой:
– Причем здесь это? Шляпка была совершенно старомодной.
Однажды Фаина Георгиевна застала молоденькую актрису в слезах:
– Он отверг меня, – пожаловалась страдалица.
Раневская успокоила:
– Не переживайте, милочка, люди обычно отказываются от слишком дорогих вещей, которые не могут себе позволить.
Тихонько себе под нос:
– …или от всякой дряни…
Раневская в образе Маргариты Львовны посмотрела на себя в зеркало и произнесла:
– Да, красота страшная сила!
А после тихонько добавила:
– …а ее отсутствие еще страшнее.
Надоевшей актрисе:
– Вы – счастье, которого всегда в совершенном избытке.
Марецкая об общей знакомой:
– Слава богу, хоть к старости поумнела!
Раневская в ответ:
– Не поумнела, а просто стала осторожнее. Кроме того, она стала хуже слышать, а потому, на всякий случай, соглашается.
– Женская логика и правда ущербна, по крайней мере, в отношении мужчин.
– ?!
– Сначала старательно не замечают недостатков, потом влюбляются в это черт-те что, выходят за него замуж, десяток лет перевоспитывают, а потом рыдают, что вышли замуж не за того.
– У меня неприятность, – заявила Раневская домработнице.
– Что случилось?
– Приснился Аполлон…
– Какой еще Аполлон?
– Бельведерский!
– И что?
– Только он подошел ко мне… и тут вы со своими дурацкими вопросами!
– Фаина Георгиевна, у вас хорошая память?
– Не жалуюсь, милочка. Особенно в том, что касается чужих недостатков и своих достоинств.
– Столько гадости написала в письме, столько гадости… – бормотала Фаина Раневская.
