Свадебное путешествие Лелика - Экслер Алекс (бесплатная регистрация книга txt) 📗
— Макс, — сказал Лелик, — можно тебя попросить не изъясняться штампами? Они меня раздражают. Так что там надумала партия?
Макс вместо ответа открыл коробку, и Лелик со Славиком увидели в ней лист ватмана, сложенный пополам, и тюбик клея «Момент».
— Мощный ум, — раздуваясь от гордости, сказал Макс, — не пропьешь. В нужный момент он все равно сработает.
— Так и чего надумал мощный ум? — поинтересовался Лелик.
— Берем ватман, — сказал Макс, доставая лист и разворачивая его. — Подбираем соответствующий кусочек мозаики. После этого приклеиваем его. И все дела! Самолет может хоть петлю Нестерова делать. А после посадки я листочек складываю и засовываю обратно в коробку. Как идея?
— Потрясающе, — сказал Лелик. — А если ты кусочек случайно не на место поставишь? Такое с этими игрушками часто бывает.
— Только не у меня, — заявил Макс. — Я все ставлю туда, куда нужно. Засекайте время, еще до посадки пазл будет собран. Мы его затем в отеле будем на полочку ставить, чтобы ощутить теплое дыхание дома.
Лелик хмыкнул, но вслух ничего говорить не стал. Вместо этого они со Славиком вернулись к своему преферансу, а Макс углубился в пазл.
Через пять минут со стороны окна, где сидел Макс, послышался треск раздираемой бумаги.
— Что такое? — поинтересовался Лелик.
— Пазульку, блин, вверх ногами приклеил, — пожаловался Макс. — Пришлось отдирать. Но ничего. У меня кусочек бумажки есть в запасе. Подклею снизу — ничего видно не будет.
Лелик снова хмыкнул и вернулся к преферансу. Но через минуту со стороны Макса снова послышался шум.
— Опять вверх ногами приклеил? — поинтересовался Лелик.
— Нет, — признался Макс, — это все тот же кусок. Я его перевернул, приклеил, так оказалось, что он вообще из другого места. Опять пришлось отдирать.
Тут вместе с Леликом хмыкнул и Славик. Но Макс заявил, что это был классический форс-мажор, вызванный внезапной турбулентностью, и что его стройная теория по-прежнему верна. С этим никто спорить не стал, и Макс продолжил свое увлекательное занятие.
Шум разрываемой бумаги доносился до преферансистов все чаще и чаще, однако они перестали обращать на него внимание. Через полчаса Макс потребовал у игроков бумаги, чтобы подклеить очередную прореху в ватмане, и им пришлось отдать ему половину своего игрового поля. Но и этого запаса Максу не хватило. Тогда он вызвал стюардессу и попросил принести ему что-нибудь бумажное. Стюардесса в рейсах всякого насмотрелась, поэтому не удивилась, а просто ушла, не задавая лишних вопросов, и затем вернулась с пачкой газет. Макс обрадовался и взялся за свой пазл с новыми силами.
После этого у их кресел по очереди побывали все стюардесы, которые с интересом наблюдали за Максом, а один раз они даже удостоились визита одного из пилотов, который сделал вид, что его срочно ждут в хвостовом отсеке, однако следил за Максом минут пять. Преферансистов это внимание публики сильно злило, потому что мешало игре, а Макс, казалось, был настолько увлечен своим приобщением к прекрасному, что не обращал на зрителей никакого внимания.
Наконец самолет приземлился во Франкфурте.
— Готово! — воскликнул Макс и повернул лист ватмана лицом к игрокам. — Теперь теплое дыхание дома всегда будет с нами.
Преферансисты кинули взгляд на Максовы труды. «Теплое дыхание» представляло собой достаточно хаотичное нагромождение кусочков пазла, среди которых белыми айсбергами торчали куски бумаги и газет. Никакого внятного рисунка на листе обнаружить не удалось.
— Что это? — спросил Лелик, когда понял, что его попытки идентифицировать объект совершенно тщетны. — Рассвет над Шпицбергеном? Или, быть может, серверный ледовитый океан?
— Лелик, ты чего, дурак, что ли? — бестактно спросил Макс. — А еще хвалишься своим художественным вкусом и образованием. Это же Красная площадь! Собор Василия Блаженного!
— Блаженного — не спорю, — ответил Лелик. — Однако Василия не наблюдаю.
Макс совсем оскорбился и начал тыкать пальцем в бумажные островки, с пеной у рта доказывая, что где-то в этом месте должны быть Минин с Пожарским.
— Макс, нету там Минина с Пожарским, — сказал другу Лелик, который всегда исповедовал принцип, что лучше горькая правда, чем ложь во спасение. — Нету, вот те крест. Минин уломал-таки Пожарского, и тот поперся возглавлять историческую борьбу с супостатами. — А сам Минин куда делся? — заинтересовался Макс.
— Спрятался в соборе, — объяснил Лелик. — А собор у тебя натолкнулся на целую кучу айсбергов и затонул. Короче говоря, — сказал Лелик, увидев, что к самолету подали «рукав» и народ уже потянулся к выходу, — сворачивай свой цветастый квадрат, Кандинский фигов, и пошли к выходу.
Макс попытался сложить лист ватмана вдвое (в этом и состояла его «гениальная» идея), однако выяснилось, что сцепленные друг с другом и намертво приклеенные к ватману кусочки картона не дадут сложить лист ни под каким видом. Макс хотел было нести «картину» под мышкой, однако Лелик заявил, что им совершенно ни к чему привлекать к себе внимание полиции, и заставил Макса подарить это произведение искусств стюардессе. Та приняла подарок, но обиженно поинтересовалась, неужели их так плохо обслуживали в полете. Макс попытался было объяснить, что наоборот — этот подарок является символом восхищения, однако Лелику вся эта возня с пазлом уже надоела, и он вытолкнул Макса в «рукав». И через две минуты друзья оказались внутри здания аэропорта Франкфурта.
Суета вокруг аренды
Первыми словами Макса на гостеприимной немецкой земле были: «Ух, ты!» Этим восклицанием Макс щедро оросил гулкие стены коридора, в который друзья попали прямо из «рукава» самолета, затем еще раз оросил и еще.
— Макс, не строй из себя деревенщину, — брезгливо сказал ему Лелик, которому не понравилось, что на них оглядываются остальные пассажиры самолета. — Между прочим, наше Шереметьево-2 не хуже. Точнее, — поправился Лелик, — не намного хуже. Точнее, — еще раз поправился Лелик, — издаля выглядит вполне более-менее.
— Ты что, Лелик, — изумился Макс, — всерьез считаешь, что я могу восхититься каким-то гребаным немецким коридором?
— А чем же ты так восхитился? — поинтересовался Лелик.
— Ты посмотри, какая телка там идет! — заорал Макс. — У нас таких даже в ПТУ не часто встретить можно!
Лелик посмотрел в указанном направлении и увидел крутобедрую пергидролевую блондинку, которая явно прилетела в Германию на соответствующие ее формам заработки.
— Тьфу ты, — плюнул он. — Меня всегда удивляла твоя любовь к синюхам.
— Да это ты в тетках никогда ничего не понимал! — заспорил было Макс, однако тут в их разговор вмешался Славик и напомнил, что им вообще-то еще машину брать напрокат и долго ехать в направлении Голландии, так что не лучше было бы все-таки направиться в сторону Europcar…
Лелик признал доводы Славика разумными и приказал трогаться в сторону выхода. Тронулись они, правда, довольно своеобразно. Славик с Леликом встали на движущуюся полосу, которая повезла их по коридору, а Макс едущей полосы с непривычки испугался, поэтому схватил свой баул и побежал по узенькому проходу рядом с полосой. Но по этому проходу народ двигался очень медленно и невозмутимо, так что Макс со своей громоздкой сумкой быстро запутался во всяких немцах и немках, и Лелик со Славиком его быстро потеряли из виду. Однако примерное местоположение Макса им все время было известно по очагам конфликта, вспыхивающего там, где Макс пытался пробить себе дорогу…
— Наконец-то, — сказал Лелик, когда Макс, завершив свое победоносное шествие по узкому проходу, присоединился к друзьям, которые уже получили багаж. — Мы тебя уже полчаса ждем. Почему ты на эскалатор не встал?
— Да кто ж знал, — огрызнулся Макс, — что тут эти чертовы эскалаторы ведут не вверх и не вниз, а едут прямо! Я думал, что меня сейчас под землю затянет, поэтому туда и не пошел…
— А почему тогда так долго полз по этому коридору? — провокационно поинтересовался Славик, подмигивая Лелику.
