Музыканты смеются - Муха Антон Иванович (читать полную версию книги .TXT) 📗
Один английский пианист, отправившийся в гастрольную поездку по Ближнему Востоку, внезапно вернулся на родину. По возвращении он объяснил дирижеру Бичому, что уехал, потому что дважды был обстрелян арабами.
— Что ты говоришь? — удивился Бичем. — А я никогда не предполагал, что арабы так хорошо разбираются в музыке!
Известный советский композитор Рейнгольд Морицевич Глиэр был однажды приглашен возглавить жюри конкурса вокалистов. В конкурсе приняло участие множество певцов, больше разных, чем хороших. После прослушивания у Глиэра спросили, кто больше всех ему понравился на конкурсе.
— Концертмейстеры, — чистосердечно признался композитор.
Польский композитор Мечислав Карлович был страстным любителем рыбной ловли. Однажды ему захотелось половить форель. Так как у него не было разрешения на рыбную ловлю, он выбрал укромное местечко у реки и там забросил удочку. Но не тут-то было. Через некоторое время за его спиной раздвинулись ветки и из-за них высунулась голова речного сторожа. Строгим тоном блюститель закона спросил музыканта:
— По какому праву вы тут ловите форель?
— Дорогой мой, — спокойно ответил тот, — я это делаю под влиянием непреодолимой, непостижимой силы гениальной интуиции, властвующей над жалким созданием.
Страж растерялся.
— Прошу прощения, — произнес он немного погодя, снимая с головы фуражку, — разве уследишь за всеми новыми предписаниями!
Драматический актер и певец галицкого дореволюционного театра Иван Рубчак был талантливым исполнителем роли Ивана Карася в опере "Запорожец за Дунаем". Пел Рубчак от души, играл так же, хотя подчас кое-что путал. Поэтому о нем говорили:
— Рубчаку нужно разрешить петь даже в драмах, чтобы слушатели не заметили, что он не знает на память роли.
М. де Фалья.
Рисунок П. Пикассо
Одно из популярных произведений испанского композитора Мануэля де Фалья "Ночи в садах Испании" создано в Париже. Восторгаясь свежестью и богатством оркестровых красок этой партитуры, французский композитор Поль Дюка спросил однажды у автора:
— Ну, хорошо, мсье де Фалья, неужели ночи в Испании действительно столь волшебны?
— Возможно, я кое в чем немножко преувеличил. Но я тогда жил в Париже!
Украинский композитор Станислав Людкевич должен был выехать в Коломыю на какое-то музыкальное торжество. Сел в вагон, поехал и… уже отъехав довольно далеко, спохватился, что попал не в тот поезд и едет совсем в противоположную сторону. Когда композитор с большими трудностями дозвонился из какого-то местечка в Коломыю, чтобы извиниться за непредвиденную задержку, его успокоили:
— Не волнуйтесь, уважаемый профессор, наши торжества состоятся, как мы вам сообщили, через две недели. У вас еще много времени!
С. Людкевич.
Рисунок И. Шамо
Как-то к украинскому музыканту, фольклористу и писателю Хоткевичу обратился один из его приятелей:
— Гнат Мартынович, я забыл, что вы больше любите отмечать — именины или день рождения?
— Именины и дни рождения своих приятелей.
Как-то на приеме Чарли Чаплин исполнил для собравшихся гостей очень сложную оперную арию. Когда он кончил, один из гостей воскликнул:
— Потрясающе! Я не подозревал, что вы так великолепно поете.
— Вовсе нет, — улыбнулся Чаплин, — я никогда не умел петь. Я всего-навсего подражал сейчас знаменитому тенору, которого слышал в опере.
В. Барток.
Шарж Г. Зандберга (ГДР)
Когда в марте 1919 года была провозглашена Венгерская Советская республика, в состав дирекции Будапештской музыкальной академии вошли выдающиеся композиторы страны Золтан Кодай и Бела Барток. В августе того же года власть захватили контрреволюционеры. Барток и Кодай были отстранены от дел, но пока что зарплата им шла.
— Как вы расцениваете такое отношение к нам? — спросил Барток своего коллегу.
— Очень просто: молчание — золото.
Барток вопросительно поднял бровь:
— Что ж, и вы намерены молчать?
— О, я стараюсь молчать. Но за свои ноты поручиться не могу!
Знаменитый румынский композитор и скрипач Джордже Энеску был также хорошим пианистом.
Однажды, когда Энеску жил в Париже, к нему обратился его знакомый, весьма посредственный скрипач, с просьбой аккомпанировать ему на концерте.
После некоторых колебаний Энеску согласился. По пути на концерт он встретил своего друга, известного пианиста Гизекинга.
Смеясь, Энеску рассказал ему о предстоящем выступлении и неожиданно спросил:
— Послушай, а почему бы тебе не пойти вместе со мной?
— Интересно, а что там буду делать я?
— Ну, хотя бы перелистывать мне ноты.
Друзья отправились вместе.
На следующий день в газете появилась рецензия: "Странный вчера пришлось нам слушать концерт. Тот, кто должен был играть на скрипке, играл на рояле; тот, кто должен был играть на рояле, перелистывал ноты; а тот, кому надлежало переворачивать страницы, почему-то играл на скрипке".
Д. Энеску.
Рисунок Г. Зандберга (ГДР)
Джордже Энеску вел напряженную концертную деятельность как скрипач-виртуоз и дирижер, так что для занятий композицией времени оставалось совсем мало. К тому же досаждали многочисленные приглашения выступать в домашних концертах.
Однажды, когда Энеску работал над новым произведением, поступило очередное любезное приглашение на званый ужин с недвусмысленным намеком не появляться без скрипки.
— К черту все концерты, — разъярился композитор и попросил соседа передать хозяйке вечера скрипку и лаконичную записку, в которой говорилось:
"Достопочтенная госпожа! Весьма сожалею, что не могу быть сегодня у вас, так как внезапно почувствовал сильное недомогание. К счастью, главное действующее лицо вечера — моя скрипка — здорова. Пожалуйста, примите ее вместо меня.
Ваш покорный слуга".
Американский дирижер Леопольд Стоковский сказал после одного из концертов:
— Этот оркестр совершил чудо! Произведение, в бессмертии которого я был убежден, он уничтожил за полтора часа!
Приезжая в Париж, Стоковский часто посещал маленький ресторанчик, хозяин которого кормил дирижера дорогими блюдами аа очень дешевую плату. Однажды Стоковский спросил:
— Чем я обязан вашей необыкновенной любезности? Ведь я не беден.
— Я очень люблю музыку, — с жаром воскликнул хозяин, — и готов пойти на любые жертвы ради нее!
Стоковский вышел из ресторана растроганным и вдруг заметил в окне табличку: "Ежедневные завтраки, обеды и ужины в обществе великого Стоковского".
Один начинающий композитор пригласил Имре Кальмана на премьеру своей оперетты. После спектакля он подошел к уважаемому мэтру и поинтересовался его мнением о своем сочинении.
— Видите ли, — грустно сказал Кальман, — о своих собственных сочинениях я привык выслушивать мнение других.
Один из знакомых польского композитора Кароля Шимановского обращается к нему с вопросом:
